— Умри, умри, умри!
Морган явился только спустя полчаса. А когда прискакал, они стояли, обнявшись. Когда Морган спешился, Хуанита чуть отодвинулась от Марка, но смотрела на него собственнически.
— Теперь вот как? — спросил Морган. Она ничего не ответила.
— На второе поле отсюда напала целая стая этих зверей, — сказал Курт. Голос его звучал виновато. — Убили трех мужчин и женщину. Я прискакал сразу, как смог.
— Марк убил поркера.
— Она убила. Он бы добрался до меня…
— Держитесь, — сказал Курт.
— Он наделся прямо на копье.
— Я видел, они так делают. — Морган как будто осторожно подбирал слова. — Вам придется еще какое-то время пробыть здесь. Мы потеряли четверых, и…
— С нами все будет в порядке, — сказала Хуанита.
— Да. — Морган вернулся к лошади. — Да, наверно. — И быстро уехал.
Согласно традиции Марк и Хуанита получили тушу и вечером пировали с друзьями. А потом вдвоем ушли от бараков, и их долго не было.
— Тэпс, что мне делать? — спросил Марк. Они сидели снаружи в неожиданной прохладе позднего летнего вечера. Марку казалось, что больше никогда не будет прохладно: уже почти подошло время сбора урожая. Осень и зима будут короткими, но в эти месяцы на Таните почти приятно.
— В чем дело?
— Она беременна.
— Неудивительно. Но это не конец света. Есть много способов…
— Нет. Она даже говорить об этом не хочет. Говорит, это убийство. Все этот проклятый падре. Проклятая церковь! Неудивительно, что сюда приглашают этого шута. Он внушает рабам довольство.
— Вряд ли это единственная сторона деятельности церкви, но она эффективна. Ну, а тебе какое дело? Как ты не раз говорил, ты никому ничего не должен. А в данном случае у тебя определенно нет никаких законных обязательств.
— Это мой ребенок! И она моя… ну, я хочу сказать… Проклятие! Я просто не могу…
Теппингер мрачно улыбнулся.
— Я тебе говорил, что совесть и этика — дорогое излишество. Но если ты намерен отяготить себя ими, рассмотрим твои возможности.
Ты можешь попросить у Эфигвера разрешения жениться на ней. Вероятно, он разрешит. Новый губернатор покончил с так называемым принудительным «ученичеством» детей осужденных. Твой срок скоро заканчивается. Ты будешь свободен…
— И что я буду делать? Я видел в Вискитауне освободившихся.
— Можно найти работу. Предстоит создать экономику целой планеты.
— Да. Конечно. Потеть, работая на хозяина какого-нибудь магазина. Или работать, как Курт Морган, подгоняя осужденных.
Теппингер пожал плечами.
— Есть и другие возможности. Гражданская служба. Или сам изучи дело и стань плантатором. Тех, кто может производить, всегда поддержат финансово.
— Но я буду рабовладельцем. Я хочу выйти из этой системы. Из всего этого проклятого дела!
Теппингер вздохнул и снова поднял бутылку. Сказал:
— Мы все многого хотим. Ну и что? И выпил.
— Есть другой путь, — сказал Марк. — Есть выход отсюда.
Теппингер быстро взглянул на него.
— Даже не думай об этом! Марк, Свободное государство, в которое ты веришь, не более чем мечта. В действительности это банда людей, которые живут, как звери, тем, что могут украсть. Они вне закона. Нельзя жить без закона.
«Я отлично могу прожить без здешних законов, — подумал Марк. — И, разумеется, они крадут. А почему бы им не красть? Как еще им прожить?»
— Ив любом случае они долго не протянут. Губернатор вызвал полк наемников, чтобы покончить со Свободным государством.
«Именно этого я и ожидал», — подумал Марк.
— А почему не морскую пехоту СВ?
Теппингер покачал головой.
— Сложная проблема. Простейший ответ — финансовый вопрос. Сил СВ не хватает, чтобы обеспечивать мир повсюду, потому что Большой Сенат не дает на это достаточно средств.
— Но ты говорил, что средства от продажи наркотиков Танита идут Флоту…
— Львиная доля. И поскольку это очень большие деньги, тебе не приходит в голову, что и другие зарятся на них? Сам Большой Сенат завидует доле Флота, потому что не контролирует эти деньги. Сенат посылает Флот куда угодно, только не на Танит, так что из плантаторов снова тянут деньги, чтобы оплатить защиту.
«Мне это подходит», — подумал Марк.
— От наемников немного пользы. Они будут сидеть в казармах и получать деньги. — Так ему говорили учителя.
— Ты знавал хоть одного наемника?
— Конечно, нет. Послушай, Тэпс, я устал. Думаю, мне лучше лечь.
Он повернулся и ушел от старика. «К черту его, — думал Марк. — Старик… старуха — вот кто он такой. Не хватает мужества, чтобы уйти отсюда и жить на свой страх и риск».
Что ж, это мне подходит. Но у меня на уме кое-что получше.
В конце сезона ураганов начался сбор урожая. Стручки боршита выросли, их срезали и собирали липкий сок. Сок кипятили, снимали пенку, снова кипятили, пока он не уваривался до очень небольшой доли зеленой массы растения, которое они выращивали и охраняли все лето.
Эфигвер упал на ступенях большого дома. Морган отвез его в больницу Ледерле. Вернулся Курт с молодым человеком — сыном Эфигвера, который получил отпуск на службе — в городской администрации.
— Старый ублюдок ждет тебя снаружи, — сказал Льюис.
Марк вздохнул. Он устал после долгого дня на полях. Устал и от бесконечных рассказов Теппингера об ужасах Свободного государства. Но старик его единственный друг. Марк взял бутылку и вышел из барака.
Теппингер нетерпеливо схватил бутылку. Сделал несколько глотков. Руки его тряслись.
— Пошли со мной, — прошептал он.
Марк в смятении пошел за ним. Тэпс отвел его в тень у большого дома. Там ждала Хуанита.
— Марк, милый, я боюсь. Теппингер снова выпил.
— Парень Эфигвера пытается собрать деньги, — сказал он. — Бегает по дому и кричит, что отец содержит множество дармоедов и разоряет себя. Кажется, лечение стоит дорого. А плантация в долгах. Он продает контракты. И продал ее контракт. Почти за две тысячи кредитов.
— Продал? — тупо спросил Марк. — Но ей осталось меньше двух лет.
— Да, — согласился Тэпс. — И есть только один способ, которым плантатор может извлечь за такой срок выгоду из молодой красивой девушки.
— Будь они прокляты, — сказал Марк. — Ладно. Нужно отсюда убираться.
— Нет, — возразил Теппингер. — Я тебе говорил почему. У меня есть способ получше. Я подделаю подпись старика на разрешении. Ты сможешь жениться на Хуаните. Подделку обнаружат, но к тому времени…
— Нет, — сказал Марк. — Думаешь, я останусь, чтобы стать частью этой системы? Свободному обществу нужны хорошие люди.
