Вообще-то, шуточки и подколы, отпускаемые в их с Филькой адрес, были, в общем-то, необидными, но само всеобщее внимание, где бы они ни нарисовались, особенно вместе, сильно злило, напоминая постоянно об их неудачах и давая понять, что они все еще маленькие и глупые.
Да, тогда, в десять лет, эта неудавшаяся эскапада для них смешной не казалась, но вот спустя годы вспоминать ее было очень даже весело. И теперь, во взрослой жизни, сталкиваясь с проблемными ситуациями, неприятными людьми или просто находясь в плохом настроении, Кэти прибегала к воспоминаниям об этих детских проказах, как к проверенному средству от расстройства, скуки и раздражительности.
А Филька… к сожалению, конечно, но их дороги с Филиппом разошлись еще тогда, когда они закончили университетские экстернаты и им пришлось отправиться к тому месту практики, которое они для себя выбрали. В принципе, все могло сложиться и по-другому, если бы они тогда остались дома, полученным профессиям обоих вполне нашлось бы применение в таком огромном хозяйстве, как орбитальный комплекс. Но та самая жажда приключений, что когда-то подтолкнула их к странствиям по базе, не дала им остаться на месте, погнав в большой мир.
Вот тогда Кэтрин и попала референтом в юридическую фирму «Коган и Шлитц», офис которой располагался в ситиценте Ньютвера. А Филипп, с его отличным дипломом по «…что-то там информационных технологий», оказался в заведении своей мечты — в одном из филиалов компании «Игровые системы Ксандер». И пусть должность, на которую его пригласили, была пока практически ничтожной — как бы ни поскромнее секретарства Кэти, он сам был безумно счастлив такому повороту событий. Но вот филиал тот оказался, по законам подлости, в городе Секондарлит, то есть, на другом континенте от нового места обитания самой Кэтрин.
И какими были следующие три года для девушки, после того, как она поддалась провокационной идее приятеля покинуть тихое уютное «гнездышко» базы? Да довольно сложными.
Родители остались на Церере. Филиппа, как уже было сказано, случай «унес» на другой континент. А вот бабушка теперь оказывалась, считай, почти рядом — в соседнем Городе. Но это если иметь ввиду разделяющие девушку с близкими расстояния вообще, а по факту, в результате этого переезда, Кэтрин впервые в жизни оказалась совершенно одна.
Взращиваемое в течение прошедших лет умение защищать свой разум от эмоций окружающих, на деле, в тесном перенаселенном городе, пришлось дорабатывать на практике. А столь заманчивая служба, ради которой она уехала с базы, потребовала от Кэти и того больше терпения и выдержки. Выполнять обязанности ресепшиониста в приемной одной из престижнейших юридических фирм современного мира, подобное, знаете ли, и без эмпатического дара не каждый способен вытянуть.
Но, как бы то ни было, она выжила, и даже прижилась в городе. Отчасти благодаря подарку родителей — небольшой квартирке с своеобразным наполнением в виде изоляции стен от всякого ментального «шума», иногда благодаря дару, а бывало что и вопреки ему. Ну и конечно, благодаря подругам, которые, наконец-таки, у нее появились.
2 (2)
Как правило, утро добрым не бывает. Так говорит толи народная мудрость, толи просто присказка-примета, но факт остается фактом — ожидать чего-то хорошего сразу после подъема, это верх наивного легкомыслия. Даже если конкретно это утро начинает день, когда отпуск, считай, стоит на пороге, а распахнутая дверь ведет к исполнению давнишней мечты.
Так что, едва успев выпить кофе, от которого она, как обычно, не получила никакого удовольствия, так как предвкушение поездки в забитом в час пик аэроэкспрессе портило не только аппетит, но и настроение в целом, Кэти запаслась терпением и помчалась на работу. А нелюбовь ее к переполненным вагонам нижнего метро была понятна. Мало того, что народ, набиваясь в него, толкался и пинался, ругался вслух, пах каждый своим и чаще неприятным запахом, так еще ко всем этим прелестям, которые распределялись в своей «благодати» более-менее равномерно на всех, ей персонально предстояло испытать еще и прессинг эмоциональных эманаций.
