Непонятно, как хакер вплотную подобрался к сердцу системы. Сделав это настолько виртуозно, что ни один из модулей оповещения не сработал.
— Еще как возможно, — плотоядно оскалилась гиена. — Главное — правильно определить цели, грамотно расставить приоритеты и, разумеется, очень сильно захотеть. В любом, даже самом пустяковом, деле желание — главная составляющая успеха. Прямо сейчас я докажу это.
— Интересно, каким образом? — В. Вилли наконец удалось взять себя в руки.
У него все еще оставался последний козырь. Главная карта, побить которую не под силу даже самому изощренному взломщику.
— Сожру твои ноги.
— Думаешь, у тебя получится?
— Конечно! — хрипло рассмеялась гиена.
— Да?!
— Неужели сомневаешься?
— Еще как.
— Что ж. Тогда не будем откладывать дело в долгий ящик.
— Согласен.
— Сделаем это прямо сейчас.
— Жду с нетерпением.
Идя навстречу пожеланию хозяина, ухмыляющаяся гиена шагнула навстречу жертве и…
Как ни странно, у нее получилось.
Несмотря на то что приступ гнева прошел, я с трудом удержался от того, чтобы, наплевав на доводы разума и не сходя с места, вырезать сердце урода. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем я окончательно успокоился. После чего счел за лучшее сменить тему.
— Ты ведь уже вызвал помощь, не так ли? — Терпеливый палач склонился над жертвой. — Можешь не отвечать. Я в курсе, что кроме «внутренней связи» с напарником твой имплантат настроен на межклановый канал. За деньги можно напихать в себя много высококлассного дерьма. Только мозги от этого умнее не станут. Впрочем, к чему объяснения? Это ведь так, частности, не имеющие отношения к делу.
— Хочешь спросить, к какому делу? И не решаешься? Страшно? Понимаю. Неизвестность пугает больше всего. Не волнуйся, сейчас объясню. Город большой. Дороги перегружены. Пробки — везде. На мотоциклах заторы преодолевать легче. Но даже при таком раскладе в самом лучшем случае друзья приедут не раньше чем через пятнадцать-двадцать минут. Улавливаешь, к чему я клоню? Нет? Сейчас объясню.
Чтобы не сидеть на корточках в неудобной позе, я устроился на шаткой трехногой табуретке — раздолбанной мебели, доставшейся в наследство от прежних жильцов.
— Аптечка парализовала твое тело, накачав его федомолом, активизировавшим медиаторы свертывания крови. Поврежденные сосуды закупорились. Хорошая новость. Ты не умрешь от необратимой потери крови. Плохая… — Я снял аптечку с обезглавленного трупа (она могла пригодиться Карусели). — Твои приятели вряд ли будут возиться с бесполезным калекой, чьи конечности изрубили в фарш.
В качестве наглядного подтверждения этих слов несколько быстрых взмахов ножа превратили отрубленные ступни и руки в неприятное месиво.
— Теперь, когда пришивать уже нечего, — продолжал я прерывающимся от ненависти голосом, — останется только одно — разобрать тебя на запчасти, вытащив дорогостоящие имплантаты. Представляешь, как весело! Приходят старые приятели, видят облажавшегося соратника и, вместо того чтобы проникнуться сочувствием, отвезя боевого товарища к доброму доктору, режут его, как свинью. Грузят тело в багажник. Отвозят в разделочный цех, чтобы добро не пропало. Ты сейчас, как пчелиная матка, сам по себе не представляешь интереса. Главная ценность внутри тебя.
Парализованный ударной дозой федомола, он не мог говорить. Не исключено, даже не понимал, о чем речь. Но все это было неважно. Главное, мне нужно было выговориться. И я сделал это.
— Хотели повеселиться с дружком? — Настала пора уходить. — Будем считать, вам удалось. А знаешь, что самое смешное? — Мой рот искривила гримаса, меньше всего похожая на улыбку.
— Самое смешное то, что высокоуровневых ноймов уделали два человека, один из которых бился в агонии от передозировки, а второй — несчастный калека.
Ты считал себя лучшим из лучших, а сдохнешь с мыслью, что пал от руки противника на порядок слабее тебя. Воистину сегодня у «Т.Ч.К.» выдался на редкость удачный день. Ты не находишь? Нет? Тогда нам не о чем больше говорить.
Сказав что хотел, я подобрал валявшееся на полу оружие и направился к выходу.
Мертвое — мертвым. Живое — живым. Тем же, кто по какой-то причине завис между землей и небом, — терпеливо ждать своего часа. АТФ акселератор сожрет мою печень в течение дня. Убийца Чарли встретится с вечностью раньше. Наверное, было бы правильнее добить поверженного врага. Но обезображенное тело друга лежало рядом. И тот, кто сделал с ним это, не заслуживал легкой смерти. По крайней мере, не в моем мире и не в этой жизни. Быть может…
— Чувак, ты, ох… — В кромешной темноте подъезда без окон (точнее, с окнами, заколоченными старыми досками) трудно заметить фигуру, прислонившуюся к стене.
Погруженный в горькие размышления, я среагировал с опозданием. Большой палец вдавил панель на рукояти — и беспроглядную тьму вечной ночи озарил яркий луч света.
В роли маяка, указывающего заблудившимся кораблям путь к дому, выступило активизированное лезвие энергетического ножа.
Романтика морских приключений не имеет ничего общего с прозой жизни в трущобах. Там, где сбивающиеся в стаи малолетки убивают не ради добычи или славы, а просто так, от нечего делать. И вместо сладкоголосых сирен усталых путников поджидают проститутки — страшные пластмассовые манекены с пустыми бессмысленными глазами и гниющей плотью, требующей новой дозы наркотика.
Мир без иллюзий. Кошмар без прикрас. Люди, превратившиеся в зомби. Серые будни огромного города, где страх не таится в ночи. Он поселился в сердцах. И разъедает их медленным ядом. До тех самых пор, пока не убьет.
Еще не отойдя толком после резни в квартире, я действовал автоматически. Уклонился, одновременно ударив в направлении голоса. В обычной ситуации маневр бы сработал. Сейчас — нет. Может, это и к лучшему. Последнее время вокруг и без того слишком много убийств. Зачастую лишенных всякого смысла.
Кратковременная заминка, подкосившиеся ноги и своевременный прием дозы подарили наркоману еще один шанс начать все сначала. С чистой страницы, не омраченной тяжелым грузом прожитых лет.
Как и бывает в жизни — он этого даже не понял.
— Чувак, даты…
— Счастье в неведении, — отстранение подумал я, выходя из подъезда. — Или в незнании. Что, в принципе, почти одно и то же. Хотя…
Размышления об отвлеченных материях ушли на второй план, когда я увидел Карусель. Судя по вмятине, выброшенная из окна второго этажа девушка сначала упала на крышу ржавого автомобиля. А точнее — голый каркас без колес и внутренностей, брошенный гнить под окнами грязной ночлежки. Крыша смягчила удар, после чего тело скатилось вниз.
