– Согласен.
Они выпили по-солдатски, одним махом, и стали закусывать.
– Ты что вообще по теме знаешь? – спросил Вильямс.
– Только связанное со службой. Мы везем, они нападают, и мы отбиваемся.
– А если в деталях?
– А если в деталях, они становятся все более активными, их возможности быстро растут. Они могут неожиданно подогнать целую роту. Как им это удается – непонятно. Раньше хватало одного дрона, чтобы отслеживать их с дистанции в пару километров и отпугивать навесным огнем из автоматической пушки, теперь об этом пришлось забыть. А минометы? Двести миллиметров – это не винтовка, его нужно таскать, устанавливать, переносить боекомплект. Столько суеты – это должно быть заметно, но они ухитряются не выдать себя, пока не начинают обстрел.
– И что ты думаешь?
– Думаю, роют какие-то шахты, туннели. С теперешней техникой это не сложно. Запустили строительного робота – и он роет.
– Тут с тобой многие согласны, но эти туннели не обнаруживает разведывательная аппаратура, – сказал Вильямс и налил еще по одной. – Мы бросаем заряды-инициаторы, они одновременно подрываются, и приемная аппаратура показывает, что на десятки метров вглубь толща земли не потревожена.
Вильямс поднял свой стакан, Брейн – свой, и они снова выпили.
– Значит, экранируют, выставляют что-то вроде статичной, снятой заранее, картинки, и вместо реального положения дел вы видите то, что было раньше.
Вильямс перестал жевать, переваривая услышанное.
– Неплохая теория, это нужно обдумать. Хотя для партизан дело мудреное.
– Учитывая ту дырку в «Элеваре», установка закладки в ПО для них уже не кажется таким уж невозможным делом.
– И вот тут мы переходим к следующей теме… – произнес Вильямс, наливая по новой.
Они выпили, но морской салат закончился, и они закусили «овощным кисло-сладким».
– И эта тема с тебя…
– Кто их так заметно продвигает и зачем ему это нужно, – сформулировал Брейн.
– Да, это критический момент, – вздохнул Вильямс, и его лицо сделалось трезвым. – Ведь у нас этой «ти-ай-броней» закрыты все правительственные винторамы, представительские автомобили, секретные комнаты, понимаешь масштаб проблемы?
– Понимаю. Но кому все это нужно?
– На Галилео и Робертину имели виды ребята с Цин-Дао.
– Я слышал, с ними замирились без войны.
– То, что ты слышал, – лапша на уши гражданам. На самом деле договорились отложить войну, только и всего.
– Весело.
– Очень весело.
– Слушай, ну а кто такие эти партизаны?
– А что говорит массовая информация?
– Массовая информация заверяет нас, что это саморазвивающиеся монстры, появившиеся в результате радиационных излучений. Якобы их на какое-то время оставили без внимания, а они стали плодиться, размножаться и захватывать наш бизнес.
Генерал Вильямс снова налил и отшвырнул пустую бутылку в угол. Потом они выпили и закусили.
– И что ты сам об этом думаешь? – спросил он.
– А ты?
– Состряпано неплохо.
– Но состряпано?
– Но состряпано.
– А что происходило на самом деле?
– На самом деле все началось с колонии для заключенных, которую компания выкупила, чтобы иметь рабочих в условиях, когда обычные люди идти в шахты не хотели.
– Они насильно загоняли заключенных под землю?
– Нет, у тех был выбор – валяться на койке, выполняя приказы надзирателей, и получать на счет три ранда в неделю или зарабатывать за день по пятьдесят.
– Теперь я понимаю, – кивнул Брейн.
– Вот именно. И дела пошли, но со временем компания решила, что платит заключенным слишком много и что хорошо бы заставить их работать больше и практически бесплатно.
– И когда это было?
– Лет пятьдесят назад.
– Понятно.
– Одним словом, они собрали команду специалистов, те взялись за дело, и скоро первые перелицованные работники уже трудились до седьмого пота. Одна проблема – эти ударники мерли как мухи, и компания прикупила женскую колонию. Генетики взялись за дело, и скоро стали рождаться идеальные выносливые люди-роботы, которые форсированно вымахивали до рабочих параметров за десять лет.
Ученые получили большие бонусы, добыча увеличилась, но тут оказалось, что из-за ошибки геологоразведчиков запасы бассейна были преувеличены. Шахты закрыли, оборудование и специалистов вывезли. Эвакуировали даже мужскую и женскую колонии, а рабочих-роботов оставили подыхать, ведь у них не было средств для защиты от генно-лазерного механизма размножения здешних растений.
На полную зачистку планировалось не больше полугода, после чего вся территория должна была зарасти джунглями, но неожиданно посторонними специалистами в районах заброшенных шахт была замечена активность. Однако внимание на эту активность обратили только через годы, когда организованные вооруженные отряды стали захватывать транспорт.
– Значит, кто-то помог им выжить?
– Кто-то помог. Кто-то, кого интересуют запасы Галилео. Это ведь не планета, а просто какое-то хранилище полезных ископаемых.
– И что нам остается?
– Боюсь, что только война.
– Если воевать с теми, у кого такие технологии…
– Это да, тут я с тобой согласен. Лучше отдать эту Галилео.
– Но тогда они попросят еще и Робертину, – напомнил Брейн.
– Попросят, но не сразу. И за это время нужно успеть придумать что-то такое, чтобы поставить их на место.
Они помолчали. Вильямс вскрыл упаковку с вареньем «Осенний сад», а Брейн разломил плитку засахаренных орехов. Все говорило о том, что пора переходить к ароматному бренди.
– О чем ты мечтаешь, Томас?
– Ты все обо мне читал…
– Нет, я хочу услышать от тебя, вдруг что-то переменилось.
– Ничего не переменилось. Я хочу дом у теплого моря, чтобы слышать шелест волн, чтобы сосны шумели рядом.
– А сколько ты зарабатываешь?
– Нам неплохо платят.
– Разумеется, я в курсе твоих накоплений, приятель. Весьма неплохо для средненького жителя мегаполиса, но ведь тебе нужна береговая линия в курортном городке, правильно?
– Да, я хочу видеть море из своего окна.
– Для этого твоих накоплений не хватит.
– Может, что-то заработаю в полиции. Думаю, после третьего контракта меня возьмут на должность старшего в патруле.
– Это копейки, приятель. Давай-ка я дам тебе визиточку, очень, между прочим, ценную.
