Дворец Краснову понравился. Собственно, комплекс правительственных зданий, возведённый в последнее десятилетие старой цивилизации, дворцом можно было назвать с большой натяжкой. Так уж бог весть когда повелось говорить в обиходе горожан, потом и чиновники это именование переняли. Много позже, в Дикую эпоху, вокруг комплекса возвели натуральные крепостные стены с башнями, бастионами, барбетами, горжами, парапетами и прочими достижениями военно-инженерной мысли, почёрпнутыми из древних справочников и учебников. Потом косметическим переделкам подверглись фасады и внутренние дворики, появились аллеи, беседки и вписанные в архитектурный ансамбль караулки. А полтораста лет назад комплекс начали достраивать, возводя фронтоны над колоннадами портиков, добавляя к стенам пилястры, а к зданиям ротонды в стиле ампир и прочая, и прочая… Изменения коснулись и интерьера зданий, теперь внутреннее убранство более соответствовало духу эпохи.
…В начале третьего совещание наконец-то завершилось. Оставшись в одиночестве, Верховный правитель Новороссии Ольшанский Аркадий Филиппович пребывал в тяжёлых раздумьях. Совещание с силовиками добавило и тревог, и вопросов. Трудных и, к сожалению, не разрешимых в ближайшее время вопросов.
Минуло три месяца как Ольшанский занял нынешний пост. До этого он двадцать лет несменяемо служил главой экономического департамента правительства в чине тайного советника, то бишь статского чиновника третьего класса. Все двадцать прошедших лет он считал, что достиг вершины карьеры и совершенно не ожидал внезапного взлёта. И на кого? На пост Верховного! Правильно писал не раз перечитываемый им живой классик Бочаров: '…у нас в Новороссии любая самая тупиковая карьера может вдруг сделать столь стремительный взлёт, что 'счастливцу' раннее ни о чём подобном и на нетрезвую голову помышлять не приходилось. Бывает так случается, что единственным способным занять освободившееся место оказывается тот, кто давно уже достиг в своих мечтах вершины карьеры, а то и нераспознанный раннее талант, задвинутый в глухой медвежий угол. Из разряда вторых может вдруг оказаться мелкий провинциальный служащий или неуживчивый с воинскими начальниками сорокалетний штабс-капитан из дальнего гарнизона'.
Ко второму разряду Ольшанский себя, понятное дело, не относил. Ну а к первому… Единственным достойным, подходящим на пост главы государства он себя не считал. Имелись в обойме претендентов и более достойные. Тот же канцлер Повалоцкий Юрий Васильевич, старику шестьдесят восемь, а прыти как у молодого. Он же, кстати, и выдвинул Ольшанского на Тайном Совете, не смотря на, мягко говоря, натянутые отношения. К слову, больше двадцати лет приходилось Ольшанскому вариться с канцлером в одном котле, а последние двенадцать быть его непосредственным подчинённым. В той же Сокаре или в обеих Ракониях, не говоря уж о живущем интригами Великом Герцогстве, давно бы поста лишился, а может и головы. Там с нелояльными замами поступают просто. В Новороссии по иному, с канцлером и поцапаться не раз приходилось. Потому-то Аркадий Филиппович и был ошарашен, когда Повалоцкий предложил его кандидатуру. Остальные члены Тайного Совета не долго колебались. Собственно, кандидатур в этот раз было всего две: он и глава МИДа. Но старый несговорчивый хрыч Бондарев, действительный тайный советник и дипломат в пятом поколении, взял самоотвод с ходу, не пожелав оставлять свою вотчину.
Таковой способ передачи власти, стань он известен за рубежом, вызвал бы не мало удивления. Подобной процедуры, как и политической системы, там не было. Нечто близкое существовало в Южной Раконии, но всё же не то. Вдобавок, стань вдруг общеизвестна фамилия нового правителя Новороссии, новость вызвала бы не просто интерес, а минимум недоумение. Тайный советник, чин в котором до сих пор официально числился Ольшанский, не самый высокий, чтобы рассматривать его обладателя в качестве возможного кандидата. Официально Аркадий Филиппович и сейчас числился главой своего прежнего департамента. Но это лишь официально, как говорится, для чужих, а негласно — он теперь Верховный правитель одной из сильнейших мировых Держав. А всё же, Ольшанскому интересно было бы посмотреть на реакцию глав иностранных миссий, будь его назначение официально объявлено через СМИ, с публичной процедурой и прочими долженствующими атрибутами, ушедшими в историю два десятилетия назад.
