Пленник прищурился и спросил:
— Что ты думаешь о Фиделе?
Вот так, значит. Значит, дело связано с Фиделем, и у этого товарища с ним то ли терки, то ли общее что-то. Скорее первое. И чё ему сказать? Что Фидель — друг? Он никому в Секторе не друг!
— Бро! — Момент просветлел лицом, решив быть правдивым, как Христос. — Чувак! Эта сука, Фидель, меня кинул. Он и доченька его, Влада, ее еще Бестией зовут. Фидель, понимаешь, железы через Барьер передает по своим каналам, ну, я подвалил такой — мол, чувак, давай и я кое-чего передам. А он, понимаешь, бро, идейный — гусары денег не берут, все такое. Короче, «сувенир» забрал, хороший, клевый даже — адреналинка, знаешь?.. Как, бро, не знаешь? Да ладно, ее же военные используют. Короче, такая фигня: кристалл типа кварца, только багровый, вытаскивают из озверина, а озверин — искажение жестокое, пойди оттуда выберись… Что, и про озверин не знаешь?
Видимо, чудик знает всё из путеводителя, а Сектор видел из окна броневика. Прочувствованная речь не возымела действия: рожа пленника оставалась каменной, и тогда Момент сменил тактику:
— Значит, так, бро. Ты, значится, мне не мешаешь, пока я занимаюсь своими делами, а потом я тебя отправляю к Цыбульке, от него выберешься, он масовская шестерка. Лады?
— Наручники снимешь?
Момент покачал головой. Хрен знает, что за человек. Вдруг оружие отнимет, пристрелит и по своим делам пойдет?
— Тогда веди прямо сейчас к Цыбульке твоему, — решительно сказал чудик и поднялся. — Ну?
Вроде согласен. Значит, скорее не зэк, а таки масовец. Хотя масовцы хуже зэков бывают, им закон не писан. Веди его… Ага, прям побежал. Столько перся сюда, чтоб цацку добыть редкую — и веди его. Фигу тебе, а не «веди прямо сейчас». Щурится, наблюдает… Что это с ним?!
Глаза пленника внезапно округлились, губы поджались, он вскочил:
— Твою мать!
Момент развернулся рывком: чего чувак разошелся — шарахается, дергается? И увидел, что пленник пытается стряхнуть ларву, ползущую по куртке. Тварь с кулак размером прицепилась крепко и ползла к открытой шее, длинный яйцеклад подрагивал.
Момент не любил насекомых. Не то чтобы боялся, просто они вызывали острейшее чувство брезгливости: и сегментики на брюшке, и подвижные хищные морды, и фасеточные глаза без выражения. А эта ларва была особенно мерзкой — морда вытянутая, увенчана жвалами, две пары зеленоватых усов, фасеточные лупалки и округлое брюшко, разделенное на сегменты. Ну, и главное украшение твари — пятисантиметровая кишка яйцеклада, который скорее не кишка, а игла, так ее растак!
И тут выяснилось, что на пленнике не одна ларва, что ниже по нему ползут еще другие.
— Наручники расстегни!!! — Чувак принялся очень бодро кататься по земле, сминая мерзких тварей.
А они всё летели и летели. Момент, отмахиваясь, выхватил из кармана ключи от наручников и бросился к пленнику, ударив растопырившуюся в полете ларву. Шмяк!
— Стоять! — приказал он, и пленник замер мордой в траву.
Момент одной рукой отбивался от тварей, второй пытался освободить парня. Наконец ключ провернулся — чудик вскочил, сбил ларву с Момента, схватил валяющийся прут — и тот в его руках расплылся по воздуху, пропал из видимости. Бывший пленник крутился вокруг своей оси с немыслимой скоростью, а покалеченные твари разлетались в стороны. Блин, не иначе спец тренированный, вот послал Сектор спутника в дорогу!
У насекомых нет мозгов, но ларвы каким-то своим ганглием сообразили, что так просто жертвы не дадутся, и расселись по деревьям. Доносилось потрескивание, от которого у Момента окончательно испортилось настроение. Этому способствовало также и то, что пришлось освободить чудика. Что за человек — фиг знает. И ведь не бросишь его — пропадет. А с собой тащить — гемор.
Момент, слегка попятившись, шумно вздохнул и уставился на парня:
— Что мне с тобой делать?
— Еще раз предлагаю три тысячи долларов за то, что ты меня выведешь. Просто доведешь до ближайшего патруля.
— Я — человек небедный, — сказал Момент, — и тут на заказе. Так что придется тебе, друг, подождать.
Спец, с опаской глянув в лес, достал из заднего кармана смятую сигаретную пачку, покопался в ней. Вытащил сигарету — согнутую, но не сломанную, — расправил, сунул в зубы.
— Зажигалку дай.
Момент протянул «зиппу», спец прикурил и вернул зажигалку:
— Я не могу ждать.
— Кто ж за тобой гонится? — Момент ногой толкнул расквашенную ларву: она продолжала ползти, хотя хитин был проломлен и красноватое крыло волочилось по траве. Скривившись, Момент отвернулся.
— Фидель, — раскололся наконец чудик. — Меня преследует Фидель.
— А, ну так это нормально, бро, и почти не страшно. Он все время кого-то преследует. Животное территориальное, слыхал про такое? Охраняет владения. Единственное, что у него страшное, — собаки и доча, сука та еще. Влада Бестия, ну, я говорил, бро.
Спец криво улыбнулся, выдохнув дым ноздрями.
— Имел счастье познакомиться. Давай уже скорее сделаем твое дело и свалим отсюда.
Вроде он нормальный, решил Момент. Ну, относительно. А помощь будет кстати. Но все равно надо быть настороже.
— У преследователей — собаки, — сообщил масовец. — Нужно сбить их со следа. Есть рядом ручьи?
— Есть круче. Есть, бро, перец. Сейчас мы собак со следа так собьем, что у них носы поотпадают.
Момент сел обратно на бревно (штаны на заднице уже промокли от напитанной влагой коры, и сидеть было холодно), вытащил из рюкзака кисет с травой и два пакетика молотого чили. Жалко, конечно, обидно и досадно — хорошая дурь, забористая, но для правого дела можно и пожертвовать. Смешать с перцем, в мешочек, потом мешочек — на ногу. У любого пса нюх отобьет.
— Все-таки как зовут тебя, бро?
— Меньше будешь знать — дольше проживешь.
Настаивать Момент не стал — его право.
Когда все было готово, выдвинулись. Проводник шел впереди и каждый миг ожидал удара в спину — такая волна агрессии исходила от спасенного.
— Данила, — решился-таки представиться спец.
— Слушай, Данила, бро, ты в гравицапу чуть не влип, так? А знаешь, что в гравицапах водится?
— Гравитация, — проявил эрудицию Данила.
— Облегчалка! — наставительно воздел палец Момент. — Это такая цацка, ее в рюкзак положишь — он легче станет. «Сувенир» под названием «облегчалка» стоит денег. И сдается мне, бро, в той гравицапе она лежит, нас дожидается. Вытащим моментом, деньги — пополам, твою половину я сразу в счет долга спишу. Скажем, триста баксов. Устроит?
Данила хмыкнул, разминая запястья. Прищурился на спасителя как-то не по-доброму. Момент аж пожалел, что его освободил. Ща ка-ак… Нет, не «как». Масовец произнес:
