— Олег, меня зовут Дмитрий. Я командую группой, которая несет караульную службу вдоль проспекта Вернадского. Знаешь, где такой?
Музыкант кивнул. Он был прекрасно осведомлен, что проспект Вернадского являлся фактически частью границы. Это было одно из тех мест, где порубежье сужалось до едва заметной тоненькой полоски. Сам по себе проспект был довольно коротким, претенциозная стройка докатастрофных времен, которой не суждено было завершиться. Там среди недостроенных десятиэтажных высоток то и дело вспыхивали короткие безжалостные схватки между людьми и щупавшими их оборону крысами. В общем, неспокойное место. Кого попало на проспект Вернадского не посылали. Олег подумал, что, если бы Дмитрий носил значок с «крысиными хвостами», он вполне мог бы уже завершить свою десятку и даже начать следующую.
— Хорошо, что тебе не нужно объяснять. В общем, мы там воюем. И вот два дня назад мы нашли одну интересную штучку. Саша, покажи ему.
Второй незнакомец, не говоря ни слова, поднялся из кресла, взял со стола мятый грязный лист бумаги и протянул Олегу.
— Прочитай, — сказал Доцент.
Музыкант посмотрел на лист, который держал в руках. Обычный стандартный лист бумаги для принтера. И поперек него — надпись. Фиолетовой шариковой ручкой. Неровные буквы, явно написанные наспех, намеренно выцарапаны пожирнее, чтобы было видно издалека. Всего два слова. «Помогите нам».
— Вот так вот, — заключил Дмитрий. — Записка была приклеена скотчем к стене дома в порубежье.
— Понятненько, — протянул Олег.
— К сожалению, ничего не понятненько. Кто это написал? Как он там оказался? Каким образом ему вообще удалось выжить и почему он смог сочинить эту записку, да еще и повесить ее напротив поста? Я на эти вопросы отвечать не рискну. Вот поэтому нам и нужно, чтобы ты провел в «серую зону» группу, — сказал Доцент. — Сначала — разведчиков. Потом — бойцов, если вернетесь с какой-нибудь ясной информацией. Мы должны им помочь.
— Кому — им? — спросил на всякий случай снайпер.
— Пленным. Ты думаешь, что крысы вдруг научились писать по-русски?
Знал бы ты, чему они научились еще, подумал Олег, вспоминая недавнюю встречу с говорящей крысой. Я бы тебе рассказал, да ты не поверишь. Вы все не поверите. Спросите, где ее хвост. Как будто крысиные хвосты могут говорить и играть на флейтах. И вообще — незачем. Это ничего не изменит. Действительно, Доцент прав: пленных нужно выручать. Не столь важно, что это за люди, каким образом им не посчастливилось оказаться в «серой зоне», что с ними делают крысы. Важно то, что они — свои и просят о помощи.
— Даже если бы крысы умели писать по-русски, — добавила Бой-баба, — с чего бы они просили помочь? И в чем?
— Да, — согласился с ней Дмитрий, — к тому же в записке нет ни слова о том, кто они, сколько их и — самое главное — где их искать. Скорее всего, писавший торопился и не был уверен, что успеет об этом рассказать. Поэтому задача, Олег, осложняется тем, что, кроме листа бумаги и двух слов, у нас ничего нет. Совсем ничего.
— Ну что, — спросил Вась-Палыч, шумно отхлебнув из стакана, — это меняет дело?
Олег думал недолго:
— Пожалуй, да.
— То есть ты пойдешь в «серую зону» и проведешь группу?
— Да. Но только…
— Что еще?
— Я не хочу, чтобы мной командовали. И не хочу командовать сам. Пусть у группы будет командир, а я буду проводником. Сталкером. Какой-нибудь Дерсу Узала. Но когда я скажу «стоять» — все будут стоять не хуже жены Лота. А скажу прыгать на месте — будут прыгать на месте.
— Многовато просишь, — заворчал Вась-Палыч.
— А мне кажется, вполне разумно, — не согласилась с ним Вершинина. — Доцент, что скажешь? Мне кажется, что главное — результат, а как он будет достигнут — это уже не так важно.
Доцент пожал плечами.
— Группу поведет Дмитрий, — сказал он. — Это совершенно очевидно. Ты согласен на то, что предлагает Музыкант?
Дмитрий испытующе посмотрел на Олега:
— Музыкант, ты нормальный человек?
— Нет, — мгновенно ответил тот.
Доцент, Бой-баба и молчавший все это время Паршин рассмеялись. Вась-Палыч нахмурился. Арсен оторвался от калькулятора и недовольно посмотрел на снайпера.
— Зато честно, — сказал Дмитрий. — По рукам.
Он протянул Олегу широкую крепкую ладонь. Музыкант ответил на рукопожатие.
— Вот и ладушки, — удовлетворенно заключил Доцент. — Еще кое-что. Зачем у нас тут еще один Олег. Паршин.
Паршин, услышав, что заговорили о нем, часто закивал головой.
Ага, подумал Музыкант. Сейчас, когда я вроде бы на все согласился, обязательно чем-нибудь эдаким осчастливят.
Но его опасения оказались напрасны.
— Там в районе ваших поисков военный городок. Знаете, где это?
— Да, — отозвался Дмитрий. — Хотя если по справедливости, он не совсем в районе поисков. Так, одной стеной задевает. Да и стены уже, в сущности, нет. Там во время Катастрофы шли какие-то серьезные разборки вокруг танковых боксов. Сами танки до сих пор стоят — похоже, их успели вывести из строя. А вот все, что рядом, выжжено и взорвано.
— Точно, — встрял Паршин. — Танки мы немного того… Попортили. Когда стало ясно, что творится какая-то хрень, собрались несколько офицеров из тех, у кого крыша еще не съехала, ну и решили, что не стоит нашим жестянкам пока что ездить.
Вот оно что, подумал Музыкант. Значит, не ошибся я, угадав в тебе вояку. Да еще и танкист. Интересно только, зачем нам танки. Ну ладно, это уже дело Штаба.
— Так вот, — продолжил Доцент. — Олег, который Паршин, утверждает, что танки можно починить. Причем ремонт требуется несложный. На обратном пути, если будет возможность, загляните в военный городок, и пусть он посмотрит, что там и как. Только быстро, — перевел он взгляд на бывшего танкиста. — Быстро — это значит очень быстро, Олег. Доступно излагаю?
— Чего уж тут недоступного, — пожал тот плечами. — Взгляну одним глазком и сразу все пойму. Я ж на тех танках, считай, пятнадцать лет… Эх-х-х…
Он махнул рукой.
— Вот и отлично, — подытожила Бой-баба. — Дмитрий, Олег, еще один Олег, когда сможете выйти?
Дмитрий перевел взгляд на Музыканта.
— Часов в десять вечера, — прикинул тот. — Командир, твои люди готовы будут?
— Думаю, да. Штаб, что насчет снаряжения?
— А что нужно? — подозрительно спросил Арсен.
— Ничего особенного. Только хотелось бы иметь возможность не считать патронов. И еще кое-что по мелочи.
— Знаю я ваши мелочи, — буркнул хозяйственник. — Когда подойдешь?
— Через час устроит?
— Вполне.
Начиналась обычная суета, с которой был связан любой серьезный рейд в порубежье или «серую зону». Олега эти вопросы не касались, но кое-что следовало уточнить.
