У меня просто во рту все свело приторной сладостью, от этих названий.
Это кем же надо быть, чтобы так назвать свои города?!
Хотя, этого можно было ожидать. От тех, кто назвал маленькую страну, лишь немногим больше Арлидара, со всех сторон окруженную пустыней, засушливыми степями, океаном, находящуюся на равном расстоянии в три тысячи лиг от границ двух настоящих центров цивилизации: ФНТ и Восточных государств, платящую дань Зеленому Каганату, ЦЕНТРОМ МИРА.
Это какое же самомнение должно быть!..
Четыре дня «Морская звезда» шла в открытом море. Мы срезали по прямой широкий залив в основании Карапатрасцкого полуострова. А после обеда пятого дня пути слева по борту показалась отчетливая зеленая полоска — берег Центра Мира.
Лайана облегченно вздохнула.
— Думаешь, все?
— Надеюсь, — улыбнулась она. — Я же говорила, что не верю, что ФНТ решится лезть в Центр Мира. Наша страна — данник Зеленого Каганата. Хотя, все может быть, и совсем уж расслабляться я бы не стала.
Еще полтора дня мы плыли вдоль берега. Поздно вечером прошли мимо какого-то городка, уютно поблескивающего огоньками. А утром седьмого дня пути наш корабль повернул к северу, огибая широкий мыс, и вошел в обширную бухту Перекрестка Надежд.
— А вот теперь действительно, почти дома! — улыбнулась Лайана. — Я родом из этого городка. Ну и дядя тоже здесь обитает. И, кстати сказать, воздушный корабль, на котором мы должны были прилететь — тоже сюда шел. Как пришвартуемся, сразу пойдем груз вызволять.
29.06.О.994 Перекресток Надежд
Так мы и сделали.
Когда корабль пришвартовался, я был удивлен отсутствием какой бы то ни было таможенной проверки. Специфика Центра Мира, однако. Как мне объяснила Лайана, здесь вообще нет такого понятия как контрабанда. Ввози и вывози что хочешь, вплоть до рабов. Здешние законы поощряют абсолютно любую торговлю. Это и понятно, если учесть, что управляют страной торговцы-олигархи.
Мы сердечно распрощались с моряками. Лайана поочередно повисла на капитане, боцмане и карго. Я уважительно стукнулся ладонями с штурманом, с которым основательно сдружился за эти дни. Рудард раскланялся по горским обычаям со всеми. Когда Лайана опять заговорила о плате за проезд, капитан замахал на нее руками:
— И не заикайся! Ты столько для нас сделала в Арлидаре! Да и, сдается мне, мы еще с тобой не раз будем пересекаться! Не верю я, что такая сметливая женщина как ты не начнет вскорости новое дело.
Лайана широко улыбнулась, и все мы сошли на берег.
Когда отходили от корабля, Лайана тихонько шепнула:
— Тебя не обескуражило мое поведение? То, что я обниматься полезла? Извини, я как-то сразу переключилась на местные обычаи. В Центре принято гораздо более раскованно себя вести и проявлять эмоции. Для вашей арлидарской морали это может выглядеть чуть ли не распущенностью.
Я только пожал плечами и улыбнулся. Да, мне это немного странно, но я прекрасно понимал, что чувствует эта молодая женщина, вернувшаяся спустя почти два периода на Родину.
Придя в воздушный порт, Лайана уверенно повела меня к белому двухэтажному домику транспортной конторы. В общем зале она подошла к служащему, и он что-то ей подсказал, махнув рукой в сторону конторки у окна. Клерк, сидевший за ней, выслушал Лайану, порылся в ящике с бумагами и достал запечатанный конверт. Лайана внимательно его осмотрела — на месте склейки я увидел ее подпись — и вернула служащему. Тот вскрыл конверт и вопросительно уставился на нас.
— Горизонт, завтра, омлет, — четко проговорила Лайана.
Клерк кивнул, пододвинул к ней бумаги:
— Распишитесь вот здесь.
И когда Лайана поставила свой автограф, он проводил нас на склад, где указал на полку с нашими товарами. Лайана тут же договорилась, куда их доставить и мы вышли.
— А что это за пароль такой был? — не удержался я от вопроса.
— Специально придумали при таких вот торговых операциях. Я написала пароль, мы с карго его запечатали, я подписала конверт, чтобы его не вскрыл никто. А здесь я или кто другой, кому я доверяю, приходит в торговую компанию и говорит пароль. Все очень просто, как видишь.
— Да, но можно подделать подпись. Можно осторожно вскрыть письмо…
— Можно, но корабельный карго и торговая компания очень дорожат своей репутацией. Так что такое происходит очень редко.
Выйдя из порта и подозвав скучавшего возле ворот Рударда, мы подозвали экипаж и, рассевшись, поехали, потряхиваемые на булыжниках мостовой к имению Лайаниного дядюшки.
— Я сама буду с ним разговаривать, — негромко инструктировала Лайана. — Как приедем, я сразу же пойду к нему и с глазу на глаз обговорю самое основное. Потом мы выйдем к вам. Говорите осторожно. Дядя тот еще торгаш, цепкий и всегда себе на уме.
Дядя Лайаны был подтянут, моложав, резок в движениях. Короткая седоватая прическа, заостренный подбородок, нос с горбинкой. И пронзительный холодный взгляд человека, не знакомого с таким понятием как жалость. Я немного удивился насколько мало он походил на свою племянницу. Бывает же такое…
Разговор получился напряженным. Я старался говорить как можно меньше, предоставляя это делать своей спутнице. Рудард по своему обыкновению за всю беседу произнес от силы пяток слов.
Но, на удивление все решилось очень быстро и самым наилучшим для нас образом.
Господин Шиинар выделяет своей любимой племяннице 4000 глобусов — где-то 7300 сол, и никак не ограничивает ее в действиях. Я даже оторопел немного от такого. Признаться, я ожидал долгих разбирательств зачем, для чего, сколько именно денег надо выделить. А, видя насколько это жесткий и деловой человек, вообще решил, что ничего не получится. А тут такое спокойное и безразличное решение.
Вообще странно, по рассказам Лайаны и по местным раскрепощенным обычаям я ожидал, что ее дядя будет гораздо теплее к ней относиться. А тут… Или он при чужих не хочет проявлять эмоции?
Впрочем, не все ли мне равно? Главное, теперь у нас есть средства на покупку корабля!
— Завтра утром пойдем смотреть судно, — шепнула мне Лайана, когда мы вышли.
— Ты так торопишься купить корабль, словно тебе это важнее, чем мне, — пошутил я.
— Все очень просто, дорогой. Я напрашиваюсь на подарочек ко дню рождения. Он у меня через семь дней, так что постарайся успеть. Думаю, маленький пиратский кораблик как раз подойдет.
— Какая ты хитренькая! — рассмеялся я. А, если не секрет, сколько тебе исполнится?
