Постепенно подросток превращался в безжалостного, хладнокровного преступника. Меньше чем за полгода Волков прикончил шестерых. Да, землянин защищался, боролся за жизнь и, тем не менее… Искупая грех, юноша тихо бубнил молитву.
Громкий, надрывный сигнал разбудил Андрея. Подросток лениво сполз с нар и побрел к туалету. Удивительно, но спал Волков спокойно. Землянина не мучили ни кошмары, ни видения. На окоченевший труп заключенного юноша не смотрел. Когда Андрей вернулся, возле мертвого каторжника уже собралась толпа. Преступники недоуменно обсуждали случившееся.
Заметив подростка, Эктебан быстро зашагал к нему. В глазах мужчины Волков без труда прочел изумление и растерянность.
– Что произошло с Дареном? – жестко сказал Стин. – Еще вчера он был жив и здоров.
– Понятия не имею, – пожал плечами землянин. – Наверное, умер от перевозбуждения. Не дотерпел…
Часть заключенных отреагировала на шутку юноши и рассмеялась. Гибель аланца не очень-то расстроила каторжников. Одним ублюдком в лагере стало меньше. Преступники привыкли к смерти.
– Я вынужден доложить об убийстве надзирателям, – проговорил Эктебан.
– На мой взгляд, формулировка не точна, – вымолвил Андрей. – Бедняга скончался от сердечного приступа.
– В тридцать семь лет? – язвительно произнес Стин. – Что-то не верится…
– Напрасно, – возразил мальчишка. – Тяжелый труд и сексуальное воздержание доконают кого угодно.
Помещение огласилось новым взрывом хохота. Авторитет Волкова среди осужденных стремительно рос. Мало того, что раб сумел постоять за себя, так он еще и обладает чувством юмора. А в том, что именно землянин отправил Дарена на тот свет, каторжники не сомневались.
– А ты не боишься однажды утром не проснуться? – неожиданно спросил Эктебан.
– Чему быть, тому не миновать, – ответил юноша. – Однако если я опережу противника, мерзавцу несдобровать.
Слова Андрея прозвучали угрожающе. Мальчишка ничуть не лукавил. Труп, лежащий на нарах, яркий тому пример. На устах Стина появилась одобрительная усмешка. Смелость и разумная наглость здесь была в цене. А что касается убитого аланца, подлец получил по заслугам.
– Ты мне нравишься, невольник, – сказал преступник. – Но будь осторожен. У Дарена остались друзья.
Эктебан неторопливо двинулся к воротам. Возле них находился переговорный пульт.
– У нас проблема, – вымолвил Стин. – Умер один из заключенных.
– Причина? – донесся взволнованный голос охранника.
– Неизвестна, – произнес каторжник. – Внешних повреждений нет. У несчастного остановилось сердце.
– Всем немедленно построиться в три шеренги! – приказал маорец. – Завтрак переносится.
Эктебан не только формально, но и официально исполнял в лагере роль старшего. Короткая, отрывистая команда и осужденные бросились занимать свои места. Через мгновение на свободной площадке грота стояли три линии осужденных. Не зная куда идти, Волков замер в нерешительности.
– Пленник, присоединяйся ко второй бригаде! – приказал Стин. – Заменишь там покойника.
Подросток расположился на левом фланге среднего ряда. Примерно через пятнадцать минут массивная преграда отъехала в сторону, и в помещение вошли надзиратели. Андрей насчитал четырнадцать человек. В столь ранний час вызвать людей на службу непросто, а принимать меры надо.
Конвоиры рассредоточились по периметру и взяли преступников в прицелы лазерных карабинов. Попытка к бунту будет жестоко подавлена. Из ста пятидесяти заключенных уцелеют единицы.
Впрочем, каторжники даже не шевелились. С Гленом Вилбейлом шутки плохи. Охранник отличается вспыльчивым и раздражительным характером. Осужденных маорец ненавидит и презирает. Его бы воля, заставил преступников без отдыха и сна трудиться день и ночь. За Гленом семенил врач в синем халате.
– Где мертвец? – спросил надзиратель, останавливаясь посреди помещения.
– В дальнем углу, – проговорил Эктебан. – Мы бедолагу не трогали.
– Разберемся, – вымолвил Вилбейл. – Доктор поставит диагноз, просмотрим голографическую запись, проанализируем ситуацию. Если найдется виновный в гибели заключенного, я негодяю не завидую.
Едва заметный кивок головой, и медик направился к нарам. Землянин с тревогой наблюдал за действиями маорца. Врач задрал Дарену робу, ощупал грудь, шею, голову, перевернул каторжника на живот. Вскоре мужчина двинулся назад. Сняв перчатки, доктор задумчиво произнес:
– С виду осужденный довольно крепкий. Странно. Что-то в этом есть подозрительное.
– Значит, ублюдка все же прикончили, – злорадно сказал охранник.
– Ты торопишься, Глен, – улыбнулся медик. – Я так не говорил. На теле нет ни малейших следов насилия. Ни синяков, ни ушибов, ни переломов. Мой вердикт – сердечная недостаточность.
– Черт подери! – выругался надзиратель. – А нельзя сформулмровать свою мысль доступным языком?
– Заключенный умер без посторонней помощи, – бесстрастно вымолвил врач.
– С чего вдруг? – удивился Вилбейл. – Перетрудился в забое что ли?
– Не исключено, – произнес доктор. – Совокупность неблагоприятных факторов. Большая нагрузка, угольная пыль, нехватка кислорода. Подобное иногда случается. Когда проведу вскрытие.
– Господи, Торн, неужели тебе доставляет удовольствие потрошить покойников! – воскликнул охранник.
– Нет, – ответил медик. – Но если для выяснения истины это потребуется, то я готов.
– Не болтай чепуху, – оборвал врача Глен. – Никто не будет возиться с каторжником. Сбросим труп в отстойник и делу конец. Через два часа прилетит Ордент. Он уже в курсе событий.
Конвоиры бесцеремонно выволокли мертвого аланца в коридор. Помахивая хлыстом, надзиратель не спеша прохаживался вдоль строя осужденных. После паузы Вилбейл тоном, не терпящим возражений, сказал:
– Выход на работу значительно задержался. А план надо выполнять. Условия вы помните. Меньше угля, меньше еды. Чтобы ликвидировать отставание, сокращаю время на завтрак до пяти минут.
Маорец покинул грот, и ворота тут же отгородили охранников от заключенных.
– Проклятье! – выкрикнул один из преступников. – Лента транспортера поехала…
Каторжники и невольники кинулись к мискам. На скамьи люди не садились. Некогда. Ели прямо руками, судорожно заталкивая пищу в рот и глотая почти не жуя. Вместе с остальными участвовал в дележке паек и Андрей. Впрочем, стычек и драк не возникало. Каждый брал только одну порцию.
Обделять никого нельзя. От голодного изможденного человека толку мало. Его норму придется делать другим. Крики и побои не заставят беднягу лучше трудиться. Рано или поздно несчастный умрет от истощения. Охрана шахты умело организовала в среде осужденных круговую поруку. За порядком, разумеется, следил Стин. Секунды стремительно неслись, и вот в помещении опять прозвучала сирена.
