Он сделал паузу, рисуя в воздухе кривую, затем взмахнул рукой и расправил ладонь внутри очерченной дуги.
– Вот именно! – победно произнес он. – Надо было пересадить свое сознание в какую-то колбу. Отделить его от меня самого и вложить в нечто такое, что будет управлять невидимыми пластами реальности, как управлял бы ими я. Тогда я и создал алгоритм, который не просто бездумно жонглирует словами, выбрасывая то в самую точку, а то невпопад какие-то фразы в ответ на вводимые раздражения. Это была удивительная программа! Настоящий сканер сознания, проникавший в самые глубины мыслей и считывавший узоры, нанесенные на песчаную долину памяти миллионами увиденных за жизнь картин, прочитанных книг и запечатанных в предубеждения иероглифов. Так я создал копии себя и Милады. А потом Милада погибла.
Артемий замолчал.
– Ты хочешь сказать, – спросила, наконец, Арина, – что та женщина, которую мы видели на экране, не существует? То есть, конечно, существует, ведь кто-то же с тобой говорил? Это ведь не просто какая-то запись? Но как все это сделано?
Артемий улыбнулся.
– Ты знаешь, почему дети на сотне языков первым делом произносят слова, столь похожие на наши «мама» и «папа»?
Арина посмотрела на него так, как будто вполне естественным было считать, что на этот вопрос не существует вообще никакого ответа.
– Дело в том, – невозмутимо продолжил Артемий, – что и «п», и «м» звуки билабиальные, то есть образуемые с помощью губ. Не дентальные, и не дентолабиальные, а именно билабиальные! Ответ, таким образом, вполне логичен! У детей просто еще нет зубов, чтобы произносить дентальные звуки. Да к тому же именно губы целый день тренируются, вытягивая молоко из материнской груди. Естественно, что именно они в первую очередь и используются для привлечения внимания, издавая повторяющиеся звуки, которые, в конечном итоге, обеспечивают получение новой порции молока.
Артемий посмотрел на Арину и, увидев в ее глазах отблески озарения, продолжил:
– Эти же звуки являются самыми важными при дублировании фильмов. Именно под них подбираются звуковые соответствия в языке, на который делается перевод.
Пестрая мозаика стремительно выстраивалась в голове Арины в четкую картину. Оставалось всего несколько деталей. Лишь только был бы дан ей малый шанс проверить. Еще немного времени побыть с ним рядом.
Ранним утром в квартиру Артемия позвонил человек. По его виду вполне можно было сказать, что приятная прохлада наручников на запястьях в жаркий летний день не оказалась бы для него неожиданностью. «Godzilla size» – подумала про себя Арина – «Готов к труду и обороне!».
– Привет, Илья! – сказал Артемий.
– Здравствуйте, Артемий Владимирович! – смущенно поздоровался человек-гора.
Арина слышала лишь обрывки их короткого разговора в прихожей.
– Что в типографии? – спросил Артемий.
– Все нормально. Отпечатано восемь копий и уже направлено по нужным адресам. – ответил Илья.
Затем последовали какие-то фразы, которых Арина не поняла. Ей даже показалось, что говорились они на каком-то неизвестном ей языке.
– Всадник может быть без головы, но не может быть без коня! – разобрала она, наконец, слова Артемия.
– Ее пригнали в Ларнаку. – послышался голос Ильи.
– Печальнее места не найти! – констатировал Артемий.
– Не знаю, я там не был! – отозвался Илья.
– Что с Егором? – едва расслышала Арина голос Артемия.
– Он в красном списке! – ответил Илья. – Я сообщил ему координаты.
– Хорошо! – сказал Артемий и попрощался с великаном каким-то непонятным жестом.
– Как Вы думаете, заденет ли Россию война в Ираке? – ликующим голосом спрашивала пестро накрашенная пигалица с микрофоном у старика, выходящего из продуктового магазина.
– Нас все задевает! – рассерженно бросил в объектив старик. – Комар во Вьетнаме сдохнет – нас задевает!
Полковник Капронов отвернулся от экрана, выдвинул ящик стола и достал из него книгу в льняном переплете.
– Ты помнишь, Володя, – обратился он к вытянувшемуся перед ним по струнке парню, – на заре перестройки, появилась такая книга «Дети Арбата».
– Помню, товарищ полковник, это Анатолий Рыбаков, там что-то про диссидентов. – отозвался парень.
– Точно! А теперь посмотри вот на это! – Капронов протянул ему книгу, на которой было написано: Анатолий Robocop «Дети Горбатого».
– Смешно! – констатировал парень.
– Ничего смешного! – серьезно сказал Капронов и убрал книгу в стол. – Садись!
Володя уселся перед ним, сложив руки, как прилежный ученик.
– Сейчас сюда придет человек, – тревожным голосом начал Капронов, – Я буду с ним разговаривать, в смысле, снимать с него показания. Я хочу, чтобы ты был в соседней комнате, следил за каждым словом, за каждой интонацией. Пойми, это очень важно! В этом деле нет мелочей! Слишком многое поставлено на карту! Ты меня понял?
– Понял! – растерянно произнес Володя.
– Ступай! – сказал Капронов.
Через несколько мгновений после того, как Володя скрылся в соседней комнате, в кабинете Капронова появился Иван Антонович. Держался он невероятно уверенно и выглядел, подобно кредитору, пришедшему с визитом к своему должнику.
– Здравствуйте! – обратился он к полковнику, тот молча кивнул ему в ответ.
Иван Антонович уселся в кресло и оживленно заговорил:
– Посмотри, сколько у вас тут всякой техники! Компьютеры, камеры, датчики, сенсоры! Скоро уже и людей не понадобится! Понаставят вокруг роботов. – Иван Антонович на секунду задумался, а затем протянул, – Да-а! Очеловечить машины в наш век несложно, ведь люди стали столь бессердечны!
– Вы понимаете, почему я Вас сюда пригласил? – с какой-то неуверенностью в голосе спросил Капронов.
– Понимаю! – ответил Иван Антонович. – А вот понимаете ли это Вы?
Полковник молча открыл книгу и принялся читать ее вслух:
– Речь идет о тайной организации, стремящейся к переустройству мира. – Капронов на мгновение закашлялся. – Руководит ею только тот, кто понимает правила игры, по которым само это переустройство происходит. Как только пропадает понимание, теряется лидерство в организации. В определенном смысле лидерство здесь вообще отсутствует или, по-другому сказать, не имеет никакого значения. Если кто-либо хотя бы на время осознаёт принципы переустройства и поступает, в соответствии с этим пониманием, формируя вокруг себя отвечающую этим принципам действительность, то дело организации живет и процветает. Если кто-либо утрачивает это понимание, он незаметно для себя самого выпадает из организации.
