— Твои? — Полисмен с явным интересом взглянул на Кевина.
— Да… — отозвался Кевин, подумав о том, что деньги наверняка положил в сумку отец Леонид. Ну откуда им еще было там взяться?
— Очень хорошо! — Полицейский вытянул одну купюру, глянул ее на свет. — Замечательно. Фальшивками балуемся?
— Да вы что?! — снова возмутился Кевин. — Какие фальшивки?!
— Довольно хорошие.
Достав из ящика стола сканер, полисмен сунул в него купюру. Аппарат проглотил ее и тут же выплюнул, недовольно запищав. Кевин тяжело сглотнул — купюра и в самом деле оказалась фальшивой. Полицейский тем временем проверил еще одну купюру, сканер снова раздраженно пискнул.
— Вот так вот, — усмехнулся полисмен. — Я же сказал, что
Илиона не место для таких, как ты. — Он коснулся укрепленной на левом плече рации. — Это Рей. Двоих конвоиров ко мне.
Теперь Кевин все понял. Пока он смотрел в глазок идентификатора личности, полисмен успел подсунуть ему эти деньги. Иного объяснения просто не было.
— Это не мои деньги! — сказал Кевин, с ужасом думая о том, как глупо все получилось.
— Приятель, ты бы уж выбрал что-то одно, — вновь усмехнулся полисмен. — То ты говоришь, что они твои. Теперь отказываешься.
— Это вы их подсунули!
Полицейский снова самодовольно улыбнулся.
— Ты только что заработал себе еще один срок — за клевету.
— Вы все равно ничего не сможете доказать!
— Взгляни вон туда… — Рей указал куда-то под потолок. — Все, что здесь происходит, фиксируется на видео. Сначала ты утаил нож, потом сам признался, что деньги твои. Для любого суда этого более чем достаточно. А кроме того, — губы полисмена снова дрогнули в усмешке, — на Илионе слова полицейского никогда не подвергаются сомнению.
— Чего вы хотите от меня? — тихо спросил Кевин. — Зачем вам это?
— Илиона не место для таких, как ты. У тебя в карманах нет и десяти кредов — на что ты собирался здесь жить, парень? Таких ухарей, как ты, я чую за версту.
— Я не собираюсь воровать — если вы об этом. Буду жить у тетки, устроюсь на работу.
— Хорошо. Назови имя тетки, я проверю по картотеке. Кевин молчал. Полицейский холодно улыбнулся.
— Такие вот дела, парень. Ты зря сюда приехал.
— Отпустите меня, — попросил Кевин. — Пожалуйста.
— Рад бы, но не могу… Передайте его Герману, пусть определит куда-нибудь.
Последние слова предназначались двум вошедшим в кабинет конвоирам. На Кевина надели наручники, он не сопротивлялся — понимал, что это бесполезно. Перед тем как выйти, взглянул на полисмена.
— Какая же ты все-таки сволочь! — презрительно сказал он. — Из-за таких, как ты, все проблемы.
— Статью за оскорбление еще тоже никто не отменял, — вслед ему бросил полисмен.
В следственный изолятор Кевина везли на глайдере. Он смотрел на город с высоты птичьего полета и думал о том, как глупо все получилось. Может, попытаться сбежать?
Увы, шанса убежать у него так и не появилось. Глайдер опустился во внутреннем дворике тюрьмы, Кевина передали суровому молчаливому надзирателю. Все формальности уладили за несколько минут, при этом Кевин отказался расписаться в какой-то бумаге. Впрочем, это ничего не изменило. Прошло еще немного времени, и его втолкнули в переполненную камеру, в ней находилось не меньше двадцати человек. Рядовой обыватель на его месте наверняка пришел бы в ужас оттого, что оказался в обществе уголовников. Кевина это не беспокоило — он вырос в трущобах, этот мир был ему знаком до мелочей. Гораздо больше его беспокоил сам факт нахождения в следственном изоляторе. Кевин понимал, что его провели как мальчишку.
— Это что, — сказал один из обитателей камеры, выслушав рассказ Кевина. — Мой друг пару лет назад уснул на скамейке в парке. Ну выпил перед этим немножко, бутылку под скамейку поставил. Разбудили его уже полисмены. Порылись в карманах его плаща, нашли кредитные карточки какого-то бизнесмена, того пристрелили как раз той ночью. А бутылку с отпечатками пальцев оформили как изъятую с места преступления. Получил он двенадцать лет, сейчас в колонии на Гее. Или на Гемме, не помню.
— Но он же был не виноват? — Кевин недоуменно взглянул на собеседника. — Ведь это нечестно.
— Милый ты мой, да кого это здесь волнует? На Илионе копы зверствуют так, как нигде в Федерации. Здесь все живут за счет туристов, поэтому власти стараются оградить их от всех неприятностей. Им неважно, за что упечь тебя за решетку: ты сядешь за мое дело, я за его, — говоривший указал на соседа по нарам, — он за твое. Если коп видит, кто ты есть на деле, то он непременно найдет, за что тебя посадить. — Но я ведь ничего не сделал!
— Ну так сделал бы, — усмехнулся собеседник. — Днем раньше, днем позже… Мой тебе совет: на суде ни с чем не спорь, соглашайся со всем, что тебе предъявят. Говори, что во всем раскаялся и твердо встал на путь исправления. Тогда отделаешься примерно пятью годами. Может, по молодости вообще дадут не больше трешника. А будешь спорить, загремишь на всю катушку.
— И все равно это неправильно, — не согласился Кевин. — Так нельзя.
— Мое дело предупредить, — зевнул сосед.
Правосудие на Илионе оказалось на редкость скорым. Уже вечером пришел адвокат, но все попытки Кевина убедить его в своей невиновности ни к чему не привели. Удивительно, но адвокат советовал ему то же, что и соседи по камере, — полностью признать свою вину. По словам адвоката, это был единственный способ смягчить наказание.
Утром, около десяти часов по местному времени, за Кевином пришли конвоиры. На него снова надели наручники, вывели во внутренний дворик тюрьмы и усадили в большой тюремный глайдер. Всю дорогу Кевин провел в маленьком зарешеченном закутке, грязном и провонявшем мочой. Четвертьчаса спустя его уже вводили в зал суда… Судьей оказалась пожилая женщина, Кевин воспринял это как хороший знак. Ведь если ей все объяснить, то она поймет, что он невиновен.
Увы, надежды Кевина разлетелись в пух и прах. В коридоре уже ждали новые обвиняемые, у судьи просто не было времени вникать во все детали. А скорее всего, не было и желания. Бегло просмотрев переданный ей протокол, судья, даже не глядя на Кевина, спросила, признает ли он себя виновным.
— Нет, ваша честь, — твердо ответил Кевин. — Не признаю.
Пожалуй, только после этих слов судья по-настоящему на него взглянула, в ее взгляде Кевин уловил раздражение.
— Ваша вина полностью доказана, — строго сказала женщина. — Нежелание признать ее расценивается как отягчающее обстоятельство — это вам известно?
— Мне об этом говорили, — согласился Кевин. — Но я действительно невиновен. У меня не было фальшивых денег, мне их подсунул полицейский.
