И во-вторых, появилась интересная способность к телекинезу. Проявилась она, когда Змей заметил в десятке метров от себя непонятно откуда взявшийся в бескрайней пустыне булыжник и неосознанно пожелал взять его в руку. Теперь этот камень, размером с кирпич, быстро вращался по орбите вокруг идущего Алексея. Для этого фокуса достаточно было хотя бы минимально на нем концентрироваться, а проще говоря, про него не забывать. Постепенно удалось отточить способность до того, что камень начинал летать с такой скоростью, что даже исчезал из вида, превращаясь в размытую полосу. Что еще интересно, через какое-то время камень стал ощущаться даже с закрытыми глазами, и можно было за ним больше не следить. Видимо длительное воздействие на предмет этой симбиотической энергии оставляет на нем своего рода отпечаток, и он начинает слегка фонить.
Но вот, еще спустя пять дней, впервые появились чувства жажды и легкого голода. И, когда еще через пару дней жажда стала совсем невыносимой, а Алексей уже отчаялся найти что-либо в этой пустыне, проявилась очередная способность.
Внезапно, Змей ощутил, как где-то вдалеке пульсирует комок жизни. А стоило на нем сосредоточиться, как в сознании сразу возник нечеткий образ какой-то большой зубастой ящерицы, примерное расстояние до нее и предчувствие исходящей опасности. Но понимая, что это единственный шанс на жизнь, Алексей немедля, на максимальной скорости, двинулся к цели.
Ящерица оказалась на деле огромным гибридом крокодила, динозавра и фиг знает кого. Два с лишним метра в высоту и наверно метров десять в длину, огромная пасть, костяные пластины брони по бокам, рога на башке и толстая шкура песочного окраса. Но... голод не тетка, как говорится.
Как-то почуяв подбирающегося к нему со спины Алексея, ящер стремительно развернулся, и с огромной, для такой туши, скоростью кинулся в атаку... но тут же получил мощнейший удар в висок разогнанным с помощью телекинеза камнем и с ревом пролетел мимо, поднимая тучу песка.
Не теряя времени, Змей попытался воздействовать на ошеломлённого противника своей силой и раздавить ему мозг или хотя бы выдавить глаза, но... ничего не произошло. Вообще. Не ожидая такого предательства от своей силы, Алексей едва не пропустил удар хвоста очухавшегося монстра. С трудом увернувшись и отделавшись только двумя кровавыми полосами через грудь от длинных хвостовых шипов, он разорвал дистанцию.
Вдруг Змей с удивлением заметил, что ящера окутывает легкая, еле различимая красноватая дымка. В ней чувствовалось что-то родственное той силе, что он ощущал в себе. Все встало на свои места. Значит, монстр защитился от направленного на него воздействия такой же способностью, только создав нечто вроде щита. Но булыжник этот щит не остановил, а значит либо он не может остановить материальный предмет, либо его включили уже потом....
Уклонившись от внезапно прыгнувшего ящера и пропустив над собой последовавший за этим удар хвостом, Алексей настроился на свой камень и усилием воли снова направил его в голову монстру. В этот раз удар задел его лишь вскользь, но Змей, стараясь держать дистанцию и продолжая с трудом уклоняться от окончательно обезумевшего монстра, раз за разом обрушивал камень на его голову.
И вот, наконец, движения ящера замедлились, и он окончательно остановился, а затем тяжело рухнул на бок. Несмотря на разбитую голову, монстр был еще жив, но поле вокруг его тела уже исчезло. Не подходя близко, Змей снова направил на него свою силу, пытаясь нащупать и раздавить сердце. И сразу понял, что чувствует внутри его тела не только внутренние органы, но и пульсирующую энергию. Это была не та сила, которой монстр защищал себя. Новый вид энергии распределялся по всему организму и будто выделялся каждой клеткой.
Решив провести маленький эксперимент, Алексей попробовал воздействовать эту энергию и неожиданно все получилось. От туши ящера протянулась тонкая красная молния, но, вместо рассеивания в атмосфере, она внезапно ударила в Змея и стала быстро впитываться в его тело. И мгновенно отступили голод и жажда, исчезла небольшая усталость от боя, раны на груди стали стремительно зарастать, вскоре превратившись лишь в два больших шрама, а уровень симбиотической энергии вырос многократно. Про чувство эйфории можно и не говорить.
Алексей задумчиво посмотрел на быстро остывающий труп ящера. Как только откачиваемой энергии в нем стало меньше четверти от общего количества, он сразу умер. Теперь встал простой вопрос - есть или не есть. С одной стороны голода и жажды нет, а с другой, неужели откаченная энергия могла восполнить все потребности организма в воде, витаминах, белках, жирах, углеводах? Все-таки интересно, что же это за мир?
Немного подумав, Змей осторожно попробовал крови ящера и теперь яростно отплевывался. Она оказалась едкая как кислота. Так что оставалось только надеяться, что выпитой энергии будет достаточно организму.
Теперь, продолжая идти вперед по пустыне, Алексей постоянно сканировал окружающее пространство, пытаясь отыскать источники жизни. И находил. Ночью удалось поймать семь тварей, напоминающих летучих мышей, но размером больше метра, слепых и с двумя лапками, оканчивающихся лезвием. Защиты, как у ящера, они не имели, поэтому проблем не доставили. Змей просто схватил их всех телекинезом и, удерживая неподвижными, без каких-либо усилий откачал жизненную энергию.
Так прошло несколько недель. Несмотря на множество различных экспериментов, новые способности больше не проявлялись, и Алексей просто брел вперед. Единственным прогрессом оказалось улучшение контроля телекинеза и более быстрое поедание жизни всяких существ. Еще заметно вырос уровень энергии. Каждый раз после 'обеда' он и так значительно поднимался, но потом, в течение дня, постепенно падал до кого-то оптимального значения, если конечно Змей не поддерживал его сильными эмоциями.
Подумав, Алексей назвал обычное состояние своей энергии стандартным резервом, а увеличенное с помощью эмоций или поеданий - форсированным. Так вот именно стандартный резерв постепенно и увеличивался. Но была и одна серьезная проблема, которую пока никак не получалось решить. Эйфория, чувство всемогущества и постоянные попытки симбионта вызывать негативные чувства. Все это уже начинало жутко раздражать.
Конечно, Змей полностью себя контролировал, при необходимости вызывая или усиливая только те эмоции, что ему нужны и легко сдерживая или игнорируя эйфорию, но все равно самовольство симбионта и его попытки повилять на сознание носителя просто выводили из себя. К сожалению, сделать с этим пока ничего не получалось.
