Послышался шорох, и я поднял голову. В дверном проеме стояла Маргарет, закутавшаяся в клетчатый плед. Она была похожа на испуганного ребенка, который пробрался в спальню родителей, потому что боится спать один.
— Карим…
— Да, Маргарет! Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего страшного. Можно… можно я посижу рядом с вами?
— Да, конечно. Хотите, я приготовлю вам чаю?
— Если это вас не затруднит…
Принес две больших чашки и поставил на журнальный столик. Маргарет поблагодарила, потом забралась с ногами на диван, укрылась пледом и долго молчала, наблюдая, как я копаюсь в бумагах.
— Я никогда не любила Джеймса, — неожиданно сказала Маргарет.
— Даже так? — Я прищурился и посмотрел на нее. — Зачем же выходили замуж?
— Наши родители были дружны. Общие дела, общие знакомые… Гольф-клуб, приемы, праздники и вечеринки…
— И они заранее договорились о вашем браке, не так ли?
— Это даже не обсуждалось. С самого детства знала, что стану женой Джеймса О'Рейли. Я часто жалею, что так получилось.
— Странно. Люди говорят, что вы были идеальной парой.
— Люди многое говорят и, как правило, — ошибаются. Или видят лишь внешнюю сторону жизни. Ту, которая старательно выставляется напоказ, чтобы создать определенный образ. Например, образ успешной и дружной семьи. Эта напускная нежность по отношению к друг другу на людях и… и абсолютный холод внутри. — Маргарет поежилась, будто ей и сейчас было холодно.
— Образ лишь для карьеры? — усмехнулся я.
— И для карьеры тоже.
— Какая прелесть. Сначала люди пытаются испортить себе жизнь, а потом будут искать любые способы, чтобы создать ее заново. Зарабатывать деньги, теряя на этом здоровье, а потом тратить десятки и сотни тысяч на услуги знаменитых врачей. Все хорошо в разумных пределах. И карьера тоже хороша, пока она не ломает вашу душу, разумеется.
— А вы никогда не шли против своей совести ради карьерного роста?
— Может, вы и будете удивлены, мадам, но — нет. Не припомню я такого случая.
— И чего вы добились в жизни?
— Покоя. И ощущения, что никогда не врал самому себе. Поверьте, оно того стоит.
— У вас интересный амулет на шее. — Маргарет неожиданно сменила тему.
— Чем именно интересный?
— Это ведь молот бога Тора, не правда ли?
— Да, вы совершенно правы. Мьёлльнир.
— Немного странный талисман для… — Она запнулась.
— Для мусульманина? Это подарок. На память.
— Его подарила женщина?
— Да.
— И почему вы с ней расстались?
— Мы были людьми из разных кругов, мадам! Немаловажный фактор для общения.
— Глупости…
— Увольте меня от разных демократических заявлений, — улыбнулся я. — Мы с вами не на посольском приеме, где все мило улыбаются и говорят комплименты.
— Хорошо, будь по-вашему, Карим Шайя. — Она поднялась и аккуратно поставила кружку на журнальный столик. — Спасибо за чай. Пожалуй, пойду к себе.
— Спокойной ночи.
Я проводил взглядом женщину и несколько минут молча смотрел в стену. Не люблю, когда пытаются копаться в моем прошлом. Терпеть не могу.
Пока мы разговаривали, совсем стемнело. Изредка за окнами мелькал свет проезжающих машин. Можно даже не подниматься с дивана, чтобы определить, кто и куда едет. За эти дни я хорошо изучил привычки соседей. Слышите дизельный движок? Вот он — приближается. Сейчас водитель повернет направо и спустя несколько секунд надавит на клаксон, давая понять домашним, что их папа вернулся с работы.
Посмотрел на часы. Скоро пересменка у военных. Неподалеку от нас, на пляже, расположен один из постов, прикрывающих Порто-Франко с юга. Как ни крути, но это почти окраина города. По ночам иногда слышны выстрелы. Патрули отгоняют хищную живность, которая забредает в эти места, привлеченная разнообразными запахами.
Я зажег настольную лампу и вернулся к бумагам. Лениво пролистал несколько страниц и опять попал на показания этого бродяги — водителя, который потерялся по дороге в Веймар. Как там говорят русские? Zaplutal v treh sosnah? Точнее не скажешь. Перевернул страницу и посмотрел на схему, нарисованную со слов этого «горе-путешественника»? Чертеж сделан темно-синими чернилами.
Кстати, известная мода среди местной бюрократии — обожают перьевые ручки. Даже читать неинтересно. Еще несколько страниц, заполненных глупыми вопросами и не менее глупыми ответами. Вот и окончание протокола. Время, дата, подпись свидетеля… Погодите. Вот дьявол! Бродягу-водителя звали Чарли Петерсен…
— Вам надо уходить, — сказал Шарль, выкладывая продукты на кухонный стол, — и чем скорее, тем лучше.
— Что случилось? — спросил я и вытащил из пакета морковку.
— Поверь, ничего хорошего…
— Давай, отец-кормилец, рассказывай.
Пока я хрустел витаминами, Вернер пересказывал сплетни Порто-Франко. И чем дольше я слушал, тем больше хотелось разнести этот город к дьяволу. Бомбу какую-нибудь сбросить или еще что-нибудь. Главное, чтобы погромче бабахнуло, и люди перестали верить разным придуркам. Слава богу, что здесь нет телевидения! Здесь и без этого дураков хватает. С избытком.
— Конечно, многие откровенно посмеиваются и не верят сплетням, но ты же знаешь этих людей! Вбить в головы гораздо легче, чем выбить оттуда. Все дружно посмеются над этой историей, но осадок-то останется! И мысли разные: «А вдруг это правда?»
— Это уж точно… — согласился я. — А что власти говорят по этому поводу?
— Власти Ордена отмалчиваются и делают вид, что это их не касается.
— Вот суки… Хотя и неудивительно. Джеймс О'Рейли давно умер, и никто не ринется защищать его вдову. Даже пресловутый клан, к которому он принадлежал, и тот промолчит.
— Молодец, соображаешь. Но уходить вам надо. И чем скорее, тем лучше.
— Когда и главное — куда? Есть умные мысли?
— Cogito ergo sum! [8]— Шарль покопался в карманах. — Держи привет от Медведя.
— Нардин, как всегда, вовремя! — хмыкнул я и развернул узкую полоску бумаги:
«ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ БУДУ ЖДАТЬ ПЕРВОЙ РОДИНЕ ТЧК НАРДИН ТЧК».
— Где его надо ждать? — уточнил я и поморщился. — На родине?
— Карим, не тупи, — отмахнулся Вернер. — Телеграмма адресована не тебе, а мне. Значит, и читать ее надо так, будто ты не Карим Шайя, а Шарль Вернер. Кстати, если Поль пишет, что вам здесь делать нечего, то он что-то узнал. Или тебе совсем мозги отшибло?
— Не совсем. И где у нас с тобой «родина», позволь полюбопытствовать?
— Немецкие города на севере, — вздохнул Шарль.
— Вот оно что… Значит, надо ехать в Веймар.
