— Вы изволили забыть один из основополагающих принципов нашей религии. Больше радости на небесах от одного раскаявшегося и очистившегося от скверны грешника, нежели от десятка праведников. К тому же, посудите сами, какой урок извлекают из этого верующие, особенно заблудшие. Отрекись, и царство небесное тебе обеспечено.
— Но оно и так обеспечено еретику, кончившему свою жизнь на костре. Это — тоже канон нашей религии. Смерть на костре мученическая, а все мученики наследуют царствие небесное. Огонь смывает все грехи, в огне очищается душа от скверны ереси.
— Вы верно сказали: огонь костра рождает мучеников. Мучеников, которых их последователи сразу делают своими знамёнами. Вспомните Элиота Бристольского. Сорока лет не прошло, как сожгли его в Йорке, и что же? Сегодня вся Англия и Ирландия потеряны для нашей церкви навсегда. Более того, последователей Элиота становится всё больше и больше во Франции, Фландрии, Германии и Италии. А в Швейцарии элиотская церковь уже официально признана правительством.
Я сделал паузу, чтобы Кастро переварил то, что он услышал. Когда он, волнуясь, сделал ещё один маленький глоточек вина, я назидательно произнёс:
— Не всё стриги, что растёт; и не всё сжигай, что может гореть. Огонь костра, на котором сгорел Элиот, вот-вот может разгореться в пожар общеевропейской религиозной войны. Не лучше ли было вместо того, чтобы преследовать Элиота, договориться с ним и использовать его в наших интересах?
Кастро перестал перебирать свои четки. Он был бледен и смотрел на меня исподлобья, прищурившись. Его обычно полные губы были так плотно сжаты, что походили на след от разреза бритвой. Ишь, лайдак, думает, что поймал меня!
— Что это вы так смотрите на меня, ваше преподобие? Если вы обдумываете, в какую форму облечь донос на кардинала Марчелло, то советую вам не ломать себе голову. Ваш донос не принесёт мне вреда, а вам — пользы. Более того, он доставит Генеральному Инквизитору немало весёлых минут, а вы очень скоро распрощаетесь с должностью верховного инквизитора округа. Вы спросите, почему? А кому нужен глава инквизиции округа, который не читает материалов, ежемесячно поступающих к нему из Ватикана? Ради чего учреждена там типография? Евангелие печатать? Как не так! Вам каждый месяц специальный курьер из Рима доставляет инструкции Генерального Инквизитора и тексты выступлений и проповедей Его Святейшества. Что вы с ними делаете? Только не говорите, что внимательно читаете. Я вам процитировал то, что сказал на конклаве кардинал Умберто, ставший после избрания Константином XI. Вы получили этот текст ещё десять месяцев назад и, естественно, не прочитали. Вам, по-видимому, было некогда. Всё ваше время вы без остатка отдавали трудам на благо нашей церкви. А именно: преследованию обвиняемых в колдовстве. Здесь вы преуспели, в отличие от работы с еретиками. Мне кажется, вы забыли, с какой целью была учреждена Святая Инквизиция. Главная и непреходящая её задача — борьба за чистоту нашей веры, искоренение злостных и опасных ересей, пагубно влияющих на паству. А колдуны и ведьмы, это — на втором плане. У вас же — всё наоборот. Вы готовы возразить, что в вашем округе опасных ересей не наблюдается? Что все еретики, которые сейчас находятся у вас под следствием, не местные и арестованы по данным объявленного на них розыска? Позвольте не согласиться. Более того, позвольте спросить: а ведомо ли вам, что в самой Генуе действует довольно обширная секта евангелистов-иудаистов? А известно ли вам, что знаменитая секта «Ученики Люцифера» свила гнездо не где-нибудь, а в Сагоне, у вас под носом? А разве шарлатан-астролог Мальгони, занимающийся лжепророчествами и извращающий ложными толкованиями Святое Евангелие уже покинул Геную? Вам нужны ещё примеры того, что творится у вас под самым носом, или вы и сами вспомните?
Я замолчал. Того, о чем я упомянул, было вполне достаточно. Именно эти две секты и этот астролог упоминались в доносах. И было неопровержимо доказано, что епископ Кастро получал от всех их крупные суммы, дабы не препятствовать их деятельности.
Кастро тоже молчал. Он прекрасно знал, что сейчас последует, и лихорадочно соображал, как организовать аресты, чтобы при этом навсегда замолчали люди, которые знают непозволительно много. Но мне на это было, мягко говоря, наплевать. Замолчат, так замолчат, Время с ними. Для того чтобы убрать Кастро, я знал за ним два-три таких дела, пся крев, что здесь его не спасло бы ничье заступничество. Никто и не рискнул бы заступаться.
Я сел к столу, взял несколько чистых листов бумаги и размашистым почерком выписал ордера на аресты и приказы о проведении следствия по обвинению в ереси.
— У вас хватит места в вашем замке? Я имею в виду, хватит ли камер, чтобы вместить всех, кого вам надлежит арестовать по этим ордерам? Впрочем, я не собираюсь поспешно покидать вас и постараюсь помочь вам в ближайшие дни освободить часть камер для вновь арестованных. Аресты произведите немедленно! — я протянул Кастро бумаги, — Отдайте необходимые распоряжения и возвращайтесь. А чтобы я не скучал, ожидая вас, дайте мне список еретиков, что содержатся у вас. Да не тот, где они переписаны скопом, а отдельный: наиболее опасных. И обязательно укажите: в чем заключается их ересь.
Кастро покопался и достал из стола какой-то список. Задумавшись на минуту, он быстро дополнил его записями и передал мне. Понятливый, Время его язви! После этого он ещё раз поклонился и вышел с ордерами. Пока он отсутствовал, я бегло просмотрел список. Все тринадцать имён, кроме Франческо дель Роко, мне ни о чем не говорили. Я читал, в основном, список преступлений. Чего там только не было, пся крев! От утверждения множественности обитаемых Миров (в этом, кстати, обвинялся дель Роко) до отрицания тройственности Бога и наличия Бога, вообще. Некоторый интерес вызывала единственная обвинённая в ереси женщина — Маргарита Кастро (уж не родственница ли нашего епископа?). Она объявила, что беременна от Святого Духа; и что ребёнок, которого она произведёт на свет, будет вторым воплощением Христа-Спасителя.
Епископ вернулся быстрее, чем я ожидал. Я даже не успел толком выбрать: с кем из еретиков помимо дель Роко я буду беседовать. Не со всеми же тринадцатью! Этак я точно доживу здесь до второго пришествия в лице младенца Маргариты Кастро. Я зевнул, пометил крестиками четырёх из списка и протянул лист епископу. Тот взглянул и удивлённо приподнял брови:
— Вы желаете, ваше высокопреосвященство, допросить этих четверых. А почему именно их?
— Вообще-то, я не обязан давать вам отчет в своих действиях. Но в данном случае никакого секрета нет. Они все выбраны наугад, за исключением Маргариты Кастро. Это — единственная среди них женщина, а я всегда был неравнодушен к этому полу. Кстати, а она, случайно, не ваша ли родственница?
