— Неплох тут выбор, — заметил Ротбирт, хотя Вадим видел, что ему хочется начать хватать всё подряд — обеими руками направо и налево. — Видно, и впрямь кэйвинг хочет большого… да помогут ему боги.
— Да помогут, — почти серьёзно отозвался Вадим. Мальчишки старательно разыгрывали взрослых воинов — исполняли роль такую же обязательную, как фехтовальные фразы. Вадим ловил на себе взгляды обоих анласов — и Ротбирта, и провожатого. Они явно прикидывали, воин ли этот славянин. Вадим мысленно усмехнулся и первым делом выволок из кучи одежды шнурованную на груди куртку и штаны из мягкой, но толстой коричневой кожи. Разделся до трусов и влез в обнову, аккуратно сложив свою старую одежду — расставаться с нею он не собирался. Потом примерил жёсткие сапоги, подбитые сталью, с тупыми шишками шпор — глаз не подвёл, обувь оказалась впору.
О броне следовало подумать. Вадим знал по опыту, что пластинчатый доспех на кожаной основе легче кольчуги… но кольчуга надёжней. Кольчуги, кстати, тут были, несколько… Мальчишка всё ещё обдумывал выбор, когда глаза и руки почти одновременно наткнулись на настоящий кольчатый панцырь! Кольчужная безрукавка до середины бёдер была сплетена из двух слоёв мелких колец — воронёных стальных и золотистых бронзовых. На треугольном нагрудном щитке плавно изгибалась свастика — две наложенных друг на друга буквы S. У панциря имелись капюшон и шарф, закрывавший подбородок. Короткие рукава соединялись с медными брассардами — гладкими, без чеканки — и укреплялись оплечьями в виде крыльев дракона. Брассарды, в свою очередь, соединялись с кожаными перчатками, по внешней стороне ладони обшитыми кольчугой. "Не может быть, чтобы он оказался мне впору", — решил Вадим, поднимая панцырь (тяжёлый и холодный)…
— … Ха, Вадомайр, да это знак богов — он на тебя собран! — восхищённо выдохнул Ротбирт, тоже меривший доспех — чешуйчатый, не кольчугу. И прищурился: — А всё-таки — кем ты был у себя дома?
Вадим с трудом сдержал широкую довольную улыбку. Нигде ни одно колечко, ни одно сочленение, ни один ремешок не давили, не тянули, не болтались!
— Клянусь топором Дьяуса! — сказал Ротбирт с прежним восхищением.
— Отличная работа, — солидно подытожил Вадим. И повернулся к сопровождающему: — Я и правда могу его оставить себе?
— А как иначе? — удивился тот. — Он тебе и впрямь впору.
Вадим отвернулся, чтобы скрыть довольную улыбку. Перебрал несколько пар набедренников и поножей. Набедренники вроде бы и не требовались… Он выбрал пару поножей — представлявшие собой отдельные штанины из одного кольчужного слоя от верха бёдер до щиколоток, они сочленялись с кольчугой изнутри у пояса.
Потом на глаза попался старый, но прочный и хорошо промасленный кожный пояс с тремя рядами медной клёпки и удобными перевязями для оружия. Застёгивая тяжёлую бронзовую пряжку, Вадим прошёл туда, где стояли шлемы. Ему, если честно, нравились такие, какие тут многие носили — с выпуклыми дугами надглазий, переходившими в широкое наносье, защищавшее и рот, и подбородок, глухим затыльником… Но тут таких не оказалось — наверное, нравились они не одному Вадиму. И он снял с держака тот, который глянулся больше прочих — куполовидный, стальной, украшенный медными соколиными крыльями, с треугольной маской — она ребром выдавалась вперёд, надёжно закрывая нос от ударов, щели для глаз походили на листья ивы, от них до самого низа шли тройные ряды мелких шипов, в основании которых оказались отверстия для дыхания. Бармицы у шлема не было, но при капюшоне и шарфе на панцире это и не было нужно.
Щит выбрать оказалось легче лёгкого — они все в целом были одинаковы. Треугольные, не очень большие, из дубовых досок, обтянутых кожей и окованных по краю стальной полосой, с клёпками по углам и круглым плоским умбоном в центре. На всех щитах был тур — баннорт зинда анла-энграм.
Оружие… Вадим коснулся ладонью веретён пик, сложенных вдоль борта, как удочки. С этим оружием он никогда дела не имел даже в шутку. Но ему всё-таки показалось, что в пальцы пробежала слабая дрожь — соскучившиеся пики просились в руки хозяину!
Все они казались одинаковыми, и мальчишка выбрал одну — на трёхметровом ясеневом веретене, обмотанном под руку шероховатым плотным ремнём, был надёжно укреплён втульчатый наконечник — в две ладони длиной, но всего в два пальца шириной, трёхгранный и острый, как игла, — в каждой грани были выбиты изображения — какое-то могучее дерево, корабль и солнечный знак. Вадим покачал пикой, несколько раз поразил ею воздух, надеясь, что выглядит не слишком неумело. Потом быстрым тычком подобрал-наколол с земли щепочку. И кивнул.
Рядом с пиками лежали дротики. Вадим отобрал пять штук, с такими вещами он тренировался. Ротбирт ткнул рукой в сторону столба, вкопанного в двадцати шагах от повозок. Судя по его разлохмаченности, столбом пользовались часто.
— Можно?
— Давайте, — кивнул провожатый.
Вадим прищурился, зажал четыре дротика в левой руке, пятый покачал в правой… и послал его в цель всем телом…
…Все пять дротиков воткнулись сверху вниз ровной строчкой — как и целился мальчишка. Добравшись до столба, он осмотрел дротики один за другим, покачивая наконечники и оглядывая древки. Дротики были сделаны добротно — что ж… Вадим вернулся к повозке, довольный проверкой.
С топорами заминки не было. Вадим взял в руку один — на длинном, почти прямом топорище, с Г-образным, утяжелённым на конце полотном — и сразу понял: это то, что надо. Не понадобилось даже метать… Вадим не без удовольствия определил топор на место на поясе, с удовольствием почувствовав, как приятная тяжесть оттянула бок. У него возникло тщеславное желание посмотреться в зеркало. Но тут для большинства людей зеркала, конечно, озерца и лужи…
Длинный — в полруки — подходящий нож-сакса с рукоятью, за которую можно было взяться при случае и обеими руками, с тяжёлым широким концом для рубки — в простых деревянных ножнах тоже нашелся быстро.
— В дальней повозке — всё для коней, — мотнул головой провожатый. — Сами подберёте?
Вопрос был не праздный. Нужно было иметь большое терпение и немалый опыт, чтобы тщательно, неспешно проверить конскую сбрую… а ведь от неё жизнь воина зависит не реже, чем от доспеха и оружия! Но Вадим мысленно усмехнулся и посмотрел на Ротбирта:
— Пошли?
Анласы не отягощали своих коней полной бронёй. Благодаря этому — Вадим пока не знал, но это было так — их конница могла подолгу идти галопом, тем более, что верховая порода рыжих коней была очень мощной. И всё-таки часть брони была стальной. Маску для коня, которую выбрал Вадим — не драконоголовую, обычную, гладкую — покрывала чеканка в виде свастик и стеблей травы. Перёд её — для защиты храпа — был выгнут вверх, наглазники — тоже, одновременно играя и роль шор. На маске поднимались прямые острые рога — и были они, как Вадим узнал позже, не только украшением.
