— Сдерживать гнев — это не для тебя, родная? Я уж молчу про начало этого бесчестного поединка. Двое на одного. Вы полагали, что он не ответит, поскольку Дар не пробудился? Не думал, что мои дети будут использовать очевидное преимущество, чтобы унизить своего же родовича. Мерзко и отвратительно.
Зеленое свечение вокруг Ромы погасло.
— Марш к целителю, — отрезал дядя Архип. — После этого — на полигон. Никто не отменял тренировки. Вечером найдете меня в бильярдной. Вас ждет серьезный разговор. И неизбежное наказание.
Подростки смерили меня на прощание пылающими взорами и ретировались с площадки.
— Сурово, — заметил я.
— Ты ничего не помнишь, — грустно улыбнулся офицер, — но теперь понимаешь, что не так с нашим родом.
— Я застал Рому врасплох, — пожимаю плечами. — А против Татьяны использовал запретную технику.
— Ты двигался невероятно быстро, — кивнул дядя. — Притормозил время?
Пришлось кивнуть.
Я и без того спалился.
— Идем, — вздохнул Архип Илларионович. — Провожу тебя в медблок.
Мы двинулись в сторону полигона.
Проходя мимо тренажерной площадки, я невольно задержал взгляд на выжженном участке, в который угодил файербол. Шар проделал в покрытии миниатюрный кратер с неровными обугленными краями. Немного резины вплавилось в опоры шведской стенки и нижнюю перекладину. Удар пробил не только верхний слой, но и полимерную подложку, частично — гравий и грунт.
— Я одного не пойму, — нарушил молчание дядя. — Почему сюда не мчатся на всех парах фискалы? Ты дважды… ну, сам понимаешь. И — ноль реакции со стороны Особого отдела.
Вновь пожимаю плечами:
— Я не знаю, о чем вы.
Губы офицера тронула едва заметная усмешка.
— Конечно-конечно. Так, мысли вслух. И еще одна вещь, которая меня настораживает. Ты совершенно не похож на прежнего Виктора. Быстрый, резкий. Сила ничтожна, но дерешься технично. Ничего не боишься. Используешь местность в своих интересах. Раньше… ты избегал конфликтов. Чуть что — жаловаться отцу.
— Мне сложно возразить.
— Да-да, — полковник шумно вздохнул. — Люди, конечно, меняются под воздействием стресса и перенесенных испытаний, но чтобы настолько…
Чую — разговор сворачивает не в ту степь.
Чтобы сменить тему, я указал на обширное безлесое пространство слева от нас:
— Это полигон?
В моем мире военные полигоны гораздо больше, они предназначены для отработки тактических перемещений и учебных стрельб. Здесь, насколько я понял, всё скромнее. Вот только по периметру зоны распределены странные штуковины — матово-черные цилиндры, испещренные письменами. По размеру зона соответствует футбольному полю. Только я не заметил ворот, штанг, беговых дорожек и прочих спортивных сооружений. Просто земля с вырубленными и выкорчеванными деревьями.
— Да, — Архип Илларионович испытующе посмотрел на меня: — Ты не помнишь, для чего он?
Качаю головой.
— Здесь тренируются одаренные, — пояснил дядя. — Те, кто обладает Даром. Периметр полигона защищен артефакторикой, поэтому боевые заклинания не вырываются за его пределы.
— У меня вопрос.
Тропинка, по которой мы шли, продолжала углубляться в лесопарк.
— Задавай.
— Я слышал, что отец владеет магией света.
— Не только он, — кивнул дядя. — Наш род уже пять поколений специализируется на световых техниках.
— Тогда почему Таня била по мне огненным шаром? Мне кажется, огонь и свет — это разные типы магии.
— Правильно кажется, — дядя оценил мою наблюдательность. — Как ты, наверное, заметил, у меня две жены. Роман и Татьяна родились от первого брака, Лена — от второго. Чувства не имеют никакого отношения к выстраиванию генеалогических линий. Наш род подбирает жен, опираясь на техники, культивируемые их родами. Таким образом, мы не складываем все яйца в одну корзину. Рома унаследовал световую магию, Таня — огонь. Что касается Ленки, то она выраженный менталист — думаю, ты уже догадался.
— Еще бы не догадаться, — я вспомнил обеденное противостояние. — А что с моим отцом?
— Ну… — дядя замялся. Я влез во что-то табуированное. — Андрей решил максимально усилить линию света. Логично, учитывая его ранг. Когда ты достигаешь уровня магистра, это серьезно. Невольно начинаешь мечтать о вершине. Пусть не сам, но хоть дети… Его можно понять. Твоя мама — слабосилок с большим потенциалом. Этот потенциал не раскрылся, но он мог бы раскрыться при определенных обстоятельствах. А еще у нас были евгенические расчеты, которые показывали, что сын Валентины Алексеевны с вероятностью в семьдесят четыре процента станет архонтом.
— Появился я…
— И никем не стал, — дядя виновато развел руками. — Никаких предпосылок. Одаренный такой силы должен был уже в десять показать себя. В двенадцать тоже ничего не произошло. И в семнадцать…
— Поэтому за столом сидели две другие жены, — понял я.
— Конечно. Твой отец всё еще может родить сильного наследника.
— Тогда почему род угасает?
— Сила света — наша родовая способность. Есть боевые техники… которые осваиваются через несколько лет после инициации. Я знаю, что у Романа они не раскроются. А Таня с Ленкой пойдут другим путем. Чем старше мы с Андреем становимся, тем ниже вероятность появления того, кто взрастит в себе «правильный» Дар. А теперь еще и…
Дядя осекся.
— Моя запретная магия, — завершил я.
— Именно.
Полигон остался позади.
— Пойми меня правильно, — торопливо заговорил полковник. — Манипуляции временем — это здорово. Вот только перспективы занять место во дворце императора с такими техниками довольно сомнительны.
— Почему?
— Магов времени справедливо опасаются, — дядя помрачнел. — Им не доверяют. Император предпочитает держать таких волшебников подальше от своего окружения.
— Цепочка щитов прервется, — догадался я.
— Безусловно. А вместе с этим мы лишимся части своих привилегий. Кроме того…
— Вы не знаете, откуда я такой взялся.
Дядя хмыкнул:
— Ты проницателен.
— Что там с вашими… евгеническими расчетами?
— Аналитики разводят руками. Природа твоего Дара неизвестна.
Я вспомнил карапуза-четырехлетку.
— А Кирилл?
Дядя пожал плечами:
— Пока рано судить.
Несложно догадаться, что вожделенные световые техники лучше развиваются по мужской линии. Значит, на моего сводного братика возлагают большие надежды. Не удивлюсь, если за всем этим хитрозакрученным планированием стоит дед. Формально старикан отошел от дел и передал управление старшему сыну. Значит ли это, что патриарх утратил влияние? Отнюдь. Уверен, к его рекомендациям прислушиваются.
Справа от нас показался чайный домик. Невысокое сооружение с двускатной крышей, углы которой загнуты вверх наподобие азиатской пагоды. Крышу поддерживают бревенчатые столбы. В глубине павильона я заметил деревянный настил, низкие плетеные кресла и столик в восточном стиле.
— Почти пришли, — сказал дядя. — Рад был побеседовать, но спешу откланяться. Неотложные дела.
— Благодарю за компанию, — улыбнулся я.
Дядя коротко кивнул, развернулся и зашагал в обратном направлении.
Среди деревьев проступили очертания медблока.
Через минуту тропинка вывела меня к одноэтажному белому зданию, двери которого разъехались при моем приближении.
