— Яд, верно. Эти твари ядовиты. Сколько погибших?
— С этим — четверо.
— Чёрт, многовато.
— Кто проводил здесь разведку?!
— Аканш, на пару слов позволь, — я взял зама за локоть и оттащил в сторонку, к большому валуну, где мы оба оставались на виду, но при этом могли перекинуться парой слов, не предназначенных для ушей общества. — Не стоит зверствовать. Как они могли обнаружить тварей в разломе? Разве что факел кинуть, а это строго запрещено. Поверь моему опыту охотника — ребята не виноваты. Разноси, ругай, но не взыскивай.
— Слушаю, командир.
— Насколько вероятным полагаешь, что они — разумные? Больно уж много совпадений. Ты, Миргул… Оба с офицерскими опознавательными знаками.
— Не решусь уверенно сказать, совпадение или нет, командир.
— Полагаешь ли оправданным спускать разведчиков в разлом?
— С моей точки зрения — слишком рискованно и практически бессмысленно.
— Я того же мнения. Быстро уходим отсюда.
— Да, командир.
У меня появилось ощущение, что мы вполне поняли друг друга.
Отряд подняли в считаные минуты. Мёртвых полагалось прятать насколько возможно надёжнее, чтоб не открывать маршрут следования группы, поэтому для четырёх трупов быстро подыскали подходящую скальную щель, после чего маг поколдовал немного рядом с нею, чтоб чуткие демонские носы ничего не уловили. Мне были вручены их опознавательные знаки — по уставу командир обязан передать их по окончанию рейда своему непосредственному начальству.
Эрмах выбрал один из коридоров с лёгкостью и уверенностью человека, совершенно не озабоченного чужими судьбами. Он держался так спокойно, словно сто вооружённых человек вышли в катакомбы на променад. Это могло бы раздражать своей легкомысленностью, если бы в этом новом мире я не научился уже всецело доверяться профессионалам. Три самые страшные вещи для имперца — оказаться недостойным занимаемого места, не выполнить прямой приказ вышестоящего, тем или иным образом уронить свою честь. Ужас при мысли, что придётся столкнуться с одной из этих бед (или со всеми тремя сразу, ведь они были тесно связаны), преследовал местных столь же безотвязно, как словечко «лох» — моего соотечественника.
Если уж проводник ведёт себя так, значит, он в подробностях осознаёт, что происходит. Значит, действительно в себе уверен.
Избранный проход оказался низким и тесным, в некоторых местах ящеры с трудом протискивались, но всё-таки шли. Возчикам стоило изрядного труда заставить их двигаться там, где свод царапал навьюченные на них мешки. Потом камень под ногами стал влажным, и галька уже не скрипела при каждом шаге. Тогда-то я и обнаружил, что демонский коготь распорол мне подошву.
— Есть запасные сапоги?
— Есть, — ответил мой зам по хозчасти. — Но тут нельзя останавливаться, ящеры могут запаниковать в тесноте, и тогда пиши пропало. А на ходу вьюк не распотрошишь. Придётся терпеть, командир.
— Весело.
— Дальше будет мокрей, — сказал Аканш. — А так не пойдёт. Рваный сапог в бою — опасно.
— Что предлагаешь? — уточнил у него Химер.
Сотник задумчиво повёл взглядом и уставился на ящера, с усилием протискивающегося под низко нависшим сводом.
— Эй, погонщик, — какая нога?
— Здоровая! — пробасил тот, распластавшись по спине ящера, по навьюченным плотной грудой тюкам. В подобном положении ему трудно было управлять животным, но что поделать. Пока парень справлялся. Вот что значит профессионал.
— Не юродствуй. Размер назови.
— Малый «ж».
— А у командира какой?
— Кабы я знал. Подбирал на примерке.
— Химер, определяй. Хозяйственник ты или нет?
— Я ж не сапожник… Большой «г», я б сказал.
— Эй, погонщик! К тебе, к тебе обращаюсь! У тебя какой размер?
— Малый «в».
— Что за ноги для мужика…
— Аканш, слишком громко орёшь. Всех демонов в округе перебаламутишь.
— Виноват, командир… Эй, а у тебя, возчик, какой размер?
— Большой «г».
— То, что надо. Снимай обувь!
— Возчик без возражений стянул с ног сапоги, скинул их вниз, балансируя пятой точкой на плотно набитом тюке. Ловко это у него получилось, прямо как у акробата — чувствовалось, что на спине своего питомца он способен учудить что угодно: хоть спать, хоть есть, хоть любовью заниматься.
Обувь была подхвачена кем-то из бойцов и по цепочке передана в руки Аканшу, а тот вручил мне.
— Как же парень без обувки? — усмехнулся я.
— Ему-то зачем? Он земли и пальцем не касается, разве что на привалах. А на привале ему другие выдадут.
— Ладно, сейчас пропустим этого, — я кивнул на последнего грузового ящера, — и присяду переобуться. — Мой зам кивнул двум бойцам, которые, прижавшись к стене, пропустили мимо транспорт и остались рядом. — Да брось. Разве я не показал, что умею драться?
— Безопасность командующего — прежде всего.
Я с трудом смог пристроиться так, чтоб стянуть пострадавшие сапоги. Новая обувь слегка жала, но не настолько, впрочем, чтоб отказаться от возможности ходить с сухими ногами. Перемотав подмокшую портянку, я натянул возчицкую обувь с металлическими подковками на пятках — видимо, чтоб удобнее было упираться о шкуру ящера и об упряжь. Обувь таким образом получалась чуть тяжелее, чем моя прежняя. Но это ничего. Справлюсь.
Движение я ощутил раньше, чем заметил, и всё, вдолбленное мне собратьями-охотниками, всплыло в памяти в один миг. Скальные стены «гармошки», помнится, считались столь же опасными, как и открытое пространство. Здесь, видимо, та же самая фигня.
— Не двигайся, — кратко бросил я Аканшу, плавно перенося вес тела на ноги. Мой зам послушно замер.
Тварь, вытекавшая из неразличимой в обычных условиях расщелины столь же непринуждённо, как могла бы это сделать порция газа, подобралась для броска. Дальше счёт шёл уже на доли секунды, и, кидаясь к ней с мечом гардой вперёд (развернуть не оставалось времени), я пожалел о «когтях». На них во много раз удобнее было бы ловить демона подобного типа.
Шедшие мимо бойцы не сразу сообразили, что происходит, не сразу отхлынули прочь. Мы с демоном завертелись на крохотном пятачке худо-бедно свободного пространства. Существо напоминало ската — такие же крылья и хвост, и гляделки широко расставлены. Образ нарушала разве что широкая пасть и пара крохотных щупалец по её сторонам. Старый знакомец по нижнему демоническому миру, только там они были крупнее.
