Через час после окончания этого совещания в бункер примчался Семенов и сразу потребовал провести встречу с глазу на глаз, хотя и мне, и всем остальным, кто слышал обсуждение вопросов на видеоконференции, было понятно, что полковник приехал оговаривать реальные вещи, которые остались за кадром.
Действие стимуляторов давно закончилось, и меня снова повело. Было только одно желание: снова где-нибудь прилечь и забыться долгим сном, чего, кстати, наш медик Марина Кузьмина стала требовать на повышенных тонах, призвав в помощь присутствующего тут же Дегтярева, и чуть позже ей на поддержку прибежала моя взбешенная супруга. Светка, когда ее соответственно завести, начинает походить на разбушевавшийся торнадо и способна снести все препятствия на своем пути ради, по ее мнению, справедливой цели. Правда, цели она не всегда ставит правильные, но ее энтузиазм просто поражает, поэтому когда она подключилась к защите моего спокойствия, то вопрос был решен однозначно.
Сквозь снова появившийся в голове шум я слышал эти препирательства и с удовлетворением отметил последнюю тираду своей супруги, где она открытым текстом послала всех посетителей и просителей дальним пешим сексуальным маршрутом. Когда я, раздетый и напичканный обезболивающим, уже лежал под одеялом в своем боксе, с некоторым удовольствием почувствовал в темноте какое-то движение, шуршание снимаемой одежды, как тяжело стукнула по тумбочке тяжелая кобура с табельным ПМ-ом. Обдав легким запахом каких-то экзотических духов, которые наши девчонки понакупали в Аргентине, и таким родным — женского тела, ко мне под одеяло юркнула жена. Видимо, она специально сменилась, так как ей еще оставалось дежурить несколько часов, и решила хоть в такой форме провести время с любимым, но уже неуловимым супругом. Я привычно лег на бок и притянул ее к себе. Светка свернулась калачиком, поудобнее укладываясь со мной. Ее волосы защекотали мне лицо, поэтому привычным жестом чуть сместил голову, а рука уже отработанным движением обняла жену, притягивая к себе, ощущая в ладони мягкость и теплоту ее груди. Моя благоверная как-то по-особенному вздохнула и тихо засопела, и я понял, что она тихо плачет. Сквозь накатывающую слабость я спросил, поцеловав ее в плечо:
— Малыш, ну ты чего, ведь всё нормально закончилось?
Сквозь всхлипы я услышал:
— Сереженька, ну когда это закончится? Я каждый раз жду очередного подвоха, когда ты уходишь в другие миры. Ты и так случайно выжил, и рано или поздно твое везение закончится. Что потом будет со всеми нами? Эти ж твари никого не пощадят, когда будут захватывать систему. Сейчас они боятся тебя, но рано или поздно снова осмелеют…
— Ничего, Малыш, перетопчутся. Ты же видишь, что частые путешествия во времени как-то стимулируют иммунитет и процессы регенерации в организме. Не беспокойся, прорвемся…
Последняя фраза мне далась с трудом, и я, обнимая любимую жену, я провалился в объятия Морфея.
Глава 6
И на следующее утро меня никто не трогал и дали нормально отдохнуть. Маленький Славка, узнав, что у папы есть свободное время, бросил своих друзей по детским играм и все четыре часа, которые после пробуждения и медицинского осмотра я смог выделить семье, провел со мной. Он мне с весьма серьезным видом пересказывал детскую книгу, которую самостоятельно нашел и скачал из нашей внутренней сети, а я, слушая тонкий детский голосок, перебирал в руках его светлые кудряшки и наслаждался моментом спокойствия и умиротворения. Светка, хлопотавшая по поводу позднего завтрака или раннего обеда на общей кухне, ввалилась в наш бокс, неся в руках судки со свежеприготовленным обедом, и, быстро отправив нас со Славкой мыть руки, стала ловко накрывать на стол. Это так напомнило мне нашу довоенную и, можно так сказать, беззаботную жизнь, что я чуть не прослезился, пеняя на свою долю. Жена, видимо, что-то почувствовала и, расставив тарелки, подошла и привычным движением подлезла под руку и прижалась ко мне, наблюдая, как малолетний любитель поплескаться третий раз усердно моет руки, при этом что-то напевая. Но я, честно сказать, офонарел, когда смог разобрать, что исполняет мое чадо. Виктор Цой в его исполнении звучал как-то дико. Но, не замечая моего взгляда, ребенок, мурлыкая: «Мама — анархия, папа — стакан портвейна…» — деловито проследовал к столу, забрался на высокий стул, взял ложку и вопросительно уставился на нас, мол, чего тормозите, давайте кушать. Светка гордо посмотрела на сына и прокомментировала эту картину:
— А ребенок подрос, пока папа миры спасает.
