мимо стеллажей, под голос со странным акцентом Нека слушала о многом и всяком. Хранитель же делал акцент на важных моментах, полностью понимая всю суть просьбы Ады.
— О, а это портрет Оноэля. Его белоснежные крылья ослепляли взор, а в магии света он преуспел куда лучше других. Он попал в этот мир довольно давно, после чего стал рабом. Оказалось, что Оноэль хорошо владеет мечом. Так начался его путь этиамария, который должен был закончиться смертью. В первый же свой бой, прозванный ангелом, отказался убить своего противника. Сразу же он впал в немилость зрителя и организаторов. Его выставляли против более сильных врагов, устраивали невозможные бои, но вопреки всему он всегда одерживал победу, после чего исцелял раненых врагов своей магией. Оноэль дал клятву, что не оборвёт более жизни. И даже потеряв связь со своими богами, он продолжил нести эту ношу, как истинный последователь Аенора.
Нека смотрела на самого прекрасного смертного с самым светлым ликом. Золотистые волосы и пронзающий волевой взгляд голубых глаз. Позади него застыли белоснежные крылья, способные поднять воина в воздух. В Эримосе представителей этого вида часто называли ангелами. Самые верные последователи Ароса, почитаемыми всеми светлыми волшебниками и многими смертными бессчётного количества миров.
Нека не удивилась, что Оноэля сразу же сковали кандалами. Эдем крайне жестоко обходился со всеми, даже с самыми достойными. Этот мир не знал пощады, не знал милосердия и ставил перед собой цель причинять лишь боль и страдания.
— Оноэль одерживал одну победу за другой. Постепенно его намеренное отрицание желаний зрителя стало его же особенностью. Всё больше зрителей уже не с отвращением смотрели на очередной плевок в свою сторону, а видели в его поступках огромную силу воли. Им начинали восхищаться. Ангел же пробивался всё дальше и дальше. И лишь злость владельца арены росла с каждым днём лишь сильнее. Апогеем стало сражение на великой арене Сароса. Стоящий в крови, со сломанными крыльями, Оноэль находился на грани смерти. Он мог легко закончить битву, благодаря своей силе. Перед ним бы открылись арены самого Эдема. Но он продолжал сдерживаться, чтобы не убить своего врага. Он был даже готов умереть сам, но не убить. В результате он проиграл и пал. Владелец уже радостно приказал этиамарию добить ненавистного ангела, как выпал в шок от отказа. Противник Оноэля отказался убивать ангела, даже под угрозой уже собственной смерти. Против были и зрители. Но владелец уже обезумел и приказал солдатам вмешаться в происходящее. Ведь это уже фактически восстание! Великий бой должен был закончиться свободой для одного из рабов, а теперь грозил обернуться смертью для обоих.
— И что произошло потом? — спросила Ада, которая этой истории не слышала.
— Никто точно не знает. По официальной версии вмешалась Гильдия. Неповиновение рабов являлось проблемой. Но ещё большей угрозой стало вопиющее самодурство владельца Великой Арены. После этого аристократа, несмотря на его власть и силу, сместили. Победителю даровали свободу, а Оноэля перекупили. Он до сих пор сражается на аренах. Правда не так уж и часто. И до сих пор никого не убивает.
Нека не могла поверить в услышанное. Наверное, единичный случай и ничего более. Однако истории продолжились. Эдем может и не стал храмом нравственности и порядочности, но даже здесь имелись светлые моменты, на которые требуется лишь взглянуть. Ошибочно было считать, что все хозяева подобны демонам преисподней, как и неверно предположение, что все паладины являются святыми. Мир штука куда более сложная и неоднородная. Любой мир, даже Эдем.
Творение Этия, край постоянной конкуренции и борьбы за место под солнцем. Даже у простых тавернщиков порой имелись чуть ли не кровные враги. Все свободные видели друг в друге конкурентов. Зачастую времена становились настолько неспокойными, что свободные переставали общаться между собой. Эдем погружался на десятки лет в молчание, а великие и не очень аристократы могли поговорить по душам только со своими рабами из-за опасения предательства.
