ввиду в своих историях.
Отец снял шляпу с головы погибшего и прикрыл ею лицо мертвеца, после чего, отставляя в сторону карабин и снимая кобуру с револьвером, выпрямился во весь рост.
Арди хотел закричать, но губы не двигались, а язык застыл безжизненным камнем. Он захотел вскочить, побежать на помощь к отцу, но тело не слушалось, буквально слившись со скалой.
Ведь те двое, что на крыше, они же сейчас…
Но карабины молчали.
Выстрелы так и не выплюнули в ночь смертельной стали. Отец стоял с ножом напротив еще одного силуэта. Ростом даже выше, чем отец. Шире в плечах. Арди с трудом мог представить, чтобы такая махина вообще оказалась способна перемещаться всего на двух ногах, но вот она — стоит напротив Гектора.
Ноги — толщиной с молодые дубы, руки — шириной в шею мустанга. Квадратное лицо, с такой же квадратной челюстью и двумя острыми клыками, почти касающимися щек.
— Orla kan du, — силуэт говорил что-то на незнакомом Арди языке — том же, на котором только что ругался Гектор. Но вот мгновение, другое и Арди начал понимать смысл слов. — … между нами с тобой. Нет ни вражды, ни крови, горец. Все прошлое в прошлом. Все забытое — забыто. Наши народы братья. Ты стережешь свою землю, я свою.
— Здесь нет твой земли, орк, — произнес отец. Он зачем-то снял куртку и рубашку, оставшись только в штанах. В руках он держал свой широкий охотничий нож. — Забирай своего сына и уходи из поселка.
— Уходить из поселка? — прорычало чудовище, пришедшие из дедушкиных сказок. — Оглянись, матабар, что осталось от этого поселка?
— Большая часть людей успела укрыться, — стоял на своем отец. Дедушка всегда говорил, что Гектор славился своей упрямством. — Дома можно отстроить. Мертвых похоронить. Уходи, орк. Скоро сюда прибудут законники.
— Маршалы? — то ли фыркнул, то ли прогоготал орк. — Не будет никаких маршалов, матабар.
Силуэт что-то отвязал от пояса. Что-то округлое и тяжелое. Он кинул это под ноги к отцу.
— Значит не успели… — протянул Гектор, перекладывая нож из левой руки, в правую.
Силуэты за спиной чудовища вскинули ружья, щелкнули затворы, но никто из них так и не вдавил дуги спускового крючка. Грозный, громоподобный рык и взмах могучей руки заставил их замереть.
— Хочешь сражаться, горец⁈ — взревело чудовища. — Со мной⁈ С побратимом⁈ Ради кого? Ради своих хозяев⁈ Ради поработителей и угнетателей⁈ Что скажут на это твои предки⁈ Боги и духи отвернуться от твоего пути, отступник!
— Проклятье, — немного устало вздохнул Гектор и покачал головой. — Ты напоминаешь мне одного старика, орк. Вы оба живете в прошлом. И — прошлым. Темный Лорд пал, орк. Давно пал. Нет больше собратьев. Нет больше ни твоей земли, ни моей. Есть одна. На всех. И если ты не уйдешь, то я буду защищать её. Как и завещали, как ты сказал, боги — до последней капли крови.
Отец чуть пригнулся и расставил ноги на ширине плеч. Его тело вдруг вспыхнуло чем-то белым. Белым и очень холодным. Мышцы, и без того немногим меньшие, чем у орка, увеличились в размерах. Надулись вены. Жилы протянулись канатами по всему телу. Клыки во рту удлинились, волосы-шерсть поднялись дыбом, а на руках вытянулись острые, желтые когти.
— До последней капли твоей крови, побратим, — уже не сказал, а порычал Гектор, выглядящий не тем, кем его знал и помнил Арди.
Нет, там, среди крови, дыма и огней стояло нечто среднее, между человеком и фигуркой Эргара. Кто-то принявший облик горного барса.
— Матабар, — орк стащил верхнюю одежду и взял в руки короткие топоры. — Сегодня история вашей расы оборвется. Но не бойся. Я буду рассказывать истории о твоей храбрости своим детям. А те — своим детям и однажды они сложатся в песни и…
— Нет, орк, — рычал Гектор. — это я расскажу сыну о том, что этой ночью освободил равнину от разбойников Шанти’Ра.
— Сыну? — опустил топоры орк. — Матабар не прервутся на тебе и том старике, Гектор Эгобар, последний из Людей Гор? Поверит моим словам Воющий Волк — это самая радостная весть, что я слышал за последние двадцать лет!
Орк ударил древками топоров о грудь и издал животный вопль, на мгновение превратившийся в раскаты гулкого грома, заставившего смолкнуть все прочие звуки.
— Убери клыки и когти, матабар, — произнес орк спокойным, даже дружелюбным тоном. — бери свою женщину, старика и сына. Возвращайся в горы. Мы не станем идти по следу. Мое слово.
— Проваливай, — только и ответил Гектор.
Орк зарычал и вновь поднял топоры.
— Глупец! Тебе не справиться со мной! Только не тому, кто столько лет носил шкуру человека, забыв о том, кто он такой на самом деле! — силуэт чудовища ударил топорами друг о друга. — Ты умрешь!
— Сегодня умрешь только ты!
Арди не знал, даже не догадывался, что можно двигаться с такой скоростью.
Если бы не глаза Эргара, то стой он хоть вплотную к отцу, не сумел бы различить его движений. На том месте, где только что стоял Гектор, на земле остались только вмятины от пяток.
Сам же охотник взмыл в воздух и, крутанувшись вокруг оси, приземлился прямо перед орком. До того, как Арди успел понять, что именно происходит, Гектор уже выстрелил правой рукой в стремительном, прямом, как стрела, выпаде.
Орк взревел и вскинул топоры, но те встретили лишь воздух. Гектор, ни секунды не сомневаясь в своих действиях, перебросил нож в левую руку и поймав у самого основания гарды, скользнул вдоль земли.
С кошачьей прытью и ловкостью, он пролетел между ног у орка и, одновременно с тем, как чудовище отпрыгнуло в сторону, чтобы не лишиться паха, отец полоснул силуэт чуть ниже колена. Кровь с чужим, непонятным запахом и цветом оросила землю.
— Острые когти, Барс! — загоготал орк, вместо того чтобы хотя бы вскрикнуть от боли.
Нет.
Он, смеясь, и сам бросился в атаку. Разбуженным медведем, не видя перед собой ничего, кроме цели, скрестив топоры, орк помчался вперед. От его шагов дрожала земля, а в воздухе застыли искры безумных, смеющихся глаз, пьяных от битвы и крови.
Топоры, напоминая собой лопасти водяного колеса, рассекли воздух в миллиметре над головой Гектора, успевшего пригнуться. Отец Арди оттолкнулся от земли и, перепрыгнув через орка, снова
