– Не понимаю, о чем…
К подножию трона упал найденный Тараном амулет. Вождь замер, подавившись заготовленной репликой, и теперь смотрел растерянно то на улику, то на визитера.
– Послушай, Индеец, мы ведь с тобой не первый день знакомы. – Сталкер сверлил огрызка пристальным тяжелым взглядом. – В какие игры ты тут играешь? Зачем послал людей в мой дом?
Вождь молчал некоторое время, нервно прикусывая губу, затем еле заметно кивнул воинам, стоявшим сзади. Тотчас несколько громил выкрутили Тарану руки, поставив его на колени.
– Ты хороший воин, но глупый. Зачем ходил за Большую Воду и разбудил богов?! – Выкрикнул Индеец, поднявшись с трона. – Мы видели их гнев! Огненный цветок на горизонте. Такой же, как тогда, в день конца мира. Огненные цветы – плохо! Боги требуют жертву – племя даст жертву!
– Что за чушь?! Какие, к чертям, боги?! Кто-то устроил взрыв, понимаешь ты, дурья башка! Причем здесь…
– Увести! – отмахнулся вождь. – Извини, наемник, но боги отвернулись от нас, и чтобы вернуть их милость...
Конец фразы сталкер не расслышал. Его потащили к выходу и дальше, в центр зала. Туда, где во времена работы музея располагалась массивная горизонтальная плита с рельефной картой-схемой «Героическая битва за Ленинград». Теперь же, судя по многочисленным бурым потекам и россыпи собачьих и крысиных черепов, инсталляцию использовали в качестве жертвенного алтаря.
Связанного по рукам сталкера бросили на отделанную бронзой поверхность плиты. Обитатели музея, перешептываясь, стали собираться вокруг в ожидании предстоящей экзекуции. Чумазые дети огрызков, подобравшись вплотную, затеяли нехитрую игру. Поочередно они подкрадывались к рослому пленнику в необычном облачении, прикасались к армированной ткани комбеза и с визгом отскакивали, храбрясь и пугаясь одновременно.
Что ж… Подобное развитие событий хоть и являлось маловероятным, но Таран был к нему готов. Пользуясь суматохой, плавно сместил за спиной связанные руки. Сдвинув поясную петлю, обнажил острое, как бритва, лезвие, вмонтированное прямо в кожу широкого ремня. Рассечь измочаленные, полусгнившие веревки не составило труда. Оставалось дождаться вождя. Очень уж не терпелось наемнику поговорить с этим двуличным типом по душам.
Индеец появился в церемониальной одежде. На голове – разукрашенный череп волколака, на плечах – нелепая мантия леопардовой окраски. Приглядевшись, Таран с удивлением признал в куске материи занавеску – по краям виднелись крепежные петли. В руке огрызка блеснул металл. В качестве жертвенного ножа здесь использовали самурайский танто. Не настоящий, конечно. Обычная сувенирная поделка с аляповато оформленной рукоятью, коих до Катастрофы наклепали без меры, заполонив все оружейные магазины. Однако, судя по возбужденным выкрикам огрызков, эта кривая имитация использовалась далеко не первый раз и для предстоящего ритуала вполне годилась.
Как и предполагал наемник, Индеец затянул пространную речь о проснувшихся богах, о предвестниках очередного судного дня, о возмутителях спокойствия, что посмели вторгнуться в запретные территории за Большой Водой… Стандартный набор нелепых суеверий. Странно было слышать подобную чушь из уст вождя. Раньше он казался более мозговитым, нежели его примитивные соплеменники.
Последние ловили каждое слово вождя, подвывая и вскидывая вверх худые, испещренные узорами татуировок руки. До последнего сталкер не мог поверить, что огрызки готовы принести в жертву человека. Пусть чужака, пусть объект нелепых обвинений, но все же – человека. К сожалению, прежнее мнение об этих оборванцах оказалось ошибочным. Теперь Таран видел перед собой не племя, а всего лишь кучку жалких деградантов.
Сменяя затихшего вожака, загремели там-тамы – внушительных размеров колесные диски, перетянутые лоскутами кожи, стояли на треногах по углам зала. Раскрасневшиеся амбалы самозабвенно лупили по ним невесть откуда взявшимися бейсбольными битами. Обитатели музея задвигались, подстраиваясь под ломаный ритм. К алтарю подтягивались все новые зрители.
Пора было заканчивать этот балаган. Для задуманного требовался походящий момент, и он не заставил себя ждать. Потрясая зажатым в руке ножом, ряженый вождь навис над алтарем. Однако Таран не шелохнулся.
– Подумай еще раз, огрызок, ту ли сторону занял? – Сталкер говорил вполголоса, пока Индеец выписывал загадочные пассы руками над его телом. – Ведь ты не настолько глуп, каким хочешь казаться. Стоит ли идти на поводу у толпы?
Но тот продолжал колдовать над алтарем, не реагируя на уговоры. Огрызки в исступлении покачивались в такт завораживающему грохоту барабанов. Глаза дикарей горели адским огнем, а на обезображенных лицах расплывались зловещие улыбки. Ритуал приближался к апогею.
– Ладно, парень. Ты сделал свой выбор. Не жалуйся теперь…
Индеец не успел отреагировать на странные слова. Казалось, только что нож был в его руке, но уже мгновение спустя непостижимым образом перекочевал к пленнику. Вождь не почувствовал ни удара, ни толчка, лишь увидел, как подвернулась кисть. Казалось, нож сам выпал из ослабевшей разом руки. Бедолага растерянно моргал, уставившись на опустевшую ладонь. И лишь секундой позже в запястье неприятно заныло. Еще мгновение, и земля ушла у него из-под ног. Срубив парня простыми, но эффективными «ножницами», Таран уселся на него сверху, выкрутив руку, и приставил к горлу отобранный танто.
– Стоять всем! Ни с места, кому сказал!!!
Барабаны смолкли как по команде. Огрызки таращились на поверженного вождя и скрежетали зубами от бессилия, бестолково переминаясь вокруг алтаря.
– Пусть вернут стволы. Ну?! – Сталкер надавил сильнее, и Индеец взвыл от боли, часто закивав кому-то в толпе.
Минуты не прошло, как к подножию алтаря упал автомат Тарана. Следом – разгрузка, рюкзак и прочая мелочевка. Не мешкая, наемник поднял вождя на ноги, подхватил с пола «калаш». Лязгнул затвор.
– Шмотье подбери.
Спавший с лица Индеец сгреб в охапку пожитки сталкера и вздрогнул, ощутив, как в затылок уткнулось холодное дуло автомата.
– К выходу двигай. Дернешься – пристрелю на хрен.
Толпа нехотя расступалась, пропуская наглого гостя из подземки и его заложника. Всклокоченные дикарки шипели и скалили зубы, воины стискивали побелевшими пальцами древки копий. Среди топоров и ножей мелькнули примитивные арбалеты. У выхода из зала дорогу преградил один из телохранителей вождя – здоровенный детина с внушительным брюхом. Поигрывая тесаком, огрызок приглашал сталкера сразиться один на один. Таран скривился – везло ему последнее время на крупных парней. Ребра еще ныли после «разговора» с Дымом, а тут еще один «собеседник» нарисовался.
