на деревянных антарах, насвистывая теплую, летнюю музыку.
На всё это смотрел Дзин и молчал. Это та часть жизни Мариам, в которой Дзин может только наблюдать, иначе всё испортит. И в этом молчаливом ожидании он был рад за неё. Наверное, это тот самый дом, о котором она мечтала. Всё это действо прервал Ринго, вспомнив о недавних словах старейшины: «Нужно, чтобы Мариам допросила их командира».
Недолго думая, Мари и Дзин отправились к вигваму, в котором сидел старейшина с длинными, алыми волосами, заплетенными в две толстых косы. Его глаз закрывал огромный, жуткий шрам, а на лице были остатки смытой красной краски. Держа на прицеле командира солдат Лакшата, он молча сверлил его взглядом и медленно курил, постоянно держа её над толстой губой, в ожидании Мариам. И когда шандийка зашла, старейшина наконец улыбнулся, отложил в сторону трубку и слабо махнул ладонью, указывая на свободное место: «Садись, моя дорогуша. Ты уж прости за такую кровавую встречу. Будь моя воля, я бы прямо сейчас устроил праздник.» Затем он вновь обратил свой взгляд на связанного командира и сказал: «Очень интересно узнать: ради чего вы испортили такой хороший день? Сидели бы дома, проводили время с детьми.» Но командиру было всё равно: его волновала лишь Мариам и то, почему она сражается за вашаков. И тогда он из последних сил и в отчаянии повысил голос на Мариам: «Почему? Почему вы на их стороне?! Госпожа Мариам Лакшата, вы же знаете ваше предназначение и род, так почему? Почему вы защищаете этих краснокожих макак?!» Мариам еле сдерживала злость, пока Дзин смотрел на её внутренние конфликты и чувствовал, как её дыхание резко изменилось. Воздух стал теплее, кажется, это вскипала кровь шандийки из племени вашаков. Тогда Ву Перо, глядя на Дзина, спросил Мариам: «Это войдер ветра: они, как правило, либо остаются на островах, либо подаются в пираты. Скажи, Мариам, ты с этим мальчиком, случайно, не ввязалась в ряды Летучего Фрегата?» Мариам одобрительно кивнула, от чего командир сильно удивился. В его голове всё сложилось воедино: Летучий Фрегат существует и сумел переманить на свою сторону самое близкое к Малике лицо — её дочь. Заметив это замешательство на лице командира, Ву Перо спросил его:
— Малика говорила вам, для чего требуется вся эта компания по уничтожению клана?
— Вы совсем тупые? Сами устроили диверсию, и теперь у меня спрашиваете причины? Чего ещё ожидать от вашаков.
— Значит, твоя великая госпожа тебе не доверяет, раз не рассказала истиной причины.
— О чем ты?!
— Слушай сюда, наглец, я на своем веку повидал множество войн и знаю, как Короли строят свои делишки в тени. Малика давно знает о существовании Летучего Фрегата, но не выставляет это в свет как реальную угрозу, чтобы среди рабов было меньше мятежников. К тому же, пираты Турнадау дают Лакшата защиту от внешнего мира с южной стороны. Как думаешь, что будет, если все узнают, что защищающие верха пираты ополчатся против них? Страх. Большая часть командования армией перестанет стойко держаться своих позиций и сдадут посты. Весь юг против Лакшата, и Малика это знает. Она умеет пользоваться информацией и манипулировать ею людьми, поэтому такие сопляки как ты, смеют заявляться сюда во всеоружии, полностью уверенные в победе.
— Н-но как? Откуда она знала о вас?! Моя госпожа… Не может быть…
— Она и не могла знать наверняка, что пираты действительно состоят в Летучем Фрегате. И Малика, как разумный правитель, не стала делать поспешных выводов и устроила всё это для проверки. Всё дело в том, что я не отправлял ни одного вашака в ваш клановый дом. На месте преступления не могла оказаться улика против нас. Она знала, что диверсию устроили не наши люди, но отправила вас именно в Суру. Не находишь это странным?
Командир вспоминал тот день, когда Малика лично приказала уничтожить клан Сура. Она описывала в подробностях о случае с недавней диверсией и рассказывала о том, как много невинных шандийцев пострадало по их вине. Но когда командир спрашивал об уликах, Малика всячески уходила от разговора и использовала свой статус для того, чтобы приказ скорее пришел в исполнение. Как ни странно, но никто из стражи не мог доказать существование улики, подтверждающей причастность вашаков к преступлению. Но и никто не мог осмелиться сказать, что версия с вашаками, предложившую Малика, является ложью. Если госпожа сказала, что она воочию видела на месте преступления амулет вашаков, значит, так оно и есть.
— Если ей нужен Летучий Фрегат, то зачем было подставлять Суру? Как ты это объяснишь, старый урод?!
— А разве не ясно? Она уже поймала Летучий Фрегат.
— Что? Как? Что ты несешь?!
— Я знаю, как работает ваша стратегия. Ни одну и не две войны вы использовали её множество раз. Все эти солдаты — не полный отряд, верно я говорю?
Командир заулыбался и начал заливаться грубым, словно грохот камня, смехом. Его план поняли, но что с того? Малика выиграла этот ход. «Не все. Далеко не все. Вам осталось жить пару дней, прежде чем сюда заявится ещё семь дюжин вооруженных до зубов солдат! Ха-ха-ха!» Мариам не на шутку испугалась, услышав эти слова. Солдаты Лакшата на самом деле всегда нападают двумя волнами, первая из которых должна вымотать врага, а вторая — добить. «Простите, молодая госпожа, но даже если бы вы согласились пойти со мной, вторая волна солдат сравняла бы тут всё с землей!» Разум Мариам помутнел от страха, она может больше никогда не увидеть Ринго. Но старейшина был непоколебим. Он молча затянул горький дым трубки и продолжал смотреть одним глазом прямо в душу командира:
— Мариам, когда мы вызовем подмогу, Летучий Фрегат покажется, и тогда Малика сразу поймет, кем именно является её враг. Но если мы не станем звать на помощь, клану придет конец, и в битве с Маликой мы не сможем помочь…
— Не беспокойся, Ву, мы обязательно победим. — испугавшись положением дел, Мариам всё равно не собиралась сдаваться, но в её словах — острие меча; можно было заметить, как лезвие затупилось от малого чувства неуверенности и страха. Её голос слабо дрожал, но пытался поделиться с Ву боевым духом.
В воздухе нависла тишина. Командир с довольной улыбкой смотрел на Ву и Мариам, пока взглядом не поймал стоящего у выхода Дзина, который только наблюдал и слушал всё. Он испугался масштаба проблемы и не мог поверить, что всё в мире
