— А где же их города? — возразил Шэнн. — Мы пробыли здесь несколько месяцев, мы обшарили весь континент. Мы бы заметили их, или хотя бы следы…
— Это может быть старая раса, — заметил Торвальд, — возможно, очень старая, может даже, угасающая, и немногие оставшиеся в живых просто прячутся. Да, мы не нашли городов, вообще никаких следов местной культуры, ни в прошлом, ни в настоящем. Но это, — он коснулся куртки, — было найдено на берегу острова. Кто знает, вдруг мы искали местных жителей не там, где нужно.
— Море? — Шэнн с новым интересом посмотрел на зеленую воду, волнами накатывающуюся на берег.
— Море, именно!
— Но ведь разведчики пробыли здесь больше года, несколько экспедиций. И никто не заметил никаких следов.
— Все четыре базовых лагеря располагались внутри континента, все изыскательские работы на побережье выполнялись в основном с флиттеров, кроме единственной вылазки — во время которой и нашли это. У местных жителей могли быть какие-то свои причины не показываться. Возможно, они вообще не могут существовать на земле, точно так же, как и ты не можешь жить под водой без специальной аппаратуры.
— Ну и…
— Ну и теперь мы попробуем отыскать их, если они есть где-нибудь поблизости. Дружественная местная раса может оказать на своей планете очень серьезную помощь в борьбе с Трогами.
— Значит, когда вы ругались с Феннистоном, вы знали не только о снах? — перебил его Шэнн.
Торвальд с удивлением посмотрел на юношу:
— А ты откуда это знаешь, Лэнти?
К своему стыду, Шэнн обнаружил, что краснеет.
— Я слышал ваш разговор в тот день, когда вы улетали в штаб-квартиру, — признался он, а потом, оправдываясь, добавил: — Наверное, не меньше половины базы вас слышало.
Сердитый взгляд Торвальда как рукой сняло. Он рассмеялся.
— Да, в то утро мы поговорили немного громче обычного. А сны… — он снова вернулся к теме, — сны действительно были — и они тоже очень важны. Нас предупреждали с самого начала. Разведчиком, который открыл Колдун и нанес его на карты, был Лорри, а это отличный парень. Наверное, теперь я могу нарушить секретность — дело в том, что его корабль был оборудован новейшей аппаратурой, которая записывала сверхслабые излучения, настолько слабые, что их источник невозможно определить. И она регистрировала какое-то излучение каждый раз, когда у Лорри случались эти сны. К несчастью, эта машина была совсем новой, еще не вышла из стадии испытаний, и когда ее потом еще раз проверили в лаборатории, она работала с неполадками, так что все ее показания были поставлены под вопрос. Насчет всех этих записей возникли сомнения, машина регистрировала их на пленке, только пока Лорри обследовал большой залив на юге.
Затем сюда прилетали еще две экспедиции, с усовершенствованными машинами, и ни одна из них не обнаружила этих сигналов, поэтому все случившееся списали, как ошибки первого эксперимента. Такая планета, как Колдун — слишком лакомый кусочек, чтобы отбросить его в сторону на основании неподтвержденных сведений. И ребята из отдела колонизации постоянно подгоняли.
Шэнн вспомнил свой собственный сон, такой яркий сон, гора-череп, о подножие которой бьются волны, — может быть, именно этого моря? Еще одна маленькая деталь легла на свое место в головоломке.
— Когда мне приснилась та гора-череп, я спал на плоту, — медленно начал он.
Торвальд настороженно поднял голову, совсем как Тэгти на стойке.
— Да, на плоту тебе приснился череп. А мне — пещера с зеленой пеленой. Мы оба находились рядом с водой. Которая, естественно, соединяется с водой в море. Может быть, вода сыграла роль проводника? Интересно… — разведчик снова полез за пазуху, нагнулся, окунул пальцы в воду и протянул их над ладонью другой руки, чтобы капли упали на костяную монету, лежавшую на ладони.
— Что ты делаешь?
Торвальд не ответил на недоуменный вопрос Шэнна. Он прижал мокрую ладонь к сухой, теперь сжимая монету между ними. Затем сделал пол-оборота, повернувшись лицом к открытому морю.
— Туда, — его голос стал странно безжизненным. Шэнн изумленно смотрел на лицо Торвальда. Все нетерпение офицера, всего секунду назад так ясно читавшееся в его глазах, куда-то исчезло. Это был совсем другой человек, лишь оболочка Торвальда, но внутри что-то совершенно другое. И молодой землянин, подчиняясь безотчетному страху, бросился на Торвальда, вспомнив старые денечки на Свалках Тайр. Он изо всех сил ударил правой рукой по сложенным ладоням офицера. Костяная монета упала на песок, Торвальд покачнулся, шатаясь, сделал еще шаг или два, но не успел он обрести равновесие, как Шэнн наступил на костяной медальон.
Торвальд молниеносно обернулся, выхватив станнер с такой скоростью, что Шэнн мысленно поставил ему отличную оценку. Но его собственный станнер уже был у него в руках, готовый к бою. И юноша торопливо заговорил:
— Эта штука опасна! Что ты сделал — или что она сделала с тобой?
Его вопрос дошел до Торвальда, который снова стал самим собой.
— Что я сделал? — ответил он вопросом на вопрос.
— Ты действовал словно под контролем мозга. Торвальд посмотрел на юношу, сначала с недоверием, потом с возрастающим интересом.
— Начиная с того момента, как ты капнул на эту штуку водой, ты изменился, — закончил Шэнн. Торвальд спрятал станнер обратно в кобуру.
— Интересно, — пожал он плечами, — почему мне пришло в голову капнуть на него водой? Что-то подталкивало меня…
Он провел еще мокрой рукой по подбородку, потрогал лоб, словно у него болела голова.
— Что еще?
— Потом ты повернулся к морю и сказал: «Туда».
— А почему ты бросился остановить меня? Шэнн пожал плечами.
— Потому что когда я коснулся этой штуки в первый раз, я почувствовал какой-то слабый удар. И я видел, что такое люди под контролем мозга… — он чуть не прикусил себе язык за то, что проболтался. Мир, в котором используют людей под контролем мозга, был очень далек от благополучного мира Торвальда.
— Очень интересно, — сухо заметил офицер. — Для парня твоих лет, Лэнти, ты повидал довольно много и, кажется, ты запоминаешь почти все, что видишь. Но насчет этой маленькой игрушки я согласен с тобой. В ней таится какая-то опасность, и она далеко не так безобидна, как кажется.
Он оторвал один из лоскутов изорвавшегося рукава его куртки.
— Будь так добр, убери-ка свою ногу, теперь мы знаем как с ней обращаться.
И Торвальд аккуратно завернул диск в кусочек ткани, не прикасаясь к тому незащищенной кожей, и спрятал сверток.
— Я не знаю, что это — то ли ключ, отпирающий какую-то дверь, то ли ловушка для неосторожных. Я понятия не имею, как или почему она так подействовала. Но теперь мы знаем, что это не просто безделушка какой-нибудь местной красавицы, и не монетка, которой можно расплатиться в ближайшем баре. Говоришь, она направила меня к морю? Ну, что ж, это я могу себе позволить. Может, мы даже вернем эту штуку владельцу, после того, конечно, как узнаем, кто — или что — был этим владельцем.