И понятно, что как раз этот последний фактор угнетал Кэти поболее пихающихся локтей и похабных высказываний. Конечно, она уже давно научилась выставлять ментальную защиту и отгораживаться от основной наваливающейся на нее лавины эмоций, но в такой толпе было просто невозможно закрыться от всего полностью. То горчащий привкус переживаемой измены пробьется сквозь кокон защиты. То вполне чувствительно повеет сквозняком едва переносимой похмельной раздражительности. То жгучая, с пряным злым отзвуком волна неудовлетворённого сексуального желания обожжет невзначай.
В общем, как оказывалось на практике, самые сильные чувства, способные пробить ее защиту, были все без исключения негативными! И ни разу, выставленный ментальный барьер Кэти не преодолело что-нибудь нежное, мягкое, светлое.
Но, ступив с перрона в вагон, девушка вдруг поняла… что сегодняшний день решил заявить о себе, как об особо удачном с самого начала, и даже не придется ждать пока все дела будут сданы, а отпускные отразятся в гэдже! Неожиданно, конечно, но от этого не менее приятно! То есть, приготовившись к привычному уже ментальному напору, через несколько минут Кэтрин вдруг осознала, что сегодня толпа, окружающая ее, на редкость пассивна в своих эмоциях. Мысли пассажиров без каких-либо агрессивных или нервозных всполохов сонно колыхались в такт движению поезда, совершенно не желая раздражать ауру своих хозяев, и тем более волновать соседские. Ни тебе обиженных влюбленных, ни болезненно-раздраженных непроспавшихся выпивох, ни даже вечно всем недовольных «профессиональных» скандалисток. Редкая удача!
Поэтому, когда Кэти зашла в офис, ее непотрепанное людским нервомотством настроение было тут же подмечено девочками. Обычно-то она появлялась на пороге конторы с очень бледным лицом и усталостью в глазах. Приходилось отговариваться плохим сном, головной болью и разными другими надуманными причинами, чтоб как-то объяснить свой не вполне здоровый внешний вид.
Девочки, вообще, считали ее самой хрупкой и болезненной из них. Что было не совсем верно, если говорить именно о здоровье, но для Кэтрин с ее способностями это их мнение было на руку, раз уж она не могла открыто говорить о своих странностях.
В весьма уважаемой и достаточно крупной юридической фирме девушек — секретарей в общей приемной, личных помощников специалистов, а также работниц канцелярии, архива и бухгалтерии, числилось порядка четырех десятков служащих. И это только молодых женщин, а ведь были еще и дамы постарше. Да и не нужно забывать о персонале нижней ступени: стажерах там, курьерах, уборщиц, чей возраст колебался от весьма юного до крайне солидного — пенсионного.
Собственно, все это говориться к тому, что в подобном коллективе, часто сравниваемом с виварием, ценность маленькой компании, где в отношениях главенствуют поддержка и доверительность, очень ценна сама по себе. А если уж говорить о Кэтрин, которая до переезда в город совсем не имела подруг, то наличие сразу трех, и вовсе покажется сродни чуду.
Главное, что удивило Кэт в этой чисто женской дружбе, было то, что четыре взрослых человека, совершенно при этом разных по характеру, темпераменту, интересам и воспитанию, смогли так сойтись, чтоб часами обсуждать очень личные, а иногда и интимные вещи. Нижнее белье и средства гигиены, мужчин вообще и своих в частности, и даже отношения с ними.
В общем, сначала все это казалось Кэт неимоверной дикостью, но так как девчонки были фактически единственными людьми, с которыми она могла пообщаться вне работы и не по галовизору, то приходилось терпеть их распущенность, как ей тогда казалось. Но, спустя какое-то время, она попривыкла к их манере общения. Да и чем дольше жила она в городе, приглядываясь, прислушиваясь, иногда даже «отпуская на волю» свои способности, Кэтрин стала понимать, что как раз ее скованность и зажатость большинством воспринимается как дикость, а вот подруги ведут себя вполне естественно для молодых женщин.
