Эдвард два раза быстро взмахнул рукой, и отряд короткими перебежками начал спускаться вниз по широким мраморным ступеням. Что-то пошло совсем не так.
* * *
Бойцы один за другим выскользнули в темный коридор и замерли у стен, вскинув оружие.
– Контактов нет, – через секунду рапортовал кто-то из оперативников.
Майкл, стоящий на одном колене возле антикварного столика с китайской фарфоровой вазой, приподнялся и, пробежав метров двадцать, опустился возле бокового ответвления коридора.
В глазах одного из императоров династии Цинь отразилась фигура с пистолетом-пулеметом, но нарисованный монарх все так же увлеченно наблюдал за фейерверком. Боец коротко помотал головой, и отряд вновь двинулся вперед.
* * *
У поворота, за которым начиналась парадная лестница, идущий первым Майкл остановился и, прильнув к стене, выглянул из-за угла. Боец вскинул полусогнутую в локте руку со сжатым кулаком наверху.
– Сколько? – тихо осведомился Макмиллан, опускаясь рядом.
– Трое, – так же тихо отрапортовал боец. – Все с дробовиками.
Эдвард уперся ладонью в черной перчатке в стоптанный алый ковер и, наклонившись вперед, высунулся из-за стены.
Под высоким потолком висела дорогая хрустальная люстра. В крохотных граненых кристаллах, гирляндами опоясывающих ее, отражались блики нагрудных фонарей охранников. Трое вооруженных помповыми «Ремингтонами» мужчин прохаживались по громадному пустому холлу. В тишине гулко раздавались шаги. Желтые пятна света прыгали по стенам, выхватывая из темноты лица знаменитых политических деятелей, смотрящих нарисованными глазами на всех входящих в посольство.
– Сделаем это быстро, – приказал Эдвард.
Майкл кивнул. Оперативники, опустившись на пол, прицелились. Еще один боец, припав на колено, вскинул оружие за их спинами.
– По моей команде, – проговорил Макмиллан. – Раз…
Один из охранников поправил фуражку и посмотрел на часы.
– Два…
Его товарищ широко зевнул и прикрыл рот ладонью.
– Три! Давайте!
Раздалось три тихих щелчка, и три тела, словно марионетки с подрезанными нитями, повалились на пол. На гранитные плиты, образовывающие герб Эквадора, плеснула кровь. Отряд выждал несколько секунд. За высокими окнами все так же безучастно светила луна.
– У нас двадцать минут до того, как начнется смена караула, – тихо сообщил один из бойцов.
– Значит, надо действовать быстро, – кивнул Эдвард. – Пошли!
Четверо оперативников пробежали мимо широких ступеней парадной лестницы и, разойдясь веером, углубились в параллельный коридор.
– Стоп! – тихо скомандовал майор и, остановившись, опустился на одно колено.
Заглянув под небольшой столик, он усмехнулся. Стальная пластинка мигнула единственным ярко-красным визором.
Встроенный в стену датчик движения сканировал пространство перед собой на высоте двух десятков сантиметров от пола. Макмиллан показал пару быстрых жестов, и Майкл, кивнув, растянулся на полу.
Вытащив из-за пояса нож, боец поддел им крышку датчика и, отогнув ее, перерезал пару тонких проводков.
– Готово, сэр, – рапортовал он. – Можно идти.
Макмиллан взмахнул рукой, и отряд, пробежав мимо стола, замер перед единственной оставшейся в коридоре дверью.
Оперативники, передернув затворы, переглянулись. Кто-то глубоко вдохнул. Пару секунд длилось молчание. Затем Эдвард кивнул и повернул позолоченную ручку.
* * *
С криками: «Лежать! Руки за голову!» фигуры в черном, сорвав дверь с петель, ворвались в комнату. Обежав с обоих сторон широкую, застеленную белой простыней деревянную кровать, оперативники вскинули оружие и взяли на прицел человека в светлой рубашке.
На его лбу заплясали крохотные красные точки от ЛЦУ. Мужчина сидел молча, сцепив руки в замок, и смотрел в пустоту. Он никак не прореагировал на появление своих убийц.
– Макс, – позвал Эдвард.
Человек поднял взгляд и грустно посмотрел на Макмиллана.
– Значит, они прислали тебя? – тихо спросил он. – Хм… Странно. Я думал, что это будет Бакслер.
– Макс… – Майор вздохнул. – Зачем?
– Что «зачем»? – Мужчина не изменил позы.
Эдвард закусил губу.
– Зачем… ты… – У Макмиллана внезапно пересохло в горле. – Зачем ты предал нас?
– Вас – это кого? – поинтересовался бывший агент Браун.
– США, – не раздумывая выпалил майор. – Свою родину. Свой дом.
Глаза Макса под узкими прямоугольными очками яростно сверкнули.
– США? – с издевкой в голосе осведомился он, вставая.
Подчиненные Эдварда превратились в сжатые пружины. Их пальцы легли на спусковые крючки.
– Или, может быть, Пентагон, Лэнгли, Белый дом, президента… и шайку корпораций, во главе с банкирами Уолл-стрит, дергающими вас за ниточки?
Браун сжал кулаки.
– Думаешь, это я предатель? – Он посмотрел Макмиллану прямо в глаза. – Вы продали свою страну. Вы погрязли во лжи и готовы на все ради денег.
– А ты трус, который бьет свою страну в спину в самый опасный для нее момент! – Эдвард указал на Брауна пальцем. – Твои «разоблачения» подорвали и без того шаткие позиции нашего государства на мировой арене! ООН требует принятия против нас самых жестких санкций! Европа вопит о правах человека, а русские с китайцами ухмыляются и потирают руки, потому что первыми прознали про нас, а не про них! Зато ты у нас теперь герой! Звезда, мать твою! Поборник истины!
– Эд! – закричал Браун и взмахнул руками. – О чем ты говоришь? О каком положении на мировой арене? Эд… Мы… Мы изучали эффекты от воздействия артефактов на заключенных! Я был тогда в Гуантанамо! Я все видел… Ты представляешь себе, что такое, когда в камере открывают контейнер с «красной пылью»? Когда на твоих глазах человек начинает истекать кровью из отверстий, о которых даже не подозревал? Или когда он выблевывает собственные внутренности? Когда жидкость в его организме превращается в лед? Когда закипают внутренние органы? Я был там. Я видел, как эти люди в оранжевых робах бьются о тонированные стекла тестовых камер, а в их глазах стоит немой вопрос: «За что?»
Макмиллан почувствовал капли холодного пота на лбу. Он закрыл глаза и замотал головой.
– Эти люди – преступники. Они уже выбрали свой путь. А вот результаты тех исследований могут спасти миллионы жизней. – Эдвард шумно выдохнул и, сложив ладони лодочкой, прижал их к лицу. – Как ты не понимаешь, Макс! Из Зон по всему миру каждый месяц утекают сотни, если не тысячи артефактов. И когда они окажутся в руках террористов – лишь вопрос времени. Скажи, когда на Манхэттене взорвут бомбу с «красной пылью», ты будешь рассуждать о вопросах морали и этики или прыгать от радости, что твоя семья привита разработанной вакциной? Я лично выбираю второе…
