– Когда-то тут было сухо и аккуратно, – печально заметил Мусаев. – Даже не капало нигде. От станции до руддвора на мотовозе за пять минут можно было домчаться.
– Да, такими темпами через год-другой в Старые Рудники с Северо-Запада уже не пройдёшь, – резюмировал Панин. – Всё завалит и затопит…
Реку преодолели без потерь и вскоре вышли к небольшой станции перед руддвором, сразу за которой виднелись руины шлюзовой камеры.
Группа встала. Комплекты ХЗ сняли и свернули, но упаковывать не стали, подвесили к рюкзакам на специальные тесёмки: Мусаев сказал, что надо будет сполоснуть, как только попадётся более-менее чистая вода.
После этого группа осталась на станции, а Мусаев отправился на разведку.
Шлюзовая площадка была точно такая же, как на выходе из Северо-Западного сектора, только без ворот.
По аналогии нетрудно было домыслить, что ворота стояли, но давно, в незапамятные времена, а потом их отсюда выдрали с корнем – грубо, в спешке и куда-то уволокли.
– Так это отсюда створки взяли? – озарился Вадим, рассматривая следы взрывных работ в том месте, где некогда располагались ворота. – Сержант сказал «со станции»… Я думал, с той станции, что в жилом секторе.
– А смысл? – пожал плечами Олег. – У нас обычно берут подальше, перетаскивают поближе.
– Да, мы постепенно сокращаем своё жизненное пространство, – констатировал Панин. – В данном случае шлюз перенесли поближе, чтобы не обслуживать перегон, которым никто не пользуется.
– Почему только в данном? – поправил Витя. – Сколько себя помню, на всех уровнях постоянно что-то переносят. Урезают, сокращают, переезжают. Бывает, целые сектора бросают.
– Да, это так, – согласился Панин. – Это происходит повсеместно, и это тенденция. Если так пойдёт и дальше, в скором времени на каждом уровне останется по одному жилому сектору в окружении руин и диких территорий…
* * *
Мусаев провёл разведку и дважды мигнул фонарём, показывая, что можно продолжать движение. Группа покинула станцию и направилась к южной оконечности руддвора.
В местном исполнении руддвор выглядел следующим образом: просторная выработка, сильно вытянутая с севера на юг, утыканная множеством металлических крепей-подпорок, уставленная проржавевшими шахтными механизмами и вагонетками и изрезанная вдоль и поперёк ржавыми нитями узкоколейки.
Нити эти убегали… так, раз, два, три… в итоге Вадим насчитал семь тоннелей, выходящих из руддвора в неведомую тьму, и в каждом была узкоколейка.
В сравнении с закованным в тюбинги тоннелем с «железкой» нормальной ширины, по которому группа пришла сюда, эти тоннели выглядели как недоношенные братцы богатыря-переростка. Проще говоря, были они ниже, уже и страшнее, даже на первый взгляд: какое-то необъяснимое чувство подсказывало, что не стоит в них углубляться.
И – вот же чудо чудное, диво дивное – весь руддвор и выбегающие из него тоннели густо заросли зелёным с легкой просинью ковром, испещрённым бурыми, а местами и красными подпалинами.
Группа пересекла руддвор и остановилась на привал в укромном уголке, неподалёку от входа в один из тоннелей с южной стороны.
Здесь была небольшая бытовка, то ли кладовка, сваренная из толстых листов металла. Несколько стоящих рядком вагонеток образовывали некое подобие баррикады. Между баррикадой и кладовкой был пятачок, на котором примостились две составленные под прямым углом металлические скамейки и очаг с треногой и цепью, на которой сейчас ничего не висело.
Мелкий уголь в очаге под влиянием сырости и времени превратился в чёрную кашу, и было понятно, что костёр здесь жгли очень-очень давно.
По поводу Юга тут буквально высекли в камне: рядом с кладовкой возвышался гранитный обелиск, на котором была грубо и глубоко выбита буква «Ю».
– Зачем обелиск с «Ю», если есть компас? – удивился Вадим.
– Тут встречаются аномалии, – пояснил Панин. – В некоторых местах компас сильно сбоит или вообще показывает неправильное направление. Поэтому повсеместно стоят ориентиры.
– Зачем тогда мне выдали компас?! Я тут, значит, иду, как дурак, добросовестно пытаюсь азимуты высчитывать…
– Всем выдали, – сказал Олег. – Порядок такой: выходишь за пределы сектора, возьми компас. Если знаешь, где нормальные зоны, а где аномалии, ориентироваться нетрудно.
– А если не знаешь?
– Мы знаем, – успокоил Мусаев. – Так что не надо ничего высчитывать, иди как умный. Хм… И вообще, пока ты с нами, пусть тебя это не волнует.
Скинули мешки, сходили по очереди «до ветру» в противоположный угол руддвора, потом присели отдохнуть, попили воды, немного поболтали.
Говорили вполголоса, почти шёпотом. Мусаев постоянно поглядывал в сторону ближнего тоннеля и прислушивался.
Здесь было тихо и даже уютно, насколько это возможно в таком месте.
В какой-то момент Вадиму показалось вдруг, что он в турпоходе. Глупость, конечно, вроде бы нет никаких поводов для таких сравнений, но…
Тихий уголок и очаг с треногой вызвали лавину ассоциаций из далёкого детства, и возникло чувство, что сейчас происходит нечто, уже пережитое тобой. Ностальгическое такое чувство, приятное, греющее душу. Потому что, когда это происходило много лет назад, было весело, интересно и крайне оптимистично. Беззаботное детство, вся жизнь впереди, мир огромен, прекрасен, и все тебя любят…
Если бы не благоухающие тухлыми яйцами комплекты ХЗ, напоминавшие о суровой реальности, было бы совсем здорово.
Да и здесь явно не хватало одного из главных туристических атрибутов.
– Может, костёр разведём? – мечтательно предложил Вадим.
– Замучаешься разводить, – усмехнулся Олег. – Надо сначала уголь высушить, а для этого нужен огонь. Горючки у нас нет, сухого угля нет, так что ничего не выйдет.
– А если дровишек насобирать где-нибудь поблизости?
– «Дровишек»? – хором переспросили Витя и Олег.
– Ой, извините. Дровишки – дрова то есть. Дерево, распиленное на чурки, чурки поколоты на поленья, в итоге – дрова. Только не говорите, что у вас нет древесины!
Фонарь горел, по обычаю, один, луч направлен в тоннель, так что переглядываться особого смысла не было.
Но аборигены всё же переглянулись, скорее всего, машинально.
– Увы, древесины у нас нет, – смущённо признался Панин. – Вообще дерево в наших краях – это раритет.
– Точно, – кивнул Мусаев. – На старых шахтах все деревянные крепи повынимали в своё время. Давно, я ещё пацаном был. Сувениры из них делали. Хм… Обвалов из-за этого было – немерено, половину маршрутов завалило.