Тут возразить было нечего, поэтому, довольно крякнув, я принялся за свежий наваристый борщ, который моя супруга как раз с утра и приготовила, зная мои пристрастия. За таким тихим семейным обедом моя благоверная только единожды напомнила о делах и о политике, правда в ей одной привычной форме:
— Это правда, что тебе генерал-майора присвоили?
А у меня как раз из-за крепкой горчицы выступили слезы и перехватило дыхание, и мог только кивнуть в знак согласия и прохрипеть:
— Сталин расстарался.
— А при чем тут Сталин? Семенов говорил, что его руководство присвоило тебе вчера генеральское звание за, так сказать, великие заслуги перед Отечеством.
Продышавшись после ядреной горчицы, я не удержался и хмыкнул:
— Вот ухари, ведь знают, что Сталин мне звание раньше присвоил и в ГКО засватал, так решили по-своему воздействовать. Даже не знаю, радоваться или смеяться…
Светка промолчала и взяла на заметку, и некоторое время задумчиво работала ложкой, тоже потребляя наваристый борщ, правда из существенно меньшей посуды, нежели у нас, у мужчин в этой комнате — что поделаешь, женщина есть женщина и должна заботиться о своей фигуре.
Но всему хорошему приходит конец, и отведенное для семьи время закончилось, и как приговор зазвонил внутренний телефон. Жена, недовольно ворча, слезла с кровати, где мы втроем уместились и по большому телевизору смотрели детский фильм, так понравившийся Славке.
— Сережа, тебя… — Светка протянула мне трубку DECTовского телефона.
— Да, слушаю.
Ответил Васильев, который сегодня дежурил по бункеру:
— Серега, извини, что отвлекаю, но тут пэвэошники вой подняли: появились два борта и по закрытому каналу уверяют, что с Белоруссии и с тобой всё оговорено. Мы их шуганули, так они над Чонгаром круги нарезают, тебя зовут.
— Блин, совсем забыл. Всё верно, была такая договоренность. Запроси связку код — пароль. Я данные на серваке оставил в папке «Гости», и в ней есть папка «Белорусы».
— Понял. Куда их сажать?
— А что, есть варианты? Давай в аэропорт к Семенову. Его, кстати, известили?
— Ага. Он сам первый примчался, ждет твоего решения.
— Ну, тогда работаем по стандартному протоколу. Борты на дальнюю стоянку, карантин, и старшего ко мне. Там, по идее, должен быть генерал белорусского КГБ Мартынов.
— Понял.
Отключившись, я увидел напряженный взгляд супруги.
— Ну что, Сережа, отдых закончен?
Я виновато пожал плечами.
— Ну, типа того. Белорусская делегация прилетела. Надо встречать. Посмотрим, кого прислали, хотя, как мне кажется, с посланцем проблем не будет.
Выпив очередную дозу обезболивающих, я натянул на себя чистый камуфляж, поцеловал расстроенную жену и сына, и постарался побыстрее свалить, чтоб не видеть их взглядов. Добравшись до своего импровизированного кабинета, уселся в навороченное кожаное кресло и включил ноутбук. Не прошло и пяти минут, в дверь постучались, и на пороге нарисовался Санька с двумя большими сиротскими чашками, распространяющими вокруг одурманивающий запах натурального свежезаваренного кофе.
— Здорово, командир. Бахнем кофеинчика?
— Привет, Санька. Знаешь ведь, чем обрадовать старика.
Артемьев ухмыльнулся.
— Ага. Типа старик… Наговариваете на себя, товарищ генерал-майор.
— А ты поостри, поостри. Вот присвою твоей Катерине звание повыше твоего, посмотрим, как запрыгаешь.