Зачастую эти же рабы становились друзьями и даже советниками. Сам Хранитель Музея являлся учёным и философом. И хозяин считал его за равного, несмотря на отличный социальный статус. Вместе они проводили долгие беседы до самой поздней ночи. В Эдеме никто не хотел подчиняться другим, поэтому рабы становились наставниками в школах, рабы становились доверенными лицами в цехах… И пусть положение невольников находилось на дне, но их роль и ценность оказывалась порой в разы выше даже жизней свободных граждан.
— А порой случалось даже такое… — Хранитель остановился перед статуей мужчины и женщины, которые держались за руки. — Пока одни выплёскивали желчь, другие освобождали своих рабов и затем связывались узы браком. Хотя подобное действительно редкость. Ведь дарование свободы стоит очень дорого. Купить её могут лишь богатые аристократы. И когда аристократ даёт свободу своей наложнице это сразу же становится поводом для колоссального скандала на верхних ложах. В подобные происшествия почти всегда приходится вмешиваться Гильдии. И все такие истории идут рука об руку с бесконечным позором для свободного гражданина Эдема и уж тем более представителя лариосов.
— Ух ты, а вы мне про такое не рассказывали, — Ада хотела, чтобы Хранитель показал Неке другую сторону Эдема, но в результате удивлялась теперь сама. — А кто эти люди, которых так точно запечатлел скульптор?
— Не помню, а имена почему-то стёрты, — неестественно пожал плечами Хранитель и отвёл взгляд. — А вот и чай! Давайте передохнём. Ходить по этим просторным залам довольно утомительно. Кстати, вы знали, что у нас в музее есть помещения, которые пешком даже за день не пройти!
— Ого. Это же какая площадь покрывается? Ваш музей что ли больше Сароса?
— О, нет. Просто то помещение является лабиринтом, к тому же там можно ходить как верх, так и вниз. А ещё архитектор поигрался с пространственной магией. Так что площадь определенно точно меньше Сароса, вернее сказать площадь верхней грани, если же посчитать все ярусы вместе, то цифры могут вас сильно удивить. Но, к слову, и сам Сарос не такой уж и маленький. Вы его тоже с одного края до другого вероятно за день не пройдёте. Особенно учитывая густоту застройки и толкучку на центральных улицах.
Тем временем горгульи поднесли столик, стулья, чай и сладости, которые купил Хранитель на пожертвования от единственной посетительницы. Господин Бальмуар сюда уже почти не заходит, в своё время он уже успел облазить здесь каждый угол. Теперь вместо него этим же занимается Ада, оставляя монетки, которые зритель выбрасывает в знак признания. Небольшие и скромные суммы, на которые помощники Хранителя покупают смертную еду. Он бы и сам выходил, да только последний завет хозяина нарушать нельзя. Так что этим занимаются всё те же горгульи.
Обречён был бы музей на вечное забвение, в тени похоти и разврата, но повезло господину Бальмуару наткнуться на самый настоящий дар Этия у границы миров. Ведь иначе происходящее Хранитель объяснить просто не мог.
— Можешь меня не ждать, — произнёс аристократ и ступил на берег.
Побелевший от страха лодочник поспешил сразу же отчалить. Серый туман над водой уже начал собираться в кучу. А все знали, что бывает с бедолагами попавшим в эту аномалию. Несчастный старичок уже успел сто раз пожалеть, что поддался блестящему золотом соблазну. Это путешествие никаких денег не стоило. Лодочник даже постарел лет на десять, подобный стресс опасен для жизни, особенно для жизни стариков вроде него.
Но старик доберётся домой в целости и сохранности. В пабе ему ещё нальют ни одну кружку, чтобы лодочник рассказал свою байку, в которую никто не поверит.
Лансемалион Бальмуар же отправился вперёд, вглубь безжизненного острова, окруженного ветрами Этия. Этого места не было на картах, более того эти земли находились на самом краю Эдема. За границу же мира заходить чрезвычайно опасно из-за аномалии Этия, которая доставляет попаданцев со всех миров в Эдем и жестоко убивает всех попытавшихся сбежать. Впрочем, как оказывается не всех. Да и как всем известно известно, аномалии динамичны и меняют своё расположение.
Эдем существует с первых времён. С самых первых, когда, как многие любят говорить, из ничего Творцы
