К каюте боцмана он подбежал, немного запыхавшись. Как назло, не работал ни один лифт, и пришлось намотать пару сотен метров по аварийным лестницам вверх и вниз, матерясь в полутьме. К счастью, обошлось без жертв, если не считать двух раздавленных тяжёлыми башмаками сервисных автоматов и одной лопнувшей трубы с паром.
Гай ждал Рика, нервно постукивая своими тонкими пальцами по сенсору в окаймлявшей перепонку шлюзовой притолоке. Дверь подёргивалась, но доступа корабельного врача не хватало, чтобы её раскрыть.
– Что с Джеком, Гай? – капитан с ходу шлёпнул по притолоке тонким браслетом с капитанским кодом, продолжая движение и… был остановлен в своём порыве так и не раскрывшейся перепонкой. С трудом оторвав лицо от липкой полимерной плёнки, Рик задушено прошептал в сторону:
– Дьяволы Бездны, почему не сработало…
– Потому что этот идиот заблокировал не только все сигналы из каюты, но и отключил любые уровни доступа! – Травкин продолжал механически касаться сенсора. Бледное лицо врача покрывали мелкие капельки пота, а пальцы слегка тряслись.
Морган бы не смог заметить этого, не залипни он в перепонке, с глазами, направленными как раз на сенсор.
– Б***… Я давно так не боялся… – прошептал Гай, упираясь лбом в сталепласт переборки. – Датчик биоритмов он себе тоже вырезал…
Левая рука Травкина скользнула в карман, покинув пределы ограниченного поля зрения капитана. Спустя долгую секунду Морган ощутил запах какой-то ядрёной химии и услышал тонкий свист распылителя. Он зажмурился, и прекратил дышать. «Док, надеюсь, ты знаешь, что делаешь… И, дьявол, мне тоже страшно. Что там происходит, за этой долбанной перепонкой?!» – пронеслось в голове Рика, и он почувствовал, как отлипает от двери. Глубоко вдохнув слабо пахнущий растворителем воздух, капитан проговорил, расстёгивая кобуру:
– Я тоже беспокоюсь, Гай. Как бы этот… боцман чего не натворил. Видимо, придётся вырезать дверь.
– Само отвалится, – флегматично ответил Травкин, пряча распылитель, – этот паралитик расслабляет искусственные мышцы за несколько секунд. Искусственные! – добавил он, слабо улыбнувшись в ответ на округлившиеся глаза Моргана.
Дверь, с трудом сокращаясь, как переевший кроликов питон, уползла в боковые ниши, и Рик с Травкиным сморщились от ударившего им в лицо тяжёлого микса из перегара, испарившегося спирта, самогона и виски, запахов немытого тела и засохшей рвоты. Капитан испытал противоречивые позывы закусить или занюхать амбрэ стоявшими в углу носками, и проблеваться. Судя по ещё более побледневшему лицу Гая, им овладели подобные стремления.
Кацмана они обнаружили в углу, за перевёрнутой на бок койкой, в негорючей обшивке которой торчали затушенные сигары из неприкосновенного запаса капитана, напоминая доисторического ежа, которого переехал погрузчик. Боцман сидел, привалившись к стене, и прижимая к груди початую бутылку «Джека Дэниэлса», что-то тихо бормотал. От его рваной и пропитанной спиртным одежды несло, как из корзины с бельём на свалке, а небритая красная морда была залита слезами и соплями. Рядом на полу лежал позолоченный бластер, ещё одна бутылка виски, и початый ящик с куревом.
Гай, тяжело вздохнув, отбросил в сторону койку, брызнувшую окурками, и наклонился к брату. Капитан застегнул кобуру, и аккуратно подошёл к Джеку с той стороны, где лежал плазменник. «Вот же скотина еврейская! Он же стреляться собрался! Но почему? И что должно было случиться, чтобы Кацман стал напиваться в рейсе?» – подумал Рик, осторожно подхватывая бластер, и отбрасывая его за койку. Сколько он себя помнил, его странноватый боцман уходил в жестокий алкогольный штопор исключительно на стоянках или в отпуске. Да и в последнее время, после пережитого ими всеми приключения со Строителем и Кардиналами, Джек явно поостыл к спиртному.
– Капитан, помоги его уложить на пол… – тихо попросил Гай, прикладывая сенсоры медкомплекта к телу брата. – Боюсь, его даже модифицированная печень не спасла. Допился до «белочки». Delirium, понимаешь, tremens.
– Да, белый он, вижу… – Морган осторожно уложил Кацмана на пол, и Травкин, не медля, стал методично обкалывать брата целой пригоршней инъекторов, предусмотрительно запасённых в глубоких карманах.
Боцман что-то пробормотал, и Рик наклонился к его губам, чтобы разобрать слова. Неожиданно Джек открыл остекленевшие глаза, и схватил капитана за горло. Пальцы сдавили трахею, и Морган смог только хрипнуть что-то невразумительное, скребя ногтями по запястью Джека.
– Что ж ты, с-скотина б-бездушная, тв-воришь… – удивительно разборчиво, хоть и с заиканием, проговорил боцман, с трудом дыша. – Да как т-ты смел так поступать с людьми, С-судья ты засланный! Они ж ж-живые! Им же б-больно! Сдохни, с***, долбанный удод!
Гай прикоснулся к предплечью Кацмана, и рука, только что впивавшаяся в горло Рика, безвольно опала. Глаза Джека закрылись, и он захрапел.
– Извини, капитан, – Травкин поставил какой-то укол, и Морган смог дышать. – Не пытайся говорить, тебе вредно. Потом останешься в медотсеке, я расправлю тебе трахею и сделаю блокаду…
Капитан кивнул, и жестами показал, что донесёт Кацмана до медблока. Док согласно кивнул, и распрямился.
– Пойдём, Рик. Если можешь, быстрее – уколы действуют недолго, а его сердце скоро смачно квакнется…
Глава 6. Марсианские Хроники
Когда на карту поставлено всё, что только возможно – тогда наступает момент, в который все решения и все вероятности начинают течь только по одному пути. И путь этот предсказать нельзя…
Либо всё будет хорошо, и мы победим, либо – всё будет плохо. Но мы все равно победим, только вот цена победы… Может быть несколько завышена.
Марсианская «Серебряная Книга», 2387 г.6.1. Марсианские Хроники. Макс Телль
9 августа 2278 года
Незримая рука Марса… Тайное правительство. Криптократия. Сопротивление.
Со времён первой Республики, Сопротивление всегда стояло за спиной марсианского правительства, тихо дыша тому в затылок. И дёргая за нужные ниточки.
В результате корабли доставляли груз не туда, люди не попадали в нужное место, денежные потоки меняли направление и оседали на временных счетах нейтральных банков. Тонкое воздействие, лёгкие помехи, которые даже не выглядели попытками помешать или навредить, а смотрелись вполне вдумчивой помощью и прочим «споспешествованием» официальному курсу Протектората.
Так, год за годом, креп странный противоестественный союз двух разных миров – Марса, входящего в Протекторат на условиях сохранения независимости в отдалённых колониях, и Сопротивления, включавшего сотни тысяч человек, контролировавшего целые отрасли и направления исследований. При том нередко высшие функционеры Марс-Сити, допущенные до патриотичной аудиенции с самим Лордом-Протектором, являлись одновременно и Ведущими лидерами правительства теневого…
