Мальчик снова застонал. Зих долго смотрел на ребенка, потом достал коробку с сигаретами, закурил и полез в свою сумку. Вынул свою миску, налил в нее немного спирта, разбавил водой, добавил ложку сахара, накрошил сухую вермишель, размешал. В смесь добавил несколько таблеток витаминайзера. Первую ложку смеси он впихнул пареньку в рот с трудом, большая часть просто пролилась на одежду мальчишки. Мальчишка заперхал, закашлялся. Зих улучшил момент, впихнул парню в рот вторую ложку.
— Жри давай! — прикрикнул он. — Жуй!
Мальчик захрипел. Зих схватил его за воротник, крепко тряхнул, чтобы пришел в себя. Еще пять минут назад этот мальчишка был ему безразличен, сейчас же охотника охватили азарт и отчаянная надежда человека, самонадеянно вставшего между смертью и ее очередной жертвой. Уж слишком этот несчастный паренек был похож на его Леньку — наверное, таким бы стал его сын, доживи он до этих лет. Впрочем, Зиху все дети казались похожими на Леньку. Может, еще и поэтому он никак не может привыкнуть к тому, что они умирают…
— Дыши, сволочь! — заорал Зих, тряся мальчика. — Ну, давай…
Мальчишка шумно задышал, захрипел, глаза его закатились — и все. Зих даже сквозь ткань куртки ощутил, как по телу ребенка прошла последняя волна жизни. А потом Петр обмяк и перестал дышать. Выругавшись, Зих отпустил мальчика, и тот мешком повалился на пол.
— Блядь такая! — Зих ударил кулаком по миске, расплескав по трубе тюрю, обхватил голову ладонями и замер, глядя в одну точку. Сердце стало тяжелым, каким-то свинцовым и мертвым, как лежавший перед ним маленький человечек с безмятежным упокоенным лицом. Еще одна жертва Внешнего мира, еще одно напоминание ему, Зиху, что он не всесилен.
Не сводя взгляд с умершего, Зих потянулся к фляге на поясе. Спирт обжег горло, огнем упал в желудок, и сердце оживилось, но на душе у Зиха давно не было так погано. За первым глотком Зих сделал второй и третий. Закурил сигарету и сел, откинувшись спиной на решетку и вытянув ноги. Теперь от него ничего не зависело, можно было расслабиться и ждать возвращения Бескудникова с остальными, а пока…
А пока можно погрузиться в редкую для внешнего мира тишину, в которой компанию ему составят только двое.
Отмучившийся мальчик по имени Петр и вездесущая Смерть.
* * *
Елена долго и тщательно осматривала тело ребенка. Бескудников и Небогатов светили ей фонариками, а Зих просто наблюдал. Наконец, девушка стянула с рук перчатки, выбросила их за решетку.
— Ничего нельзя было сделать, — сказала она, протирая руки дезинфицирующим раствором. — Лимфатические узлы увеличены по всему телу, печень чуть ли не на полбрюшины разрослась. Терминальная дистрофия плюс синдром Гриннинга в последней стадии. Он был обречен, так что не надо себя осуждать.
— Я не осуждаю, — буркнул Зих. — Кто они?
— Трудно сказать, — Елена показала Зиху книжку. — Книжка напечатана на обычном принтере, а потом сброшюрована вручную. Никаких данных о том, где и кто ее выпустил, нет.
— Откуда же эти двое появились?
— Не знаю. Судя по всему, мальчик и его отец принадлежали к одной из религиозных общин Всемирной Церкви Наследников Мира.
— Никогда о них не слышал.
— Это новая секта, информация о ней у нас самих только несколько лет назад появилась. Их штаб-квартира находится в поселке «Холодная вода», примерно в восьмистах километрах к юго-западу отсюда. Говорят, последователей у Наследников Мира довольно много.
— У нас в городе был Снигирь, — сказал Зих. — Он учил меня читать, писать и верить, но только плохо учил. Читать и писать я научился, а верить — нет.
— Этому никогда не поздно научиться, — с иронией сказала Елена. — Артем, Леша, мальчика надо вынести отсюда. Пусть пока рядом с отцом полежит… О чем задумался, Зих?
— Ни о чем. Просто спать хочу. День выдался колготной, ноги гудят.
— Все хочу тебя спросить — извини, конечно, но сколько уже твоя жена болеет?
— Полгода. Зимой слегла, вроде как с простудой. А потом я заметил, что у нее шишки на шее появились. И волосы лезть начали, — Зих помолчал. — Филиппыч сказал, ничего нельзя сделать.
— А ты веришь, что можно. И правильно веришь. Видишь, значит, научил тебя Снигирь вере.
— Успокаиваешь меня?
— Тебя поди, успокой. Сейчас ребята вернутся, о деле поговорим.
— Что опять задумала?
— Странное что-то во всем этом есть, — сказала Елена. — В умерших этих, в предсмертной записке, что Козьма оставил.
— Чего странного-то? Просил мужик, если кто сына его найдет, к дядьке сопроводить, вот и все.
— Бескудников сказал — мальчик, очнувшись, назвал его Черным ангелом. Почему?
— Бред у него был, вот и все. Чего ты к пустякам цепляешься?
— Не пустяки это. — Елена сделала паузу, поскольку подошли Бескудников и Небогатов. — Какие будут предложения, Зих?
— Давайте выпьем, — Зих достал свой спирт. — Помянем рабов божьих новопреставленных.
— Погоди, — Елена полезла в рюкзак, извлекла из него плоскую металлическую фляжку. Налила в колпачок, протянула Зиху. — Ты первый.
— Что это? — Зих втянул ноздрями незнакомый терпкий и очень приятный аромат неведомого напитка.
— Коньяк. Самый настоящий. Нам иногда выдают в пайке.
— Никогда не пробовал. И где вы, сволочи, что берете! — Зих осушил крошечный колпачок, почмокал языком. — Ух, ты!
— Здорово? — с лукавой улыбкой спросила Елена, забрала у охотника колпачок, наполнила его и протянула Бескудникову.
— Здорово, — сказал Зих, наслаждаясь вкусом удивительного напитка. — Только мало.
— Коньяк помногу не пьют.
— Царство Небесное, — сказал Бескудников и выпил коньяк.
— Небесное и будет, — отозвался Зих, закуривая.
— Что? — Елена замерла, глядя на охотника.
— Говорю, всем, кто тут помер, прямой путь в рай. Мне так Снигирь говорил.
— Прямо так всем? — с шутливой миной спросил Небогатов. — И нам тоже? И лабиринтовцам, и Диким?
— Всем, — подтвердил Зих. — Потому что выпало нам в аду жить. А Бог — он суров, но справедлив. Дважды в ад не пошлет…
Военные притихли. Небогатов молча выпил коньяк, отдал пустой колпачок Елене. Капитан HEAVEN налила себе, выпила, завинтила флягу и убрала ее в рюкзак. Несколько мгновений все молчали.
— Ты что-то о деле говорила, — напомнил Зих.
— Давайте спать, — неожиданно сказала Елена. — Я устала. О делах будем завтра говорить. Тошнит меня от всего.
— Вот это правильно, — Зих потянулся, взял винтовку. — Вы ложитесь. Первым я караулю, потом тебя, Леха, разбужу. Мне бы тоже выспаться не мешало.
