Над ульем раздался звуковой удар, когда над нами промчался почётный эскорт, состоящий из «Громовых Ястребов». Загрохотал и зашипел фейерверк, окрашивая небо стремительно распускающимися яркими причудливыми цветами.
За нами пришла в движение триумфальная процессия самого Магистра Войны. Хонориус ехал вместе с главнокомандующим Геликана, стоя в беседке, закреплённой на горбатой спине самого огромного и наиболее древнего боевого аурохота. Десять тысяч человек, составлявшие их личные свиты, шагали вместе: две сотни фыркающих, сопящих чудищ из аурохотерной кавалерии, восемьсот танков класса «Завоеватель». Рядом с ними двигались воздушные байки. Ошалевшая толпа усыпала их путь тысячами цветов.
Позади всех гнали пленных.
Подобно благородным павшим, лежащим в траурных «Рино», пленники служили открытой демонстрацией как имперского героизма в целом, так и героизма Магистра Войны в частности. Хонориус был счастлив показать восхищённым гражданам источник их страданий. Эти великие, могучие создания выглядели подавленными и покорными, что доказывало могущество Магистра Войны.
Две неровные колонны из нескольких сотен пехотинцев, скованных вместе по рукам и ногам, с трудом ползли вперёд. Ветераны Трацианской Гвардии подгоняли пленных силовыми жезлами и нейрокнутами. Толпа выла и свистела, закидывая порабощённых противников бутылками и камнями.
Шесть бронированных троянских тягачей, выкрашенных в цвета флага Магистра Войны, тащили огромную платформу, предназначенную для транспортаровки сверхтяжёлых танков. На платформе, опутанные адамитовыми цепями и заключённые в индивидуальные пузыри пустотных щитов, стояли тридцать три псайкера. Они были наиболее ценными трофеями. Правда, в молочно-зелёных коконах сдерживающих полей можно было разглядеть лишь тусклые, искажённые силуэты. Пленников конвоировали Белые Консулы. Рядом с ними шли двести астропатов. Своей Волей они поддерживали силу пустотных пузырей и помогали сдерживать психическую ярость псайкеров. Над их головами парили ментальные шаровые молнии. Металл платформы покрывала изморозь.
Великое Триумфальное Шествие замыкали двадцать тысяч человек и пять сотен бронемашин — Внутренняя Гвардия Трациана маршировала под двойным штандартом Трациана и Магистра Войны.
Я был совершенно вымотан уже спустя пятнадцать минут после начала Шествия. Один только шум, производимый толпой, сотрясал все моё нутро. Моя диафрагма содрогалась всякий раз, когда «Громовые Ястребы» проносились на малой высоте или когда ревели могучие сирены Титанов. Масштаб происходящего подавлял, все органы чувств подвергались нечеловеческим нагрузкам. Мне нечасто приходилось испытывать подобный трепет перед могуществом своих сородичей.
И мне нечасто с такой настойчивостью напоминали о том, что я только винтик в механизме Священного Империума Человечества.
Двигаясь вдоль огромной авеню Виктора Беллума, Триумфальное Шествие вливалось во Врата Спатиана, монолитную конструкцию из глянцево-белого этерцита. Мемориальная арка была настолько громадной, что даже Титаны без труда проходили под ней.
Её возвели в память об адмирале Лорпале Спатиане, погибшем в первые годы Офидианского Усмирения во время великолепного наступления флота, результатом которого стало взятие Уритула IV.
Внутренние стены арки украшали величественные фрески, посвящённые этому событию и уходившие на такую высоту, что под сводом собирались порождённые микроклиматом облака. Я был знаком со Спатианом и, так же как и некоторые другие, остановился под гигантскими воротами, чтобы отдать дань памяти вечному огню.
Нет, все не так. Я, конечно, сталкивался со Спатианом во времена Геликанского Раскола, но не был с ним хорошо знаком. Я почувствовал необходимость остановиться по причинам, которые сам себе не мог объяснить. И уж точно не испытывал великой нужды отдавать этому человеку дань памяти.
— Сэр? — спросил Рейвенор, когда я отошёл в сторону.
— Ступай, я скоро догоню, — ответил я. Рейвенор отправился дальше, в то время как я зажёг поминальную свечу и установил её среди тысяч других, окружающих могилу Спатиана. За моей спиной медленно полз широкий поток Триумфального Шествия. От процессии отделилось ещё несколько фигур, вставших поблизости и безмолвно поминавших адмирала.
— Эйзенхорн?
Я оглянулся, чтобы посмотреть, кто нарушил мои размышления. Передо мной стоял суровый пожилой, но все ещё крепкий офицер космических сил. В своей белой униформе он выглядел впечатляюще.
— Мадортин, — сказал я, сразу узнав его.
Мы обменялись рукопожатиями. Прошло уже несколько лет с тех пор, как я в последний раз встречал Ольма Мадортина — или же Верховного Прокуратора Мадортина, как к нему теперь было принято обращаться. Впервые мы встретились с ним на Гудрун в ходе дела о Некротеке, когда он ещё был офицером среднего звена в дисциплинарном отделе Военно-космического флота Скаруса, военным полицейским. Теперь он сам командовал этим отделом. В течение долгих лет он был полезным и надёжным союзником.
— Потрясающее событие, — произнёс он с дежурной улыбкой.
Снаружи снова взревели горны огромных Титанов, и крики толпы усилились.
— Я ощущаю себя подавленным, — сказал я. — Магистру Войны это должно понравиться.
Ольм кивнул:
— Духовный подъем хорошо скажется на общественной морали.
Я согласился, но, по правде говоря, все во мне противилось этому. И дело было не только в грохочущей какофонии или моем стойком нежелании вообще участвовать в происходящем. С того момента, как мы с Рейвенором заняли свои места в Триумфальном Шествии, меня постоянно терзало дурное предчувствие, нараставшее с каждой минутой. Не потому ли я и остановился под этой гигантской аркой?
— Судя по всему, — сказал Мадортин, — тебе все это не слишком по душе?
— Думаю, что так оно и есть.
— Что случилось, старина?
Я задумался. Что-то…
Я вернулся к южному выходу из Врат Спатиана и окинул взглядом огромную реку Триумфального Шествия. Мадортин пошёл со мной. Свита Магистра Войны как раз только вступала во Врата. Гремели кимвалы и ревели горны. Шум толпы стал напоминать грохот цунами, обрушивающегося на берег.
В воздухе летали лепестки. Я помню это отчётливо. От цветов, которыми толпа усыпала путь, поднимались вихри оторванных лепестков.
С юга на малой высоте неслось подразделение из двенадцати «Молний». Они летели над Триумфальным Шествием вдоль авеню Виктора Беллума. Приближались к Вратам. Они шли в одну линию, почти касаясь друг друга кончиками стреловидных крыльев. Лучшие пилоты Военно-космического флота демонстрировали великолепную синхронность полёта. Кабины и наклонные двойные лопасти хвостовых стабилизаторов сверкали отражённым светом.
