Толик с сомнением покачал головой. В то, что такой серьезный рычаг, как префектуры, никто не пытался использовать в своих интересах, ему верилось с трудом. Впрочем, рычаг слишком серьезен, чтобы пытаться им пользоваться. Одни только сэнсы (а их, судя по всему, в организации насчитываются десятки, если не сотни) многого стоят. А за ними еще отлично отлаженная машина силового воздействия из префекторов и приданных им полевых стражников. Такая организация сама по себе может являться властью. Но, судя по всему, не является. То есть является, но в строго определенных областях жизни, не выходя за обозначенные пределы. Чтобы подобная система работала, она должна быть отлично сбалансирована, высчитана и уравновешена. Кроме того, все это должно быть подкреплено серьезной идеологической базой. Без этого никак. Убей в людях веру в правильность существующего порядка вещей — и порядок этот станет хрупким и ненадежным.
— Скажи, а войны у вас бывают? — спросил Анатолий.
— А как же. Вот в следующем году очередная начнется, — ответил Илик, чем немало удивил Анатолия.
Понятно, что о войнах минувших знают все, но чтобы так уверенно говорили о войне предстоящей… Толик отнес было это знание к способностям сэнса, но все оказалось намного проще.
— Что-то я не заметил в деревне тревоги, — сказал Анатолий.
— Какой тревоги? — удивился ученик. — Не было там никакой тревоги. Будь иначе, я не замедлил бы связаться с сэнссаем, а тот вызвал бы местных префекторов.
— Как же, а предстоящая война? — Теперь удивляться пришла очередь Анатолия. — Или это секрет?
— Скажете тоже, нет здесь никакого секрета. Война когда еще будет. Следующей весной только начнут добровольцев набирать.
— Добровольцев? А как же армия?
— А что армия? Из служивых людей тоже добровольцев набирают.
Толик удивленно потряс головой. То ли он чего-то не понимает, то ли они говорят о разных вещах.
— Добровольцев? Из армии?
— Чем же они хуже других? — удивился парнишка.
— Да ничем они не хуже. Я думал, что они и так должны на войну идти независимо от своего желания.
— Зачем? — удивился парнишка. — У полевой стражи и без того дел хватает. Вот если совсем добровольцев не будет…
Илик задумался и вынес довольно странное заключение:
— Хотя тогда, наверное, войну в следующем году отменят.
— Как отменят? А противник? Противник куда денется?
— Пойдет воевать с кем-нибудь другим.
Толика стал пробирать нервный смех. То, что он услышал, плохо укладывалось в голове. По словам будущего сэнса выходило, что войну могут отменить из-за того, что один из противников не подготовился. Это и не война никакая уже получается, а олимпиада. Потешные кулачные бои.
— А с кем война ожидается? — спросил он, чтобы подтвердить свои сомнения.
— С кем назначать войну — дело короля. Но я думаю, что с Трондиром. Давно мы с ним не воевали.
Подозрения в том, что они говорят о разных вещах, у Толика крепли.
— И как все это происходит? — решил он уточнить.
— Каждые пять лет весной король рассылает глашатаев, — начал рассказ парнишка. — Глашатаи доносят до народа указ о созыве добровольческого ополчения. Ополчение собирается по округам, а затем двигается к общему месту сбора. Из числа благородных король назначает командиров, простолюдинов же разбивают на отряды. Когда все готово, войска встречаются на границе с противником, и начинается бой.
— И что затем? — поинтересовался Толик.
— А что затем? Кто-то проигрывает, кто-то побеждает. Война — она и есть война.
Толик покачал головой. Что знает о войне этот парнишка?
— Победившим достаются трофеи — все имущество побежденных, — добавил Илик.
— Все?
— То, что у них при себе. С простолюдинов-то мало что возьмешь, разве что оружие да медь в карманах. А у благородных и кони, и доспех. Обоз опять же.
— А дальше что?
— А что дальше? Похоронят павших и расходятся. Победители с триумфом, проигравшие с печалью.
— Я понимаю проигравших, но победившая армия… Почему она не идет на территорию противника?
— Зачем? — удивился парнишка. — Битва же закончена.
— Как зачем? А трофеи? Там целое государство, оставшееся без армии.
— Как без армии? Куда же она делась? Из полевой стражи в ополчение лишь каждый десятый записывается. Реже — каждый восьмой. Из полевой стражи, приданной префектурам, — и того меньше. Противник не дурак. Стоит ему нарушить правила ведения войны… — Парнишка задумался.
Игра мысли явно отразилась на его лице, и это заставило Толика отвернуться, чтобы скрыть смешинку. Хотя о чем это он, что можно скрыть от сэнса? Но не читает же он его постоянно. С другой стороны, ничего плохого он о парнишке не подумал. Но слишком уж озадаченным и удивленным был его вид. В общем, было ясно, что зарвавшегося противника ждет суровый прием. Непонятным было другое.
— А что мешает королю двинуть все войска на территорию противника? Не только ополчение, а всю армию.
Парнишка взглянул на Толика со странным выражением лица. Поразительная смесь страха и удивления, пусть и мимолетная, едва различимая. Сказанная Анатолием фраза чуть было не привела их непринужденный разговор к неожиданному для него финалу. Что-что, а испортить отношения с Иликом Анатолий не хотел ни в коей мере. На несколько секунд сэнс замер, изучая настроение спутника, и успокоился. Он не нашел в вопросе ничего, кроме любопытства.
— Такого не бывает, — сказал парнишка.
— Что, вообще никогда не было?
— Давно, в темные годы, когда не было хранителей и префектур, безумию случалось овладевать людьми и целыми народами. И не было мира в душах людских, и смерть уносила целые города и опустошала края. И разливалось горе, и не было ему края. Так было до тех пор, пока первый хранитель не сказал: «Хватит».
Парнишка говорил быстро и без запинки. Было ясно, что он цитирует чьи-то слова. Хотя почему чьи-то? Наверняка слова наставника Трая. Неудивительно, что он знает их наизусть.
— Извини, если я спрашиваю что-то не то, я не знаю местных обычаев, — на всякий случай сказал Толик.
— Я понимаю, — кивнул парнишка.
— Почему ты отказался от обеда? — спросил Анатолий, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
Ученик улыбнулся:
— Впереди будет еще деревня.
Лошади исправно тащили фургон. Вскоре их повозка догнала одинокого путника в странном одеянии, похожем на пончо светло-коричневого, почти песчаного цвета. Случись путнику в таком одеянии оказаться в пустыне, и он слился бы с окружающим пейзажем естественно и гармонично. Поравнявшись с идущим, Илик придержал коней и предложил:
