меня!
— Вот, смотри, — вывел я на экран смарта первую фотку, ту, где табличка про овцу. — Ну как?
— Гениально! — восторженно выдохнула Инес. — Мне скинешь?
— Чтобы ты братца шантажировала? Не-а.
— Почему? — надулась девушка.
— Потому что я сам его шантажирую. А двое это уже слишком, не находишь?
— Не-а.
— Всё равно не скину.
— Ну тогда хотя бы остальные покажи, — выдвинула встречное предложение Инка. — А я тебе потом тоже кое-что интересное…
— Покажешь?
— Не-а, лучше! — заверила подружка. — Расскажу.
— Вряд ли это лучше, — сделал я вид, что задумался. И перелистнул следующее фото: — Ладно, смотри!
— Лихо ты его, — в итоге признала Инес. — Даже если бы он не оказался моим братом, к стенке припёр капитально. Но теперь в этом нет нужды, ведь правда, милый?
— Правда, правда, — не стал я спорить. — Да и это чисто на всякий случай, так, страховка. Мне ведь не надо, чтобы он работал на отъе… — отставить! — спустя рукава. Мне надо, чтобы он работал не за страх, а за совесть. Так что будем привязывать самыми надёжными путами — финансовыми. Он матери-то хоть помогает?
— Пытается, — фыркнула моя подружка.
— Поня-а-а-атно! Ну а теперь сможет.
— Дай-то бог!
— Кстати, Ин… извини, что спрашиваю… но тут столько интересных подробностей выясняется…
— Да давай уже! — подбодрила меня зазноба.
— А как так вышло, что Ксавье твоя мать растила? Если он тебе единокровный, да ещё, насколько я понял, младший брат, то это получается, что сначала твой отец жил с твоей матерью, а потом… ну, ты поняла?
— Ну да, свинтил он, — как ни в чём не бывало кивнула Инка. — К тётушке Марии.
— Фига се! — восхитился я. — Так это у твоей матушки мужика собственная сестра увела?!
— Бывает, — философски дёрнула плечом Инес.
— Вот это у вас страсти! Воистину латинские! Но это не объясняет, как Ксавье попал на воспитание к твоей матери.
— Осиротел он, — с ноткой печали пояснила зазноба. — Отец с тёткой, они на промысел ходили в море. Ну и однажды… не вернулись. Бывает такое. А Ксавье уже лет пять было, то есть сознательный возраст. Вот и пришлось мамасите, как ближайшей родственнице. Да и не чужой он ей, а, получается, родной племянник. Ну а мне двоюродный брат и одновременно единокровный. Знаю, звучит стрёмно, но как есть.
— Н-да… ладно, давай лучше о чём-нибудь приятном.
— Давай, — легко согласилась Инка.
— Ты там что-то интересное собиралась рассказать, — напомнил я.
— А, ты об этом! Тогда о приятном не получится, милый.
— Да и пофиг! Давай уже, жги.
— В общем, мой дядя Себастьян, ну, который компрессоры для кондиционеров делает…
— Да-да, помню, ты рассказывала.
— Не перебивай! Так вот, он посмотрел моего «Эль Торо» и сказал, что тоже может делать двухтактные двигатели внутреннего сгорания. Дескать, они от компрессоров недалеко ушли.
— Действительно? — заломил я бровь. — А как он это понял, позволь спросить? Или ты ему позволила… разобрать квад?!
— Прикалываешься, что ли?! — возмутилась Инес. — Ещё чего не хватало!
— Ну а как тогда?
— Да у него есть такая специальная штука, которая насквозь просвечивает. Я в подробности не вдавалась, знаю только, что больших денег стоила.
— Сканер?
— Вот-вот, он самый, — подтвердила зазноба. — А что? Нельзя было?
— Почему?
— А в чём тогда проблема, милый?
— Да ни в чём, — хмыкнул я. — И так-то он прав. С другой стороны, а что тут неприятного? Ну, собрался движки клепать. Так флаг в руки!
— А как же конкуренция?! — фыркнула Инка.
— Да пофиг! — отмахнулся я. — Если здоровая, то это даже хорошо. Но если честно, то что-то я сомневаюсь, что он сможет со мной по качеству сравниться.
— Тут я не эксперт, так что спорить не буду, милый.
— И правильно! Не спорь со мной, женщина! А то, что сеньор Себастьян задумал со мной конкурировать, это даже хорошо. Во-первых, снимет с меня часть нагрузки, во-вторых, мы с ним сыграем на контрасте. Кому нужно будет качество и надёжность, те пойдут ко мне. Ну а кому сойдёт подешевле, добро пожаловать к твоему дяде. Я даже буду так любезен, что подскажу уважаемому коллеге, в каком направлении двигаться.
— Хм… ты только ему самому об этом не говори, обидится. В смысле, про «сойдёт подешевле», — предупредила Инка.
— Хорошо, не буду… так где, говоришь, его мастерская? Мы же вроде к нему заезжали? — смутно припомнил я.
— А тебе зачем, Энрике? — с подозрением уставилась на меня Инес. — Бить его не вздумай! Он уважаемый человек, а ты тут без году неделя! Не додумайся одного из старейшин «лос макинистас» против себя настроить!
— И в мыслях не было, радость моя! — заверил я зазнобу. — Просто хочу поболтать о том, о сём… посоветовать кое-что.
— В плане?!
— Если у него серьёзное производство, привлеку его в качестве поставщика, — пояснил я. — Раз он компрессоры клепает в товарных количествах, то сможет и для меня блоки цилиндров лить.
— А тебе зачем?
— Как зачем? Чтобы силы и время не тратить — раз. И чтобы сырьё экономить — два. У него ведь наверняка уже поставки налажены, а мне ещё на нужных людей выходить…
— А, вон ты в каком смысле! — успокоилась Инес. — Толково! Пожалуй, я тебе даже помогу с контактами. Ну и с дядей Себастьяном поближе сведу, так уж и быть!
— Спасибо, радость моя! Дай-ка я тебя поцелую!
— На. И это, не увлекайся, милый!
— И в мыслях не было, пока ты не сказала.
— А я тебе сейчас еще кое-что скажу, милый. Ты только не обижайся.
— В смысле?! — настала моя очередь возмущаться.
— Да я тут подумала… в общем, есть предложения по усовершенствованию квада. Готов выслушать?
— Не забывайся, женщина! — шутливо погрозил я Инке пальцем. И сразу же чуток сбавил тон: — Если только выслушать. Но ты потом тоже не обижайся, потому что я тебе одну умную вещь скажу. Или даже не одну.
— О-о-о! — восхищённо протянула девушка. — Челлендж! Обожаю! Ну, давай попробуем. Тебе как, на пальцах, или сразу на кваде показывать?
— Пошли покажешь.
Что характерно, насчёт «потом не обижайся» я как в воду глядел — следующие полчаса, а то и все минут сорок прошли в жарких дебатах, причём я свою линию выстроил на сугубо научных основаниях, а Инес на эмоциях. Я имею в виду, эмоциях драйвера, а не сварливой девицы. На каждое моё «нерационально» или даже «неэффективно» следовал аргумент «зато в кайф». И тут крыть мне было попросту нечем. Однако же от доброй половины рационализаторских предложений (в основном тех, что подразумевали глубокое вмешательство в конструкцию) я отбился, а на остальные согласился сознательно, как на меньшее из бед. Ну
