смысле сдавал меня с потрохами. Концы задевали асфальт и сообщали всем вокруг что тут кто-то есть, а в общей тишине звук казался слишком громким. И как я не старался, следить за этим и ползти одновременно не получалось.
— Бля! — цокот когтей бегущих на звук псов услышал заранее и вскочив, тупо побежал вперёд.
“Не прокатило.” — я надеялся пройти по-тихому, но обосрался.
На шум, псы стали выбегать чуть ли не из каждого места. Где они прятались и что вообще там делали осталось для меня загадкой, но вот их количество реально пугало.
“Да хули тут так тесно!?” — количество псов было раз в семь больше, чем тачек на дороге и понятно, что подавляющее большинство собачек пришли с промзоны, точнее со склада и автосервисов вдоль него, но я не верил, что там никто не выжил. Работяги должны были размотать псов как щенков! Какого хера?
Бежал я экономно, но быстро. Лавировал среди разбитых тачек и если приходилось или было необходимо, пускал в ход ледоруб. За какие-то несколько секунд за мной собралась внушительная толпа псов, только вот эта орава постепенно отставала. Я был тупо быстрее.
Железку можно было перебегать в двух местах. По подготовленному для пешеходов переходу или тупо через рельсы. Естественно, я выбрал второе, ибо там было просторно и отсутствовали заборы. А ещё, мой гараж как раз находился в той стороне, и я смогу легко запрыгнуть на крайний, отрезав псам путь.
Так и вышло. Я без проблем взлетел на крышу гаража и скрылся с глаз псов, оказавшись в относительной безопасности.
Если бы не страх что в любой момент на меня может выскочить усиленный монстр, то я бы поиграл с собачками в истребление, а так, лучше не рисковать.
Внутренняя территория гаражного кооператива всегда полна на всякого рода автолюбителей, кулибинов и просто любителей хорошо провести время отдельно от семьи. За время, проведённое здесь, я повидал много всякого, в том числе и уход из жизни. Около десятка людей подохли от угарного газа в собственном гараже, парочка сгорели, а кто и просто откис по разным причинам.
Мне повезло, наверное, больше, чем кому бы то ни было тут. Я пережил пятерых соседей. И всё это за не полный год. Они будто специально покупали себе коробку, где могут свалить из жизни. И обязательно рядом со мной.
Но благодаря этим суицидника, у меня есть доступ в их гаражи, а имущество почившего, всегда переходило новому владельцу. А теперь это всё добро моё.
Но сперва к себе.
Псы, естественно, и тут были, только их тут уже всех прикончили. Народ в гаражах суровый, добра которым можно хорошенько огреть под рукой в достатке, а территория закрытая. Посторонний может проникнуть только через один въезд.
Собственно, на меня, идущего по крышам, смотрели без особого удивления. Не я один такой. Впрочем, разбираться в произошедших тут событий не было никакого желания, и так ясно что многие пришли сюда за тачкой дабы убраться из города. Вон, готовят своих железных коней к выезду. Некоторые уже с семьями тут.
“А вот и ты…” — мой гараж был около центра линии кооператива, а ключ всегда заныкан в траве.
Спрыгнул, отыскал ключ, открыл замок и вошёл к себе в гараж, закрыв его изнутри. Света тут, конечно же не было, его в принципе во всём городе нет и надеяться на него больше не стоит. Впрочем, это не проблема, разберёмся. Сейчас главное выжить, а в этом мне сильно поможет эхо моего прошлого.
В юности у меня было множество увлечений и пиком среди них был хардболл. Дорого, круто, экстремально и капец как больно! Если бы моя команда не разъехалась кто куда, может быть, апокалипсис застал нас на выезде.
“Меня тогда даже зверем называли…” — я с ностальгией открыл шкаф, где аккуратно было разложено моё любимое и привычное снаряжение.
Боевой тяжелый шлем, камуфляжная одежда, разгрузка, большой рюкзак, собранный будто, я подготовился к концу света и оружие с запасом боеприпасов. Последнее, на данный момент полнейшая лажа. Пневматическая игрушка не способная даже ранить. Максимум, синяк оставит. Нож тоже убогий, мягкий. Да и брать игрушки с собой я бы не стал, они бесполезны. Зато всё остальное, не реплика, а оригинал. Старый, уже устаревший, но оригинал.
Спустя каких-то десять минут, я был готов выдвигаться.
Глухой и тяжелый шлем с прорезью на забрале, камуфляжная форма, рюкзак, набитый средствами выживания, и к ледорубу, дополнительное оружие в виде топора.
Пора устроить себе прокачку.
Из гаража я вышел, уже чувствуя себя по-другому. Та уверенность, дерзость и бесстрашие что позволяло мне на играх творить лютый беспредел, вернулась в полном объёме. Я сразу же оценил обстановку вокруг, подметил укрытия в случае обстрела с обоих сторон дороги между гаражами, расстояния до них и примерное количество времени что затрачу на перемещение, а также места, где может скрываться противник.
Открытые двери гаражей, люди и их примерная боевая подготовка, наличие оружия и самое главное, намерения.
Итог оценки, тут безопасно, а людей достаточно чтобы отбить нападение стаи псов или одного-двух усиленных монстров.
Шлем и форма, точнее только шлем меня всегда превращал в совершенно другого человека. Я словно постоянно вижу себя со стороны и действую как машина, выполняющая задачу. И далеко не всегда противоборствующая команда соглашалась сталкиваться с таким противником. Зато принять меня хотели все, поскольку я в одиночку заставлял всех знакомых со мной, нервничать.
Я играл слишком жестко. По правилам, но без всякой жалости к оппонентам.
Вот и сейчас псы и люди для меня стали лишь преградой к победе, которую нужно вырвать всей своей мощью. Даже если вырывать её нужно с куском плоти.
Говорят, тренированный в боях человек совсем иначе воспринимает окружение. Гражданские считают его контуженным, тем, чьё сознание получило травму вследствие потрясений войны, однако на деле всё не совсем так. Они не видят главного, а именно то, что человек смог выжить в пляске смерти.
Дальше, эти люди делятся на тех, кому повезло и тех, кто своими усилиями смог пережить взгляд смерти. Последние пугают обычных людей больше всего, а мой шлем принадлежал когда-то именно такому кадру.
Я не знаю всех деталей истории этой кастрюли, но воспоминание, где я её заполучил осталось в памяти на всю жизнь.
Огонь, грохот и выстрелы. Я сижу, забившись в угол, обсосанный и обсыпанный в крошке бетонной пыли закрывая голову
