тяжёлыми пулемётами. – Ждём вашей отмашки глаза-один.
Мне даже не надо было представляться, что радовало, мой голос тут знали все, от мала до велика, а ещё они знали, что моих приказов нельзя ослушаться, только выполнять. Но надо сказать, что для выполнения приказа я давал всю ширину спектра возможностей и ни в чём не ущемлял моих воинов. А смысл ущемлять, если они и сами рады уничтожить этих поганых предателей человечества?
Затаив на одно мгновение дыхание, я присмотрелся в окно бетонного укрытия, из которого каждые две-три секунды вылетала очередь боеприпасов, которая стремилась отнять чью-то жизнь. Стрелок был не дурак, часто прятался за монолитной стеной, наблюдая с помощью электронных средств за полем боя, вот только это его уязвимость: если снести камеру на пулемёте, ему в любом случае придётся встать или убежать. Подозреваю, что будет второй вариант.
Поймав в одно мгновение блик объектива мелкой камеры, когда этот урод переводил свой ствол с одного направления на другое, я сразу приметил мелкий блок питания, по которому и совершил выстрел. Почти беззвучный хлопок, крохотная вспышка пламени на выходе из глушителя, и в следующий миг разнесённый к чертям пулемёт слетел со станка, освобождая пространство для маневров нашим подразделениям.
– Вперёд, браво-два, – с удовольствием от хорошо проделанной работы сказал я, видя, как человек смылся из пулеметного гнезда, – путь свободен.
Тридцать человек в тяжёлых экзоскелетах, покрытых толстыми бронелистами, и практически с пушками в руках поднялись с земли, вылезая из укрытий. Поливая огнём буквально всё вокруг, они за первые десять секунд вывели из строя две легкобронированные единицы техники противника. Какой-то молодец противотанковой гранатой подорвал двигатель гусеничного танка. Разнесли к чертям несколько деревянных укрытий… а потом просто продолжили углубляться, создав огромную брешь в обороне противника.
Следом устремилось порядка нескольких сотен военнослужащих в обмундировании попроще да с оружием полегче, они просто подчищали всё то, что не смогли зацепить тяжёлые пехотинцы, а также прикрывали им тылы. У тяжёлых со спины как раз была самая слабая броня, нужно было чем-то жертвовать, чтобы человек вообще мог в такой громадине перемещаться.
Молния тоже где-то развлекалась, иначе радостный и слегка маниакальный фон в мыслеканале не описать. Временами слышались раскаты грома, временами где-то сверкала вспышка молнии, ослепляя всех вокруг, а один раз взорвалась автоцистерна, рядом с которой крутилась как раз эта безумная девушка. То, что это было именно её рук дело, я не сомневался.
Минут через пять примерно по такому же принципу начался прорыв на северо-западе укреплённого лагеря противника, почти навстречу нам, при том, что мы совершили прорыв с его южной стороны. Если всё пойдёт по плану, то мы просто разрежем их на два отдельных котла и планомерно уничтожим. Но есть один очень важный нюанс…
– Не забывайте про заложников, – снова начал вещать в общий радиоканал, – жизни мирных жителей превыше всего, нужно свести их потери к минимуму, смотрите, куда стреляете.
Иногда приходилось напоминать солдатам об этом, так как в пылу сражения не всегда стараешься осторожничать, в основном стреляешь по всем, кто не выглядит как свой, чтобы вдруг не стать жертвой врага. И всё же временами наши стреляли по случайно выбежавшим из «тюрем» гражданским, а наёмники только на это и рассчитывали. Хоть историю и пишут победители… но всё же это будет тяжелым грузом в душах тех, кто останется тут в живых.
Пришлось продвинуться немного поближе, так как наши прорвались почти на всю ширину видимого мною лагеря, а где наших не было, там не наблюдалось врага – просто пустые области, которые служили пространством для перестрелки между людьми.
Сменив позицию на заранее выбранную чуть западнее, я снова смог отстреливать противников, снимая всех, кого только успевал поймать в свой прицел. Скорость полета пули была настолько большой, что расстояние в полмили для неё было делом десятой доли секунды, человек просто не успевал реагировать, как у него отрывало выстрелом какую-то часть тела… ну или убивало, если попадала пуля в грудь. А куда именно стрелять, я особо не выбирал, мне было главное вывести из строя боевую единицу, с чем моя винтовка справлялась на ура.
Через двадцать минут боя, весьма ожесточённого, стрельба начала стихать, сложно было описать, сколько крови за это время пролилось, сколько лично я человек отправил в загробный мир, если он существует, либо в небытие, если первого всё же нет. Но дело было сделано, осталась только главная штабная машина, которую запретили обстреливать даже из мелкого оружия, а противник это понял, из-за чего в ней укрылось весьма много народу.
– Каков план? – спросила у меня по мыслеканалу Молния, стоя рядом с этой машиной. – Я понимаю, что ты хочешь, чтобы вся информация в электронных накопителях осталась цела, значит, мои способности тут не помогут. Плюс прямой штурм гарантированно вызовет повреждение каких-либо элементов этой машины.
– Артмис, – обратился я к командиру этой операции по личному радиоканалу, транслируя всё мыслями для Алисы. – Пора использовать припасённые нами газы. Думаю, цель вам не стоит обговаривать.
– Вас понял, мистер Грейвойд! – бодро ответил командир. – Сейчас организуем убойную дозу снотворного.
Наблюдая за всем этим со стороны, видел, как от главной машины отошли основные мои силы, после чего к ней приблизился отряд из десяти человек с какими-то бочками внутри. Даже если учитывать, что у противника есть в машине запас кислорода и система замкнутого обеспечения личного состава воздухом на случай попадания в заражённую местность… но для этого случая у нас тоже были средства «преодоления». Достаточно в верхней части машины создать маленькую дырочку и начать туда закачивать снотворный газ. Что, в принципе, наши и сделали.
Тридцать минут времени с помощью специальных средств мы наблюдали за тем, что происходит внутри машины, контуры людей на фоне работающей электроники было довольно сложно различить, но всё же это у нас получалось, особенно с помощью дронов, наблюдающих за машиной сверху. Когда все враги оказались в лежачем положении, в машину зашёл первый отряд из пяти человек и стал проверять всех, кто там находился, причём в весьма грубой форме. Снотворное было настолько мощным, что под его воздействием человек не проснётся, даже если ему отрезать ногу, просто блокировались все сигналы, поступающие в мозг – интересная разработка учёных клана Вайт.
Пиная всех, кто находился внизу, они проверяли реакцию каждого человека, причём пинали в область солнечного сплетения, если человек был не в броне, а если в броне, то в места сочленения доспехов. Временами приходилось стрелять. Всего несколько раз пришлось самостоятельно заставлять наёмников засыпать,
