жрецов, как я узнаю, чего хотят боги?!
– Зачем тебе такой кровожадный бог, Молчун? Он на первое сожрёт твоё сердце, на второе твою печень и на третье выпьет твою кровь, зачем?! Зачем между тобой и богом посредник? Или ты настолько глупый, что не можешь понять, где добро и зло?
– Но как же я пойму, где бог?!
– А он там, где добро, Молчун! Ты мне лучше скажи, чего они разбежались?!
– Господин, то что ты убил жреца полбеды, самое ужасное – ты убил его душу!
– Волка?
– Не знаю, никто из нас не видел с кем ты сражался!
– Я видела! – это уже Тая отозвалась. Мы с изумлением посмотрели на неё.
– Убить тело это одно, а погибнет душа не будешь иметь права на перерождение и следующую жизнь. Это окончательная смерть! Испугались того, что ты – убивающий души, за тобой твои воины, такие же?! Иначе, как объяснить этот безумный поступок горстки людей?!
– Нам надо уходить, опомнятся, вернутся обратно!
Как бы мне не хотелось пограбить брошенный лагерь, «распихать» по карманам массу полезных вещей, но времени нет совсем! Может толпа убежавших придурков вернётся или речка «скажет» своё веское слово или на крайний случай – метеорит упадёт Тунгусский на меня одного! Тикать надо!
Первым на тот берег перегнали домашних животных, стадо небольшое. Странность в том, что они старательно обходили пятна песка, а всё по камням, да гальке. Проверять мы этот феномен не стали. «Облепили» повозки, помогая тащить быстрее груз лошадям.
Где-то примерно на серёдке реки произошло сразу два «замечательных» события – загрохотало в верховьях реки и буквально через минуту на берегу показались преследователи. В нас полетели стрелы, бессмысленно падая в метрах двадцати от нас. Видя всё это, толпа рванула за нами, добежала до разумной черты и опять полетели хищные вестники смерти! Мы с Молчуном «возюкались» у последней повозки. Как назло, застряла только одна, последняя! Тяжёлая потому что – местный Кулибин, кузнец, то есть, железяк нагрузил, что боже мой!
В спину, в щит воткнулась одна, вторая стрела, пробила левую кисть и вонзилась в борт повозки. Больно, сука! Больно и обидно! Добрые дела делаешь, а за это в тебя железом острым тыкают! Невоспитанные, тёмные люди! Хорошо хоть Молчун щитом прикрыл пока я изображал из себя последнего героя, а боль? Так она пришла позже … Сломал стрелу, вытащил руку, сразу перебросил на неё щит закрываясь и бегом, бегом! Выскочили, получилось! Стоим лицом к врагам, прикрывая щитами лучников, ещё мизер – пару десятков шагов и будем бить! Но те, так же резво как догоняли, начали убегать в обратную сторону. Да что это с ними сегодня? Что за манеры?! Глянул налево и мне стало весьма х****о от того, что я увидел.
– Бегом, бегом все наверх!
Стена воды неслась, наверное, со сверхзвуковой скоростью. Поток грязи, камней, огромных деревьев, вырванных с корнем, сметали всё на своём пути!
Пройдут многие сотни лет. Человек вырвется за пределы своей «колыбели» в открытый космос. И даже тогда, имея за душой опыт межзвёздных перелётов, путешествуя на немыслимые расстояния, благодаря порталам, мы ничего не сможем противопоставить дикой мощи взбесившейся стихии. Кроваво красный закат крупными каплями пота стекал по моему лицу. Сбившись в тесную кучку, как будто в этом наше спасение, смотрел народ на начинавшуюся успокаиваться «речушку». Ширина будущего пляжа увеличилась на несколько сотен метров, стоявшие веками могучие деревья исчезли, как будто их и не было, вся остальная растительность на сколько хватало взгляд стояла в воде.
Мы были спасены! Ха! Если боги этого мира за нас, то кто попытается быть против?!
Остров, на который мы попали, был огромен, мы «высадились», можно сказать, на самой узкой его части, а дальше расширялось зелёное море лесного массива. Благодаря бушующему потоку, спасшему нас от преследователей, мы были отрезаны от внешнего мира. Подумаешь, нужен мне этот мир! Он так и хочет меня либо в рабство определить, либо убить на худой случай! Через два дня речка вернулась в своё русло и уже ничего не напоминало о прошедшей недавно трагедии.
Через три дня, продвигаясь в глубь острова, вышли на берег озера с непонятным островом, абсолютно лишенного растительности. Резкий контраст с наполненными жизнью берегами и каменистой пустыней. В кристально чистой воде озера рыбное изобилие, многие тысячи непуганой водоплавающей птицы. Это даёт нам возможность не бояться голода. И может быть где-то здесь мы обретём и свой дом, может быть … Рыбалка и охота дала немедленно чудовищный результат – уже через пару часов пятёрка охотников вернулась в лагерь сгибаясь от тяжести битой птицы – утки, гуси. Примитивно – первобытные сети, заброшенные на авось, не выдерживали от переполненной их добычи. Хищные щуки, угри, благородные осетровые. Десятки килограмм чёрной икры заполняли всю имевшуюся в наличии «посуду». Деревянные подушки и вёдра, доверху забитые чёрным золотом. В «прошлой» жизни я её так и не пробовал. С моими финансовыми возможностями откушать этот деликатес было нереально. Зато сейчас устроить великий праздник живота, кто помешает? Когда всего так много, а оно как назло и не хочется! Ну конечно после хорошо прокопчённого жирного мяса, гуся, сдобренного дикими травками и молодым чесночком – какая вкуснотища! Вот отдохну маленько и снова ринусь в «бой»!
Мы понемногу обживались на новом месте, на лицах окружающих начали появляться улыбки. Молодые пары иногда исчезали в лесу, я так думаю растения всяческие лечебные собирали – ведь возвращались женщины с охапками цветов, правильный вывод?
Весь световой день был занят работой. У меня лучше всего получалось командовать и переносить тяжести. Вождь то я вождь, но хочется быть вместе с коллективом. Что строили? Однозначно светлое будущее – дом для всех, что-то очень похожее на селение викингов. Вот забабахать бы ров и пулемёты на стены! Да где ж их взять? Руки рабочие, то есть.
Сегодня я ношу камень на фундамент, со мной десяток самых крепких мужчин. Уже никто даже не пытается поднять ту тяжесть, что тащу. Пробовать – пробовали, конечно, и даже вчетвером, но поднять так и не смогли. Удивляются. Но я так никому и не говорю, и вы ж не продайте! Всё дело в том, что воздух здесь вкусный и питание регулярное. Народ поражается моему трудолюбию, присел, например, передохнуть и опять же не сижу без дела – что-то жую. Или прожорливости? Что ж мы строим, об этом немного позже. Под вечер немного подустал. Речь не идёт
