Я понесся по единственному доступному пути мимо покосившегося крыльца харчевни, которое пришлось огибать, мимо непонятных зеленых кустов, загораживающих низкие окна, мимо коновязи, на которой болталось нечто вроде одинокой уздечки. Моя скорость была хороша. Ноги двигались легко и свободно. Я мог бы бежать еще долго, но тревожная мысль билась в голове, и ее удары нарастали с каждым шагом.
Меня преследовала троица, а ведь возле переулка — четыре дороги. По какому-то странному стечению обстоятельств эта троица взяла меня в «мешок», оставив лишь одну свободную дорогу. Я слышал, так охотятся на некоторых животных: перекрывают им все пути, кроме того, что ведет к охотникам. Мне не нравилась эта мысль. Если она верна, то получается: конкистадор, зулус и ассириец — не главные мои враги, просто загонщики. А что тогда ждет меня впереди? Какой сюрприз? После случая на швейном складе я целиком и полностью верил в мощь создателей старого города. Они явно не поскупятся на что-нибудь оригинальное. Ради меня. И нет никакого желания с этим встречаться.
Не добежав до конца очередного квартала, я нырнул в первую попавшуюся улочку между домами. Улочка извивалась, была заставлена корзинами и бочками. Я едва протискивался между ними, пытаясь унять возмущение, так некстати захватившее меня. Это уже вторая или третья погоня за последнее время. Сколько можно?! В чем я провинился? Мою жизнь нельзя было назвать необычной: работал, отдыхал, встречался с девушками. Я не делал ничего плохого, просто жил, как все.
Мне удалось перескочить через большую поваленную бочку. Я уже прикидывал, в каком месте выберусь из этой узкой улочки, как вдруг после резкого поворота почти носом уткнулся в каменную стену. Тупик! Слева был деревянный дом с большим балконом на втором этаже, справа — то ли саманный, то ли каменный, трудно разобрать под толстым слоем посеревшей побелки. Мне хотелось остановиться и подумать, спокойно выбрать дорогу, но сзади уже доносился шум — кто-то спешил прямо сюда.
Я полез на балкон, благо он оказался без перил. Половина балкона уставлена пустыми корзинами и тяжелыми бочками. Казалось, несколько корзин и бочек с этого места под порывом ураганного ветра упали вниз и разметались по улочке. Дверь, ведущая в дом, была заперта. Я толкнул ее несколько раз, но, услышав совсем уже близкие шаги, спрятался за бочку, стоящую у самого края балкона. Кто бы ни преследовал меня, он сейчас появится здесь: перепрыгнет через преграду, сделает резкий поворот и упрется в стену. Кстати, а кто меня преследует? Или преследователей несколько?
За бочкой было мало места, в поясницу упиралась ручка корзины. Следовало сидеть тихо, но я все-таки осторожно выглянул. Преследователь уже добежал до тупика, остановился и стал оглядываться, как недавно делал я. Его копье было не очень велико, а то одеяние, что издалека я принял за халат, теперь выглядело как длинная накидка темно-красного цвета. Внизу стоял ассириец.
В этот момент мое будущее стало мне совершенно ясно. Знаете, бывают состояния прозрения, когда сначала бредешь в тумане, а потом выходишь на солнечную дорогу и даже щуришь глаза от яркого света. Будущее было простым: сейчас ассириец поднимет голову, присмотрится, залезет на балкон и проткнет меня копьем. Это же один из убийц, как назвал его губернатор. Моих персональных убийц.
Плечо будто само собой надавило на бочку. Потом я не мог вспомнить, сознательно ли сделал это или нет. Но тяжелая бочка поддалась на удивление легко, заскрежетала, расставаясь с дощатым настилом балкона, и полетела вниз.
Раздался удар, треск, еще какой-то звук, но я не смотрел на ассирийца до тех пор, пока все не стихло. Потом я взглянул вниз, спрыгнул с балкона и подошел к лежащему человеку. Его багряная накидка по краям была раскрашена золотистым узором, длинные черные волосы выбивались из-под конусовидного шлема, борода выглядела тщательно завитой, а внизу была перехвачена широкой лентой. Ассириец дышал, но был без сознания, большая ссадина шла через его левую кисть. Я не думал, что задержусь, разглядывая поверженного врага, но тем не менее растерянно стоял над ним. Тому была простая причина: мне уже приходилось встречать этого человека.
Думаю, многие переживали состояние, когда наталкиваешься на что-то знакомое, но не можешь вспомнить, где это видел. Состояние очень неприятное — оно мучает почти любого. Ум требует ясности, и чем значимей предмет, тем сильнее мучения. Мои мучения начались, когда я разглядывал ассирийца. Мне казалось, я задержался у тела на полчаса или даже на час, хотя, наверное, прошло всего несколько секунд. Я так и не смог вспомнить, зато твердо решил, что видел ассирийца не в Лиме и уж конечно не в старом городе, а на Земле, и это было очень давно. «Где же обитают древние воины-ассирийцы на Земле?» — спросите вы. Это хороший вопрос, на который я не знал ответа.
Мне удалось вернуться по улочке немного назад — остальных преследователей не было слышно. Я свернул еще в одну улочку, потом еще в одну и наконец оказался в самом настоящем переулке. Излишне говорить, с какой осторожностью я выглядывал из-за угла: мушкет способен оставить чересчур большую дыру в моем усталом теле. То ли конкистадор с зулусом ждали меня в другом месте, то ли готовили очередной сюрприз, но горизонт был чист.
Я крался к ратуше, как белая рысь по черному распаханному полю: ежесекундно оглядываясь, выверяя каждый шаг и путая пыльные следы. Это заняло раза в три больше времени, чем самая неспешная ходьба, но дело того стоило: я никого не встретил. Лишь когда уже подходил к лестнице и полуоткрытым черным железным дверям, услышал вдалеке какой-то шум, однако не стал даже оглядываться: шмыгнул в двери, быстро закрыл их и задвинул массивную щеколду. Я был спасен.
Холл ратуши оказался почему-то черным. Точнее, черными были лишь стены. На них висели картины в золоченых рамах, горели свечи в подсвечниках. Благодаря этим изображениям и тихим огонькам помещение казалось не таким мрачным. На картинах было множество изображений львов, даже верхушки подсвечников выполнены в форме львиных голов. С потолка свисала стеклянная или хрустальная огромная люстра: такие я видел разве что в музеях. Под ногами лежал темно-синий ковер, мягкий и упругий.
Я не двигался с места, опираясь спиной на дверь и разглядывая мрачноватую роскошь. Старый город был сер, а ратуша черна — интересный переход. К добру ли он?
Откуда-то сверху послышались шаги: это спускался губернатор по широкой лестнице. Теперь он был одет в зеленый камзол с белыми кружевными рукавами, выглядывающими из-под манжет. Губернатор улыбался.
— Добро пожаловать, Глеб, — сказал он, подходя ко мне. — Добро пожаловать! Наверное, вы голодны? Пойдемте. Стол накрыт.