Нынче времена другие, публичными фигурами остались глава МИДа Бондарев и Главковерх фельдмаршал Родионов. Если с Бондаревым понятно, ему ведь представлять Новороссию приходится на всяческих переговорах и тому подобных дипломатических мероприятиях, то с Родионовым ситуация качественно иная. В армии значение личности во главе Вооружённых Сил традиционно имеет огромное значение. Другое дело, что фельдмаршал в своём настоящем качестве известен скорее генералитету и ограниченному кругу старшего офицерства. Спросил бы кто у какого-нибудь поручика фамилию верховного главнокомандующего, тот и не ответил бы. Таково положение дел, диктуемое безопасностью, но оно же — палка о двух концах. Случись, не дай Боже, нечто грандиозное и трагичное, фактор авторитета, держащегося в тени Главковерха, может не сработать.
Ольшанский прикурил толстую бразильскую папиросу марки 'Noite', созерцая переполненную хрустальную пепельницу в форме раскрывшегося бутона. Её он прихватил при переселении из прежнего кабинета. Предшественник, светлого ему посмертия, погибший от гранаты не установленного террориста-смертника, табачный дым на дух не переносил и приказал демонтировать в кабинете все вытяжки. Что-что, а вытяжки вернуть Ольшанский распорядился, едва справив новоселье. Не дело ведь, когда дым под потолком стелится. И пепельница сгодилась, к тому же она дорогой, как воспоминание, подарок сослуживцев. На память к пятнадцатилетию его службы, когда он ещё в Старграде обретался. Сперва в экономическом отделе 46-го завода — крупного оборонного предприятия, поставлявшего силовые установки для ВМФ, а позже курируя оборонный комплекс всего юга Новороссии. Времени же прошло с тех пор более двадцати лет…
Сигарет Верховный не любил, предпочитая им папиросы, изредка трубки. И сами папиросы он курил непременно бразильские, которые вместе с дешёвым тростниковым сахаром, по его мнению, были тем не многим, что имелось ценного в Новой Бразилии.
Привычно сминая зубами папиросный мундштук, Ольшанский думал о сегодняшнем, верней уже вчерашнем покушении на канцлера. Три человека погибло от рук террористов, двое телохранителей и случайная прохожая, переходившая на улицу на красный свет светофора. Не взбреди ей в голову правила нарушать, наверняка жива бы осталась, не получив своей пули. Случайная жертва… Боевиков было двое, вооружённых велгонскими тяжёлыми карабинами — самозарядными LK-12 калибра 10,16-мм. Такие карабины состояли в велгонской народной армии на вооружении кавалерии, частей охраны тыла и внутренних войск. Среди трофеев они были достаточно редкими, но достать можно. В пятизарядных магазинах карабинов у боевиков находились патроны с бронебойными пулями. Откуда взялись террористы именно в то время и именно на том перекрёстке, где притормозил бронированный легковой 'Барс' с правительственными номерами, не установлено до сих пор. Первого боевика наповал застрелил уцелевший охранник из машины эскорта. Второго смертельно ранил оказавший поблизости прохожий, как выяснилось, владелец расположенной неподалёку булочной, закрывший её в это время на обед и направлявшийся домой. Он имел при себе пистолет, что являлось обычным делом в привычках добропорядочных граждан. Тупоносые пули 'Воркунова' булочника попали боевику в оба бедра, совершенно разворотив их, из-за чего эта сволочь, истёкла кровью по дороге в больницу. И концы в воду. Заподозрить булочника трудно, стрелял-то он по ногам и по картотеке жандармерии не проходит. Но к меткому охраннику у следователей имелись вопросы, не мог он что ли по конечностям стрелять? А с булочника какой спрос? Увидел нападение, проявил гражданскую сознательность, в запале лишних дырок наделал. Но вот этот охранник, 'герой' что б его! Профессионал называется… Сам канцлер и его водитель отделались ранениями. Повалоцкому пуля зацепила предплечье. А так — пустяки. Обоих посекло осколками стёкол, как конфетти посыпавшихся от бронебойных пуль. Негодная марка стёкла, наверное. Обычные пули держат, только трещины идут, а от бронебойных почему-то брызги.
