Он изучал социальное поведение нежити, и ему не терпелось поделиться своими размышлениями на эту тему. Не успел я устроиться на своём месте, как он подступил ко мне с разговором.
— Что вы знаете о строении мира, юноша? — начал он.
Углубляться в философские споры мне не хотелось, и я попытался сыграть недалёкого простофилю:
— Я точно знаю, что он круглый и стоит на трёх китах.
— В какой-то мере вы правы. Если принимать во внимание все социологические аспекты, то общество действительно покоится на трёх китах. Это магия, аватары и, как ни странно, нежить. Эти аспекты уравновешивают друг друга, не позволяя миру скатиться в пропасть.
Подобные откровения для меня были шоком.
— Ладно, я согласен с тем, что магия уравновешивает бессмертие аватаров, — начал я.
— Относительное бессмертие, юноша, не забывайте об этом, — втянувший меня в дискуссию Георгий Иванович лучился довольством.
— Хорошо. Относительное бессмертие аватаров уравновешивается возможностью других рас владеть магией. — Профессор довольно кивнул. — Однако нежить, как деструктивный элемент, не может вписаться в эту картину.
— Отчего же, — аж подпрыгнул на своей койке Силин, — наоборот, она оптимизирует схему, перенаправляя элемент агрессии в свою сторону. И мы получаем добровольное совместное существование разных рас на одной территории.
— Угу, именно поэтому эльфы не пускают к себе чужаков. Да и не только эльфы. Попробуйте попасть в запретный город зверолюдской империи Чань. Насколько я помню, казнь за это до сих пор — горизонтальное распятие над растущим бамбуком. И только в прошлом году они казнили пятерых туристов из ОГШ.
— Это всё частности, — разгорячился профессор. — Если бы не было нежити, противостояние вылилось бы в гораздо более кровавые формы.
— То есть вы утверждаете, что жертвы набегов нежити — это дань миру во всём мире? Георгий Иванович, вы когда-нибудь видели деревню, опустошённую нежитью?
— Конечно. Изучать нежить — это моя работа, моя страсть. Но моё мнение, что все эти прорывы есть недоработки системы, не способной обеспечить нам безопасность. Они тратят ресурсы на различные прожекты, когда нужна социальная пропаганда, призывающая защищать родину от нежити. Если она займёт умы наиболее агрессивно настроенной молодёжи, то мы получим достаточное количество солдат и при этом снижение криминогенной обстановки.
Тем временем мы уже взлетели и взяли курс на столицу. Время полёта составляло двое суток и мне предстояло провести их в компании воинствующего социолога. Изголодавшись по общению, он вываливал на меня гору информации о значимости нежити в современном мироустройстве. Пытаясь отбиваться, я ссылался на чувство самосохранения, которое не позволит довести до самоуничтожения. Однако профессор был неумолим. Идею создания оружия сдерживания он высмеял с ходу. Даже ужин прошёл под аккомпанемент его рассуждений. Наскоро проглотив еду, я извинился и, сказавшись тяжёлым днём, метнулся в каюту. Следовало притвориться спящим, надеясь, что чувство такта не позволит профессору меня разбудить.
Так и произошло. Вернувшись и обнаружив меня лежащим в кровати с закрытыми глазами и мерным дыханием, профессор покружил по каюте, повздыхал и отправился в кают-компанию искать себе свободные уши. А я, немного поворочавшись, уснул сном младенца.
Утро началось замечательно. Выговорившись вчера, профессор не рвался продолжать беседу и лишь коротко поздоровался. Умывшись, мы отправились на завтрак.
Так как, благодаря Силину, вчерашний ужин пронёсся у меня мимо сознания, сегодня я с интересом рассматривал своих попутчиков. Достаточно представительная публика, из которой выделялся генерал, сидящий за столиком капитана, и несколько явно благородных девиц с компаньонками, наверняка тоже следующих на учёбу. Ну, и ещё группа кадетов, то ли начавших слишком рано, то ли ещё не закончивших вчерашнюю гулянку.
Я доедал яичницу с беконом, когда меня задело локтем прекрасное создание. Она повернулась ко мне и произнесла как ей неловко. Юбочка на ладонь выше колена, третий размер груди под ослепительно белой блузкой, буйная копна огненно-рыжих волос и огромные зелёные глаза. Ведьма в своём самом обворожительном обличии, она одним своим видом вышибла из меня весь воздух, и я смог лишь судорожно кивнуть, дав понять, что принимаю её извинения. Улыбнувшись и тем самым добив меня окончательно, чаровница подошла к своему столику, где сидела явно недовольная задержкой компаньонка.
Сглотнув не прожёванный кусок, я схватился за стакан с соком, пытаясь привести чувства в норму.
— Олеся Михайловна Пожарская, вторая наследница рода Пожарских, — прокомментировал эту сцену профессор. — Обворожительная девушка, весьма популярная в свете. Можете гордиться, юноша, что такая красавица обратила на вас своё внимание.
Я не стал комментировать, что внимание — это нечто другое, однако у этой сцены оказались ещё зрители. Троица подвыпивших кадетов избрала меня мишенью своих острот.
— Посмотрите, судари, на этого простолюдина, — начал один. — Аристократка из древнего рода рассыпается перед ним в извинениях, а он не соизволил даже рта открыть для ответа.
— Ну что вы, сударь, это же не просто какое-то хамло, что позволяет себе не отвечать сударыне. Это представитель древнего рода лапотников. И родители у него были лапотники, и деды, и прадеды, и так от времён рождения мира. Просто как лапотники они знают только два слова «дык» и «ить». Но слова эти слишком сложные, и лапотнику нужно основательно подготовиться, чтобы их сказать. Нужно будет подойти сюда дня через два, а ещё лучше к концу недели, и мы станем свидетелями просто фееричного красноречия.
— Нет, нет, судари, ну что ж вы… — Продолжить третьему краснобаю не удалось, поскольку я выплеснул бокал с водой в их сторону, окатив сразу всех. Если б они цепляли только меня, я бы пропустил их бред мимо ушей. Но позорить своих родителей и деда я позволить не мог.
— Господа, вы, видимо, слишком много выпили и не можете адекватно воспринимать реальность. Освежитесь, вам не идёт этот цвет лица.
— Ах ты, смерд. — Стулья разлетелись от вскочивших кадетов. — Как ты посмел?
— Смерды у нас закончились с отменой крепостного права, триста сорок один год назад указом Ильи Освободителя. Если вы, господа, в истории не сильны, позвольте рекомендовать вам воспользоваться общей государственной библиотекой для повышения уровня вашего образования.
— Дуэль, сейчас же, — заводила компании принял воинственную позу. — Я научу тебя, лапотник, почтению к родовой аристократии.
