Автобус высадил пассажиров у входа в зал ожидания и, негромко зафырчав, укатил. Чарльз Смит не торопясь, вразвалку пересек зону досмотра и двинулся к ближайшему человеку в форме сотрудника службы безопасности.
— Милейший, — проговорил он, отдуваясь, — где у вас в аэропорту гостиница?
— Пройдете вон туда, — сотрудник службы безопасности, в глазах которого читалось презрение к людям, не умеющим пользоваться указателями, поднял руку, — и там на второй этаж!
— Благодарю вас, милейший, — пропыхтел Чарльз Смит и зашагал дальше.
Крошечная гостиница из двух десятков номеров занимала этаж в правом крыле аэропорта. Дремлющая на месте администратора пожилая дама, заслышав тяжелые шаги Смита, встрепенулась.
— Добрый день, милочка, — сказал Чарльз. — Мне бы хотелось номер. Самый лучший из тех, что у вас есть.
— Люксов не держим. — Дама обидчиво поджала губы. — На сколько вы хотите остановиться?
— На пару-тройку недель, — ответил Смит, и глаза на лице администраторши удивленно округлились. — Я социолог из Кембриджа, изучаю субкультуру аэропортов. Приехал к вам собирать материал.
— А, — сказала дама уныло, делая вид, что хоть что-то поняла. — Тогда вас должен устроить номер семь. Окна его выходят на фасад, и шум с ВПП не так мешает.
— Отлично! — Смит улыбнулся. — Вот моя карточка! Оформляйте!
Администраторша потянулась к клавиатуре вычислительного центра, на ее лице читалось недоуменно-презрительное выражение, а крутящиеся в голове мысли мог прочитать не только «призрак»: «Понаехали тут всякие! Суп... культуру изучать! Вот и изучали бы у себя в Англии!»
Виктор спокойно ждал. Они с Загоракисом не смогли придумать другого повода поселиться в аэропорту, кроме социологического исследования. Какой идиот, кроме ученого, согласится жить там, где над головой каждый час грохочут стратопланы?
К тому же заумный исследователь, сующий нос во все дыры, не вызывает подозрений.
— Вот ваш ключ, — сказала дама, возвращая карточку. — Самая дальняя дверь по коридору направо.
— Благодарю вас, милочка. — Чарльз Смит улыбнулся и затопал в указанном направлении.
Номер оказался меньше, чем келья истязающего свою плоть монаха. Вдоль стены стояла узкая лежанка, а в санитарном блоке нелегко пришлось бы и дистрофику.
— Да уж, тут не пошикуешь, — сказал Виктор, оглядывая более чем скромное убранство.
Повесив зонт на ручку двери — сушиться, он разделся, отлепил от живота мешок, имитирующий брюхо, и прошел в ванную. Из зеркала глянул лысый, морщинистый незнакомец. Глаза у него были ярко-зеленые, а над верхней губой топорщились седые усы.
Еще в Берне, первый раз увидев себя в новом облике, Виктор не удержался от смеха. Привыкшему полагаться на внутреннюю трансформацию «призраку» странно было использовать столь примитивные методы маскировки, применявшиеся в те времена, когда Земля не была единой, и с тех пор почти забытые.
Столкнувшейся с необычным противником Службе пришлось их вспоминать.
Аэропорт, где Виктору предстояло провести три недели, являлся ключевой точкой, без которой укрывшемуся в Вечном городе братству никак не обойтись. Агенты организации, ведущей активную деятельность, должны передвигаться по миру, так что им не избежать пользования воздушным транспортом.
Рано или поздно кто-нибудь из знакомых Виктору по лагерю «Острова Блаженных» «призраков» появится тут, сойдя со стратоплана или готовясь сесть на него.
И тогда останется лишь следовать за ним.
Понятное дело, что полагаться только на одного человека было бы глупо. В Риме действовали еще двое агентов. Один методично изучал возникшие за последние полгода фирмы и организации, другой занимался информационным взломом, собирая из всех возможных сетей видеоданные.
Члены братства еще не научились становиться невидимыми, и кто-то из них рано или поздно попадет в поле зрения одной из сотен камер, размещенных в банках, вокзалах, торговых центрах и других местах.
Эта работа напоминала попытку поймать сетью единственную рыбину в огромном мелководном море, но определенный результат могла дать.
Вымывшись, Виктор насухо вытерся колючим гостиничным полотенцем и вернулся в комнату. Прикрепил на место «живот» и принялся одеваться.
— Так, пора приниматься за работу, — сказал он, застегнув последнюю пуговицу на строгом, в лучших традициях консервативной Англии, костюме.
Раскрыл портфель и извлек из его чрева мобибук, уместившуюся в напоминающей пенал коробке библиотеку и несколько папок, плотно набитых пластиковыми листами.
Вздумай кто ознакомиться с ними, он бы нашел план и программу исследования, посвященного субкультуре аэропортов, а также множество готовых анкет, опросных листов и форм, заполняемых при включенном наблюдении.
Уж в чем в чем, а в достоверности создаваемой маскировки Службе не было равных.
10 ноября 2229 года летоисчисления Федерации Земля, Рим
Носильщик смотрел на Чарльза Смита так же, как глядел, должно быть, Моисей на пылающий куст, из которого с ним заговорил Господь.
— Так, милейший, — пропыхтел тучный социолог, выдергивая очередной лист из пачки, — последний вопрос! Гордитесь ли вы тем, что работаете в аэропорту?
— Ясен хрен! — отозвался носильщик, и тут же в его взгляде, обращенном за спину Смиту, появилось беспокойство.
Чарльза, записывающего ответ, похлопали по плечу.
— Да? — поинтересовался он, оборачиваясь.
— Добрый день. — Молодой сотрудник службы безопасности аэропорта улыбался не хуже рекламного агента. — Прошу вас следовать за мной.
— А в чем дело? — нахмурился Смит.
— С вами хочет побеседовать наш шеф.
— Прямо сейчас? — На лице социолога неудовольствие прочел бы даже слепой. — Я, видите ли, работаю...
— Он тоже.
— Хорошо, пойдемте. — Чарльз Смит сдался. Если местный шеф безопасности желает пообщаться, то зачем отказывать? Может быть, разговор с ним даст что-нибудь для исследования?
За проведенные в аэропорту трое суток социолог успел опросить полтора десятка человек, от стюардесс до обитающих тут же, при громадной помойке, бомжей. Он заполнил десятки листов, надиктовал полкассеты предварительных замечаний и даже наблюдал кое-какие интересные ритуалы в среде местных носильщиков.
Работа продвигалась в хорошем темпе.
Улыбчивый провожатый неспешно топал впереди. Они прошли в левое крыло аэропорта, миновали пару лестниц и коридоров, после чего оказались в просторном, очень светлом кабинете. Сидящий за столом высокий человек приветливо кивнул.
