— Меня ждут — недовольно прошептал Пирс, конкретно ни к кому не обращаясь и неспешна направился туда куда ему указали.
Агент не знал зачем срочно понадобился президенту Гору, но знал точно что если бы ему кто-то ответил на этот вопрос, то он бы ему купил самую лучшую бутылку местного виски.
Зная, отношение президента Дэвида Гора к ЦРУ — сам вызов в «Белый дом» начинал настораживать. Пирс отлично помнил, что и его подпись стоит на большом аналитическом докладе, подготовленном всеми спецслужбами страны и министерством обороны прямо перед войной.
А ведь тогда когда Пирс ставил эту чёртову подпись он действительно был уверен, что русские не смогут ответить на массированный орбитальный удар.
Конечно в тот момент он был только косвенно причастен к многолетней и многоступенчатой операции, выводящей ядерный потенциал Российской Федерации за скобки уравнения, способного приручить русских, но зато он ведал, что взломанные передатчики нового образца, установленные на русских подлодках при его личном участии, не должны были подвести. Однако именно один из них и подвёл.
Очень многие поставившие в судьбоносном докладе свою подпись, давно поплатились за это. Кого-то просто сняли и с позором отправили на пенсию без содержания, кто-то кровью смывал позор во время непродолжительных военных действий в разбомбленной по второму разу России, а кое-кто даже присел на нары, хлебать тюремную баланду оплаченную американскими налогоплательщиками.
Сам Пирс, тогда чудом избежал кары. Хорошие друзья помогли и перевели опального агента в Африку. А там он два года не вылезал из лагерей подготавливающих боевиков и сепаратистов, так необходимых его восстанавливающийся стране. Год назад ему по-тихому удалось вернуться в штаты и заняться очень интересным и выгодным занятием. И вот теперь о нём совершенно неожиданно вспомнили, но хуже всего, что это сам президент США.
Так зачем же именно меня он вызывал? — в очередной раз спросил себя спец-агент Пирс, проходя между толстыми решётками временных ограждений.
У перехода он, снова показал чёрный значок двум американским морпехам, закованным в новеньки броне-костюмы «Рейнджер-4», и зашёл внутрь.
Два офицера контроля подождали пока он пройдёт через прозрачный коридорчик биосканера и преградили ему путь.
— Ваше оружие и значок — строго потребовал один из них.
Пирс достал свой табельный «Глок-88» и положил в подставленный лоток, рядом со значком, с которым уже лет десять ни разу не расставался.
— Глаз? Это боевой имплант? — спросил второй офицер контроля, просматривающий бегущие строчки на небольшом планшете.
— Да — ответил Пирс.
— Снимите маскировку — приказал офицер и направил рентгеновизор на лицо агента ЦРУ.
Пирс снял тёмные очки, зажал двумя пальцами толстую гибкую линзу и вынул её из правой глазницы, затем он деактивировал пассивную голограмму изображавшую вполне целый глаз и положил линзу в лоток.
Офицеры посмотрели на экран прибора, затем на горящий красным искусственный зрачок, зажатый между чрезвычайно подвижными керамидовыми держателями.
— Слишком большой уровень зарядки внутренних накопителей — неуверенно проговорил он.
— На нём нет тайзерных контактов, для шокового удара — сказал Пирс, предугадав следующий вопрос.
— Но всё же. Вы идёте на приём к президенту — сказал явно старший из двух офицеров и нахмурился.
— Можете не пускать! — закипая прорычал Пирс, которому начал надоедать этот спектакль. — Вынуть глаз и положить в ваш долбанный лоток, без хирургического вмешательства, я всё равно не смогу.
Выслушавшие его эмоциональную реплику офицеры переглянулись, а затем старший начал что-то быстро набирать на планшете. Секунд через пять блямкнуло ответное сообщение, и едва взглянувшие на экран контролёры разошлись в стороны.
Уже через десять минут Пирса завели в приёмную перед овальным кабинетом, а ещё через пару пригласили войти внутрь.
Как только он зашёл президент встал с кресла и первым протянул руку для приветствия. Этот неплохой знак, чуть-чуть придал уверенности вызванному агенту ЦРУ.
