Глеб затянулся. Хорошие сигары!
— Это все? Или еще имеете, что сказать?
«Гитлер капут!», — завертелось; язык зачесался, так хотелось брякнуть.
— Все! — на голубом глазу соврал Глеб.
Майор отяжелел взглядом, но смолчал. Достал ручку с золоченым пером и подмахнул какие-то бумаги.
— Внутренний пропуск и распоряжение местной полиции доставить вас в Вешки. Ясеневский РОВД находится здесь же, на территории блокпоста.
Глеб сглотнул.
— Вам лучше вернуться в Вешки, — сухо посоветовал Шваниц. — И впредь постараться не иметь конфликтов с законом. Или хотя бы с местными правоохранительными органами. Поторопитесь, времени совсем мало. Вещи можете забрать. Канал для экстренной связи прежний?
— Не менялся, — наобум подтвердил Глеб, чувствуя себя будто в вакууме.
Предметы отдалились, Шваниц говорил издалека, едва слышно.
— Надеюсь на дальнейшее сотрудничество.
— Рад знакомству, господин майор! — отчеканил Глеб.
Майор кивнул, опустил голову на пять миллиметров.
«Век бы тебя не видеть, гестаповца. И вообще, Гитлер капут!»
Первым делом, выйдя от майора, Глеб нашел штабной туалет, где основательно вымылся и напился теплой воды. Полюбовался табличкой, наглядно призывающей мужчин мочиться по-женски, сидя. Надписью разъяснялось, что здесь, в штабе миротворческого батальона, территория чистых унитазов. Цивилизация, ну! Интересно, майор подчиняется? С его-то снобизмом и замашками альфа-самца.
Давешний солдат, гражданин Евросоюза, сопровождал Глеба неотлучно, даже в туалет.
— Правила такие, — объяснил он.
А еще приказ майора Шваница: сопроводить задержанного в РОВД для отправки к месту жительства. Внимание, оно, конечно, и козе приятно, но Глеб боролся с желанием придушить солдата в темном уголке и прочитать таки послание Цента.
На выходе Рамзес показал бумаги фельдфебелю, получил нож. Проверил — немец, конечно, игрался, но без последствий, консервов не вскрывал, заточку не испортил.
И только выйдя на прохладный ночной воздух, Глеб разрешил себе думать. Это оказалось непросто. Зона не располагала к дедуктивному мышлению, Глеб быстро раздражался, предпочитая действовать.
Странности начались с первого дня, думал он. Цент вывел меня на группу Фокса, но в указанном месте никого не оказалось. Пришлось искать, и нашел я только трупы. Что завело опытнейшего Фокса в заброшенную Куприяновку, по сути, западню? Допустим — только допустим! — случайность. По сути, вся Зона — одна большая случайность. Однако, там, в Куприяновке, был еще кто-то, назовем его анонимом. Сей аноним стрелял не то в кровососа, чтобы спасти меня, не то в меня, чтобы навсегда похоронить ПДА с маршрутом. Опять случайность? Оказался рядом, решил помочь товарищу? Не факт. Может быть, аноним рассчитывал, что я вынесу ПДА из опасного места, и планировал забрать его? Впрочем, он так и поступил. Да, пожалуй, это единственный вариант.
Допустим, аноним выкрал ПДА с конкретной целью. Тогда первым среди кандидатов будет Князь или его подручные, потому что они, во-первых, знали где и что искать, а во-вторых, крайне заинтересованы в предмете. Логично? Логично! Это, пожалуй, единственное, в чем я уверен — ПДА с маршрутом находится у Князя. Но при таком раскладе Артур ведет себя неестественно: суетится, пытается меня купить.
Это он навел на меня милицию? Скорее всего. Хотя после разговора со Шваницем, ручаться ни за что нельзя. Что значит, Шваница обо мне «предупредили»? Кто? И что за «экстренный канал»? Шваниц, видимо, принял меня за другого, кого нужно отпустить, даже злоупотребив властью, даже под угрозой конфликта с местными. Поскольку Шваница до сего момента я не видел, опознать меня он мог по некоему особому предмету. Наверное, по бумажнику с фотографией, не может быть, чтобы по «харчовской» зажигалке! То есть покойный Костя Фоксин, он же Фокс, он же правая рука Артура Князя по делам хабарным, двойной агент? Нет, не стыкуется! Бумажник — это слишком ненадежно, он может попасть в чужие руки. Кстати, и попал. Тогда смарт? Уникальная конструкция и заводится только в моих руках. Может, и здесь Цент расстарался?
Неожиданные связи Митьки в самых разных кругах всегда удивляли Рамзеса.
Цент? Или все же Фокс?
Глеб по-собачьи затряс гудящей от напряжения головой. Кстати, Цент! Он многое прояснил бы.
Рамзес достал смартфон, наплевав на шагавшего за спиной конвоира. Смарт ожил, разбуженный вводом бессмысленного набора букв и цифр. Во «входящих» лежало анонимное сообщение, подписанное Митькиным кодовым знаком.
Рамзес прочел короткую строчку и крепко задумался. Можно ли верить? Вот это вопрос — всем вопросам вопрос! Как там: быть или не быть? Чепуха — верить или не верить!
«Об этом я подумаю утром, — решил Глеб. — Утро, как говорится, мудренее, а я никогда не умел рассчитывать на много шагов вперед».
Цент написал:
«Немедленно уходи!»
2
Ясеневский РОВД, снаружи чистый, изнутри выглядел проще. Грубая решетка и унылая ряшка дежурного за ней, изрезанные деревянные скамьи, ведро с окурками. Пахло родиной, той ее казарменной частью, что вызывает законное чувство гордости у некоторой части мужского населения.
Рамзес взял инициативу в свои руки.
— Будь здоров, лейтенант!
Глеб сунул дежурному бумаги, а потом и сам втиснулся плечами в узкое оконце. Тут надо быть проще, ближе к истокам; что-то вроде: привет, земеля, где здесь туалет?
— До Вешек транспорт сообразим?
— До Вешек?.. Скипидар где-то здесь еще. Жди, подсажу.
Глеб присел на скамью и ждал до тех пор, пока не загудел электродвигатель, и решетка не отъехала в сторону. Появился Крынкин с пулеметом на плече, а следом прапорщик Скидоренко, принявший, судя по красной роже, для здоровья с кем-то из ночных дежурных.
«Скипидар?! — развеселился Глеб. — Ай, да участковый! За фамилию приложили или бегает быстро?»
— Пулемет-то зачем? — удивился дежурный.
— На усиление, — солидно объяснил прапорщик. — Пришлось немца брать. Гуманитарная помощь, русский боеприпас нынче не в ходу.
Из-за решетки показался взмыленный Мамаев с патронными цинками.
— Говорят, в Зоне неспокойно, — согласился дежурный. — Слышал? У сто десятого… — он перешел на интимный полушепот.
— Да ну?! — поразился Скидоренко.
Глеб отчетливо кашлянул.
— Кстати, — вспомнил дежурный. — Немец тебе посылку до Вешек сосватал. Вот этого фрукта.
Рамзес встал, оказавшись в круге света от настенной лампы.
— Гы-гы, — сказал Крынкин озадаченно.
Мамаев с размаху бухнул цинки об пол.
