– Показывали про медицину. О вреде курения и алкоголя, – Ирка выпустила дым через нос. – Сравнивали легкие и печень здорового тридцатилетнего человека с органами того, кто курил и пил.
– И что?
– А то, что результат разительный. Легкие курильщиков выглядят такими гадкими, – Ирка скорчила брезгливую рожицу.
– Так зачем же ты куришь, раз все поняла? – Я совсем был сбит с толку.
– Все дело в том, что мертвы-то оба. Что здоровый, что больной. И оба в тридцать лет. Так какая разница?
Логика ее была какой-то неправильной, но я не стал возражать.
– А при современной медицине вылечить легкие вроде бы проблемы большой не представляет! – добавила она.
Некоторое время мы шли молча. Я пытался понять, что девчонка хотела сказать последней фразой. То ли издевалась над медициной, то ли, наоборот, восхищалась ею.
– А ты куда направляешься? – перевела тему Ирка.
– Я в школу иду. Куда же еще?
– Ясно. Скоро и тебе решать придется, какой путь для себя выбирать.
Я даже остановился. Не вязались эти слова с Иркиным образом. Ей же всегда было на все наплевать, а тут вдруг такие слова о будущем.
– У меня еще время есть, – пожал я плечами.
Снова помолчали. Я искоса поглядывал на Ирку, пытаясь найти в ней хоть какие-то изменения, но ничего не замечал. Ирка как Ирка – черные волосы, густая косметика, бледная кожа, такие же, как и прежде, большие влажные глаза…
– Там вон твоя подружка! Посмотри! – Девчонка неожиданно ткнула пальцем куда-то влево.
Я проследил за ее жестом и увидел вышедшую из-за угла Наташу.
– Ничего она мне не подружка! – зачем-то соврал я. – Сидит просто на уроках рядом. Точнее, справа.
– Нет? – Ирка задумалась.
А я смотрел на нее и силился понять, о чем она сейчас может размышлять и что еще спросит.
– Красивая, – усмехнулась девчонка. – Может, познакомишь нас?
Я почувствовал в тоне Ирки что-то нехорошее, какую-то странную нотку, но не понял до конца, что меня смутило.
– Зачем? – У меня вдруг зачесался затылок.
– Как зачем? – улыбнулась Ирка. – Она ведь свободна, да? Мне всегда нравились такие вот – смугленькие.
До меня стало доходить. Получается, что Ирка – девочка, а ей нравятся тоже девочки. Бред! Я думал, такое только в фильмах рыночников показывают. В тех, которые запрещены к просмотру на территории ЗЕФ.
– Иди ты! – Я покраснел и стал говорить резко и грубо: – Ни с кем я тебя знакомить не собираюсь! Отстань!
Ирка отстала. Только смех ее смог еще несколько раз догнать меня.
В голове стали носиться нехорошие мысли, перед глазами замелькали разные картины. Безумие. Вокруг одни ненормальные!
Я не стал догонять Наташу и оставшееся до школы расстояние преодолел один.
А затем привычно вошел в школу, занял свое место в аудитории и постепенно успокоился. Начался урок физики. Мы изучали термоядерный синтез, доказывали невозможность его применения в практических целях. Я все больше проникался тем, что нам рассказывали, и неприятное окончание разговора с Иркой вскоре совсем выветрилось из головы.
Хоть я и сам чуть не опоздал, но Пашка вошел в класс еще позже меня минут на двадцать. Выглядел он как-то квело, и я спросил шепотом, когда мой друг сел за парту:
– Паш, что-то случилось?
– Потом поговорим, – отрезал он. На него покосилась Наташа и еще пара ребят.
Ну и ладно. Потом так потом.
Разговор состоялся уже после занятий, по дороге домой. Наташу мы проводили до забора ее участка, и она ушла, напевая что-то популярное себе под нос, вроде бы новую песню Рии.
– Я рассказал про базу. Тете Вере, – Пашка смотрел в сторону.
– Что? – Брови у меня поползли вверх. – Зачем?
– Сам не знаю. Вырвалось…
– И она чего?
– Говорит, не смейте никому рассказывать. Придут, говорит. Из Управления Развития Техники. И крышка будет. Всем.
– Подожди, – я остановился. – Какое отношение мы имеем к развитию техники?
– Секретная база – это техника, понимаешь? Правительство наверняка знает о базе. А раз знает и не говорит простым людям, значит, будет убивать тех, кто найдет эту базу. Под видом зачисток. Вроде как нелегальная компьютерная техника у нас вдруг появится. Или мы неожиданно запрещенного робота с искусственным интеллектом создадим.
Пашке нелегко далась последняя фраза. Он любил говорить коротко. Два-три слова в предложении, не больше.
– Да-а, – протянул я. – Значит, молчим?
– Молчим, – согласился Пашка. – Как рыбки, молчим…
Я представил себе, что каким-то непостижимым образом оказался на пути Управления Развития Техники. И нервно сглотнул. Но самое страшное, если мы с Пашкой заинтересуем Секретное Ведомство. Тогда просто появится мокрое место. От нас.
Тем не менее если за нами наблюдают, если кто-то звонит на Воронежский космодром и нас в ту же минуту без слов отпускают из-под стражи, то почему бы не заниматься этим СВ? Я не мог придумать никакого другого учреждения, которое могло бы проворачивать такие дела.
– Слава богу, с космодромом пронесло, – вздохнул я.
– Угу, – кивнул Пашка. – Прокол в умной карте. Каждому. И все дела! Еще раз схватим – и все! В космос дорожка заказана.
– Хех…
– Зато у Душного три прокола. И у Клюва. Я слышал.
– Несильно мы от них отстаем, – грустно хмыкнул я.
Пашка вздохнул.
– Ладно, пока! – Друг махнул мне рукой и скрылся за изгородью.
– До завтра. – Я проводил Пашку взглядом, а затем пошел дальше.
Тут-то на меня и набросилась лесная собака.
Животное прыгнуло с яростным воем. Я успел заметить только размытую тень, а уже в следующую секунду оказался на земле. Под клыкастой пастью и десятисантиметровыми когтями.
Собака смотрела на меня тремя зелеными глазами. И я понял – сейчас она откусит мне голову. Глупо. Нелепая гибель. Какие там к чертям управления и ведомства? Вот она, смерть, капает слюной на куртку…
И как-то само собой получилось, что я ударил плотно прижатыми друг к другу пальцами в глаза твари. Собака взревела, бешено завертела головой. Я, воспользовавшись этим, скользнул под ее лапами вперед и в сторону, затем перекатился и вскочил на ноги. Когти слегка оцарапали меня, слава богу, что лесные собаки не ядовиты.
Животное с ревом ринулось в новую атаку. Я автоматически уклонился, и собака ударилась грудью в забор. Мысли лихорадочно метались в голове. Нужно было срочно что-то предпринять. Я шарил глазами по земле в поисках хоть чего-то похожего на оружие и наконец наткнулся на кривоватую палку. Справедливо решив, что палка лучше, чем ничего, я быстро подхватил ее и сжал в руках, занося для удара.
Собака бросилась на меня, и я огрел ее со всей силой, на которую был способен. Животное заскулило, замотало головой, но снова попыталось атаковать. Второй удар палкой пришелся лесной собаке по спине, третий – снова по морде. Голова животного уже представляла к тому времени сплошную рану, залитую синей кровью. Существо двигалось теперь с трудом.