— Здравствуйте Пирс — сказал президент и необычно крепко пожал руку.
— Здравствуйте господин президент, всегда рад вас видеть.
— Присаживайтесь — предложил хозяин новенького овального кабинета и указал на два диванчика. Впрочем, один из них уже был занят, там сидел серьёзный мужчина в очках. — Это мой хороший друг, профессор Митчелл из Колумбийского университета — представил президент сидевшего.
Пирс пожал протянутую руку учёного и сел напротив него.
— Очень сожалею, насколько я знаю при ядерном взрыве колумбийский университет очень пострадал. Погибло много людей — тут же посочувствовал агент, глядя в лицо профессора, и на автомате активировал чип детектора лжи, встроенный в глазной имплант и анализирующий мимику собеседника в реальном времени.
— Ничего, мы это переживём — ответил тот, предельно правдиво и с интересом посмотрел на горящий красным зрачок импланта. — Пожалуйста скажите, это нужно для моих исследований, вы сами согласились удалить глаз для замены на электронное устройство или это произошло после какой-то аварии?
Неожиданный вопрос, застал Пирса в расплох и он невольно поморщился. В голове тут же возникли разбитые на фрагменты кусочки неприятных воспоминаний.
2021 год.
Майкл Пирс ведёт микроавтобус по обложенному лесами шассе в ста километрах от столицы русских. Позади слышны крики криворуких недоносков, которых за несколько тысяч долларов нанял литовский дипломат, пол жизни работающий на ЦРУ. Затем перед Пирсом мелькает переколотая ботоксом, растерянная рожа дипломата и агент решает вмешаться в происходящее за спиной.
Машина замирает на обочине, и выскочивший из-за руля Пирс, дёргает раздвижную дверцу и врывается в пассажирский салон. Видит двух увальней в дутых пуховиках, которые пытаются прижать к полу, бьющегося в судорогах щуплого парня, облачённого в больничную рубаху.
Агент мигом навёл порядок.
А вот потом всё пошло по одному месту. Игла шприца с наркотой, которая должна была войти в вену парню, в миг оказалась у Пирса в глазу, а ставший очень резким подросток рыбкой выпрыгнул из салона и растворился в лесу.
Пирс помнил, как стрелял ему вслед, помнил, как побежал за резво удирающим подростком и помнил, как он быстро отстал. Затем агент ЦРУ вернулся к микроавтобусу, вынул иглу из проткнутого глаза и пристрелил двух непрофессиональных придурков, продолжавших стоять на обочине с открытыми ртами.
Это был единственный личный провал Майкла Пирса, за тридцать лет службы в ЦРУ. Так что его детали он подробно запомнил на всю жизнь.
— Нет. Глаз я потерял во время миссии в России, а лет через десять получил новый — ответил он профессору, и попытался скрыть своё раздражение за широкой улыбкой.
— Если точнее, то глаз вы потеряли в Подмосковье — неожиданно уточнил президент США, выставив на показ свою полную осведомлённость.
— Да господин президент, именно там — сказал Пирс и посмотрел на главу государства.
— Ничего Пирс — неудачи случаются. И кстати, у вас будет лишний повод туда вернуться — загадочно проговорил президент и подал знак чернокожему секретарю, всё это время скромно стоящему у изгибающейся стеночки кабинета. — Билл включи голограмму, сейчас профессор нам всё расскажет.
После реплики главы государства свет в кабинете притух и на стеночке появилась подробнейшая спутниковая карта Московского оккупационного сектора.
Услышанное и увиденное Пирса не обрадовало, возвращаться в такую Москву, какой она сейчас стала, ему совсем не хотелось. Хотя возможность проявить себя перед главным лицом государства вызвало неподдельный интерес.
Во время его мимолётных размышлений, профессор встал с диванчика и подошёл к карте.
— Сейчас в Московском секторе несколько крупных зон отчуждения. — Учёный указал на пять неровных красных пятен, в центре которых зияло по несколько кратеров оставленных ядерными взрывами. — За три года радиационный фон значительно снизился и проживающее в секторе население увеличилось до полумиллиона человек. В большинстве своем они сидят на границах сектора, но некоторые живут и внутри.
