— Потому что ее поранил плохой дядя, когда она была совсем маленькой.
— Ей было больно?
— Конечно. Рана болела очень сильно и долго, но теперь все прошло.
— А плохой дядя придет?
— Нет, Рен, не придет. Он давным-давно умер. В нашем городе, Анкоридже-Винляндском, нет плохих дядей, потому мы здесь и живем. Здесь мы в безопасности, потому что никто не знает про нас и никто нас не обидит, ни один голодный город не доберется сюда и не проглотит нас. Мы всегда будем жить вместе, потому что вместе нам хорошо и спокойно — маме, папе и Рен.
Голоса детства звучали в голове, пока она медленно приходила в сознание. Рен лежала на полу крошечной каюты, в которой ничего не было, кроме металлического умывальника и металлического унитаза. От унитаза сильно пахло какой-то дезинфицирующей химией. На потолке тускло горела синяя лампочка в металлической сетке. Стены и пол чуть вибрировали. Работающие двигатели «Аутоликуса» наполняли комнату глухим стуком и шипением, время от времени слышалось поскрипывание и кряхтение в результате, как догадалась Рен, давления воды на обшивку.
«Ну и ну, плохие дяди все-таки заявились в Анкоридж-Винляндский, — думала она, — заполучили что хотели и улизнули, а я им помогла. Вопрос только в том, что они теперь со мной сделают?»
Папа в свое время тоже попадался в лапы Пропащих Мальчишек, но все закончилось благополучно, он вернулся в Анкоридж и женился на маме. Значит, для Рен тоже не все потеряно, не так ли? Но, подумав о папе, потом о маме, она вспомнила, что сделала ее мать, и от этого воспоминания стало жутко и тошно. В голове то и дело звучал глухой шлепок, с каким пуля ударила в лоб Гаргла.
Рен понятия не имела, сколько времени безвольно провалялась на полу, дрожа и хныча от ужаса и безысходности. Наконец боль в теле от лежания на твердом полу стала настолько ощутимой, что она заставила себя подняться. «Возьми себя в руки, Рен!» — сердито приказала самой себе.
Вся одежда спереди покрылась сухой коричневой коркой, похожей на пролитый гуляш. Она открыла кран умывальника и с помощью тонкой струйки воды попыталась очистить одежду; потом, как сумела, вымыла лицо и волосы.
Прошло еще довольно много времени, прежде чем в замочной скважине заскрежетал ключ и дверь отворилась. Вошел Селедка и посмотрел на нее. Он по-прежнему держал в руке пистолет. В голубом свете лампочки его лицо казалось бледным и суровым, словно вырезанным из кости.
— Я не виновата, — первой заговорила Рен.
— Заткнись, — оборвал ее Селедка. Голос у него тоже звучал сурово. — Убить тебя мало.
— Меня? — Рен забилась в угол комнаты. — За что? Я ничего не сделала! Я принесла вам Жестяную Книгу, как просил Гаргл…
— И твоя чертова мамаша прикончила его! — выкрикнул Селедка.
Всхлипывая, он поднял пистолет дрожащей рукой. Рен решила, что сейчас последует выстрел, но ничего не произошло. Девочка и боялась этого малыша, и сердилась на него, и в то же время чувствовала, что должна позаботиться о нем.
— Мне очень жаль, что Гаргл погиб, — искренне сказала она. — И Ремора тоже…
Селедка опять громко всхлипнул.
— Мора была подругой Гаргла, — пояснил он. — Все знали, что у них любовь. Он вообще не собирался брать тебя с собой. Я слышал, как они разговаривали о тебе, о том, какая ты дура! — Мальчик снова заплакал. — Что теперь делать без Гаргла? Ему-то хорошо, они с Морой сейчас вместе в Стране без солнца! А как быть всем Пропащим Мальчишкам? Как быть мне?
Он смотрел на Рен, и в мертвенно-голубом свете его глаза казались совершенно черными — две безжизненные черные дыры в бесплотном белом пространстве.
— Шлепнуть бы тебя, чтоб твоя мамочка знала, каково это, когда любишь кого-то, а его убивают. Да только если я так поступлю, то стану таким же отморозком, как и твоя мамаша! — Селедка вышел в коридор, захлопнул дверь и повернул ключ в замке.
* * *
— Я отправляюсь на поиски Рен! — сказал Том. Из деликатности никто не возразил, хотя все
подумали, что отправляться на поиски Рен нет никакой возможности, но нельзя же говорить это вслух! Понятно, заявление Тома обусловлено только что пережитым потрясением. А случившееся действительно потрясло его, он просто онемел от горя, узнав, что Рен похитили. Потом принялся бегать взад-вперед по берегу озера, выкрикивая имя дочери навстречу набегающим волнам, будто Пропащие Мальчишки могли услышать и передумать от жалости, пока не почувствовал, как сердце сжалось от такой боли, что уже приготовился умереть тут же, на гальке, так и не повидав Рен.
Но Том не умер. Заботливые руки помогли ему добраться до лодки, которая отвезла его обратно в Анкоридж, и вот теперь он совещался вместе с Эстер, Фрейей и десятком других винляндцев в одной из комнат Зимнего дворца.
— Понимаете, это я во всем виноват, — с горечью доказывал он. — Утром Рен вдруг начала расспрашивать меня о Пропащих Мальчишках. Я должен был сообразить, что это неспроста.
— Ни в чем ты не виноват, Том, — успокаивал его Смью, сердито поглядывая на Эстер. Та с хмурым видом сидела рядом с мужем. — Если бы кое-кто не помчался сломя голову поперед всех нас и не открыл пальбу…
Некоторые из присутствующих согласно закивали. Все уважали Эстер за спасение жителей Анкориджа от архангельских охотников, но никто не любил. Все помнили, с какой жестокостью она расправилась с Петром Масгардом, когда вообще не было необходимости его убивать, но Эстер все кромсала и кромсала ножом его уже мертвое тело. Неудивительно, что боги ниспослали беду женщине, способной на подобные кровавые деяния. Странно только, что они ждали целых шестнадцать лет и что жертвами божеской кары стали также ее добропорядочный муж и хорошенькая дочка.
Эстер догадывалась, о чем думали винляндцы.
— Я стреляла в целях самообороны, — возразила она. — И защищала всех вас. У нас с Фрейей давнишняя договоренность, что мне надлежит приглядывать за всей этой рухлядью и охранять ее от напастей, и я просто занималась своим делом. А если хотите свалить вину на кого-то, то вините вот его.
Она показала на Коула, который, сгорбившись, сидел в дальнем углу. Но, похоже, никто не осуждал Коула за его поведение. Бывшие друзья просили его о помощи и получили отказ. Но не мог же он пойти на предательство! Своих не предают.
— А что понадобилось здесь Пропащим Мальчишкам? — задал вопрос мистер Аакъюк.
— И Пропащим Девчонкам, — добавил Смью, по-прежнему негодующе глядя на Эстер. — Одна из застреленных ею была совсем девочкой.
— Но что же все-таки заставило их вернуться на Анкоридж после стольких лет?
