- Ещё чего. Мне и так хорошо, - с вызовом сказала аурисса, и Домино горько усмехнулся.
- В моей жизни было две дорогих мне девушки, и обеих Север превратил в шлюх...
- Но-но, не надо грязи. Это был мой осознанный выбор, так что я просто девушка, которая знает себе цену. Азат, лисёнок, дай сигаретку!
- Конечно, красавица моя, - Азат уже шёл к ним, так и светящийся удовольствием. Он достал из пачки две сигареты - для себя и Селены, - прикурил, остановившись, в задумчивости выпустил дым в потолок, и Домино осознал, что его тошнит от сигаретного дыма. - Интересно всё сложилось, не находите? Впрочем, я с самого начала подозревал в Шоне очень тёмную лошадку. Правда, не настолько, надо признать, он удивил даже меня... А ты, Селена, говорила, что он хотел подослать тебя к нам, чтобы не дать Домино возглавить империю.
- Я говорила то, что знала, - пожала плечами аурисса, приваливаясь к его плечу. - Как видишь, он и мне врал - непонятно только зачем.
- Может, он просто не умеет по-другому? Нашего честного Крайта под себя подмял, надеюсь, хоть расплатился? С каких пор ты под ним ходишь, пёсик?
- С Троя, - бесцветно отозвался риз, и Азат присвистнул.
- С дуба рухнуть. Вот это конспиратор! Горжусь тобой!
Домино слушал их и не чувствовал себя. Повсюду была ложь, куда ни взгляни, с кем ни заговори, - кажется, он один был с ними честен. Азат, похоже, уже давно знает, что Элина - это Селена, и не посчитал нужным посвятить своего "брата" в эту страшную тайну. Хотя Домино сам не лучше: он десять минуть назад предал того, кто ему безоговорочно верил, пусть и был убийцей и сволочью...
- Ну а ты что скажешь, Домино? - прорвался сквозь туман как будто вкрадчивый голос Азата. - Ты там совсем в шоке, да? Ну это пройдёт.
- Да, - Домино вскинул на него глаза. - Так мы идём?
- Куда? - поинтересовался Азат, глубоко затягиваясь.
- Отсюда подальше. Мы сделали, что хотели. Мы пришли сюда уничтожить Зебастиана. Пусть это произошло не нашими руками, но его больше нет, и под натиском ГШР - особенно во главе с Рэксом - его "империя" быстро развалится. Всё, миссия выполнена. Идём?
- А куда конкретно, я услышу?
- Да хоть в ГШР. Мы можем оказаться им полезными, если учесть, сколько всего мы знаем о Севере, плюс мой ноутбук. Или на гражданку, например, в Зелёные края, нам не впервой скрываться. Начнём новую жизнь - без криминала.
- Подожди, подожди, я правильно тебя понял? Ты предлагаешь вот это всё, - он широко развёл руки, - нажитое непосильным трудом, оставить на разграбление и пойти лизать задницу ГШР?
- Но мы ведь пришли именно за этим, - беспомощно сказал Домино, почти ненавидя себя за бессилие донести до него единственно верную истину, раньше так легко отстаиваемую благодаря триангу. - Разрушить царство, выбить из-под него опору. А не возглавить весь этот бардак.
- Странно, когда мы были в банде, ты говорил совсем другое.
- Я много чего говорил. И делал - того, что вряд ли уже смогу себе простить. Но сейчас я хочу поступить правильно...
- Ну-ну. Как всегда, верно?
- Что ты собрался с этим делать, Азат? ГШР разобьёт Север в пух и прах, они в тысячу раз сильнее! Смысл был тратить столько времени, чтобы пасть здесь смертью бешеной собаки... Ты разве за этим шёл?
- О, я скажу тебе, за чем я шёл, - Азат потушил сигарету о поверхность стола и насмешливо посмотрел на Домино. - Я хотел организовать рано или поздно вот такой вот разговор для тебя. Чтобы ты осознал, кто ты есть на самом деле. Всё, что я делал для тебя эти годы: обманул Алекту, чтобы ты не задержался в Рей-Денне, втянул в работорговлю, посадил на трианг, обеспечил место у Зебастиана, скрыл вредность трианга, который с девяностопроцентной вероятностью лишит тебя возможности зачать ребёнка, приказал Крайту украсть этот самый трианг у тебя сейчас, чтобы ты трезво взглянул на ситуацию... всё служило одной-единственной цели. Чтобы тебя, моралиста, ханжу, эгоиста, разрешающего себе всё, а другим ничего и явно мнящего себя вправе судить, что правильно, а что нет, максимально сделать похожим на себя, уголовника и сволочь.
- Но почему? - ошарашенно спросил Домино неслушающимися губами.
- Потому что я тебя ненавижу, брат, - Азат сделал пальцами издевательские воздушные кавычки. - Возненавидел ещё в первую нашу встречу. Ты смотрел на меня свысока, ты, чья единственная заслуга была в том, что ты родился в более удачливой семье! Какое ты имел право снисходить до меня? Как ты смел указывать мне, как жить, ни черта не зная о реальной жизни? И больше всего бесило то, что мы почти идеально похожи. На, Азат, смотри, чего тебе не досталось! Мне никогда не нужна была твоя жалость, ясно?!
- О чём ты вообще...
- Только не читай мне нотации, сэр Я-всё-знаю-лучше. Посмотри на себя повнимательнее. Нравится быть мной? Каково это: не только никого и ничего не иметь, но и быть всеми презираемым за то, что ты вынужден быть асоциальным элементом?
- Столько лет, столько крови... ради ненависти?
- Ну не только неё, конечно, - ухмыльнулся Азат. - Ещё ради власти. Теперь она моя и только моя. Ты абсолютно свободен и можешь закапываться, стреляться или вставать раком перед правительством сколько тебе угодно. Крайт! - Риз вздрогнул. - Ты, надеюсь, не передумал, на чьей ты стороне?
- Я на стороне тех, кто выигрывает, - слабо улыбнулся ему Крайт, не глядя на Домино. - Приказания будут?
- Проводи его до ворот и проследи, чтобы ничего не прихватил по дороге. ГШР наше досье не достанется.
По очереди оглядев их: с триумфом смотрящего на него сверху вниз Азата, взявшего Домино за локоть прячущего глаза Крайта, изучающую свой маникюр Селену, - Домино даже не стал спрашивать сестру, не пойдёт ли она с ним. Азат победил, это было неоспоримо - и надо было просто пережить это, как и тогда, как и всю эту в корне неправильную жизнь он переживал свои неудачи. Поэтому Домино не стал сопротивляться и позволил Крайту свести его вниз.
На пороге выхода из дома риз остановился и, отпустив Домино, распахнул перед ним двери.
- Скатертью дорога, - непривычно тихо проговорил он. - И я советую тебе идти пешком. Даже настаиваю.
Домино пожал плечами и пошёл вперёд, к воротам, под уже голубеющим небом и поднимающимся солнцем направляясь туда, где должен был быть с самого начала и совсем не таким, каким стал.
Главным сейчас было не думать. Не вспоминать, не оценивать, не переживать. И даже не потому, что Азат, скорее всего, рассчитывал всей своей стратегией с самого начала именно на это: что он раздавит ненавистного ему человека, втопчет не то что в грязь, в самый грунт, в самые глубины человеческой опустошённости. Просто не думать. Как тогда, в самый первый раз, и потом, после Алекты, и потом ещё, после Рэкса, и Аита, и Орельена, и опять Алекты...
