— Господин майор, — лейтенант, секретарь командующего, отдал честь старшему по званию. — Генерал ждет вас.
Козырнув, Виская вошел в кабинет начальника, и четко отдал честь.
— Господин генерал, майор Виская по вашему приказанию прибыл.
— Садитесь, подполковник, — кивнул генерал-майор Рамон Торрес. — Я прочитал ваш рапорт и вынужден вам отказать. Вы не можете уйти в отставку сейчас.
— Господин генерал, с началом восстания, Империи нужен каждый офицер Звездной пехоты, пусть и бывший, — резко ответил Виская. — На фронте я нужнее, чем здесь.
— Если вы так и в армии относились к командирам, не удивительно, что вас оттуда выгнали, — усмехнулся генерал. — Нет, ваш опыт нужен именно здесь. Решением губернатора, вам присвоено звание подполковника. Вы назначаетесь командующим округом Эспаньола. Так сказать, вернетесь на родину (Педро Виская родился как раз на острове Эспаньола, в крестьянской семье).
— Честь имею, — отчеканил Виская. И добавил про себя. — В армии я сказал бы «Служу Императору!». Но говорить «Служу губернатору!» просто нелепо.
Гражданская гвардия Ла-Магдалены не считалась частью Имперских вооруженных сил. Финансируемая из планетарного бюджета, гвардия подчинялась непосредственно губернатору. Несмотря на запрет на использование тяжелого вооружения и небольшую численность, гвардейцы успешно справлялись с бандитами и подавляли беспорядки по всей поверхности планеты.
— Вот так-то лучше, — усмехнулся генерал. — Кстати, об армии. Военная полиция недовольна вами. Капитан Бельгано, возглавивший банду дезертиров, был убит в ходе захвата, как и предводитель контрабандистов. А арестованные «шестерки» не знают имени заказчика оружия.
— Преступники первыми открыли огонь, — ответил Виская. — А я не намерен терять своих людей только для того, чтобы брать бандитов живыми. Не хотят сдаваться — им же хуже. А армейцам следовало бы выяснить, как они прошляпили такое крупное хищение.
— Уже разобрались, — сказал генерал Торрес. — Новый армейский командующий, генерал Кастехон, начал потягивать дисциплину в армии и бороться с хищениями. Тогда Бельгано — а он начал понемногу разворовывать имперскую собственность еще в прошлом году — решил дезертировать, не дожидаясь ареста. И прихватил с собой «на дембель» то, что не успел украсть раньше.
— Кастехон, — не удержался от вопроса Виская. — Он из тех самых Кастехонов?
«Тех самых сверхбогачей — латифундистов, которым мои родители платили аренду, пока не продали ферму им же, и не уехали в Сан-Мартин», — мысленно добавил он.
— Да, из тех самых, — ответил Торрес. — Я знаю, что вы их не любите, но Гонсало де Кастехон — толковый командир. И у него есть личная заинтересованность в защите планеты.
«Можно подумать, для того, чтобы защищать планету, нужно быть непременно сверхбогачем», — мрачно подумал Педро.
— Впрочем, все это лирика, — добавил генерал Торрес. — Губернатора интересует ваше мнение по ситуации на Эспаньоле. Извольте подготовить доклад к завтрашнему утру.
4 октября 2769 г. Город Сан-Мартин, планета Ла-Магдалена.
Избранный губернатор планеты Ла-Магдалена, дон Валериано Мендоса удобно откинулся в кресле, наблюдая за входящими в его кабинет офицерами. Высокий и худощавый, уже начавший лысеть, генерал Торрес смотрелся весьма невыразительно рядом со своим спутником.
Подполковник гражданской гвардии Педро Виская был плотным мужчиной среднего роста. Причем толщину офицера не следовало принимать за жир — Виская несколько раз брал призы в соревнованиях Гвардии по рукопашному бою. Вислые черные усы придавали его простому крестьянскому лицу угрюмое выражение.
«Не так уж прост этот офицер, — подумал губернатор. — Посмотрим, способен ли он служить планете, а не только себе».
— Генерал Торрес, подполковник Виская, — сказал он, представляя посетителей. — Садитесь, господа.
Сев за стол, Виская перевел взгляд с маститого седовласого губернатора (десятки раз виденного им на экране комм-сети) на сидящего рядом с ним мужчину. В отличие от всенародно избранного правителя планеты, его толстый и лысый гость явно не поддерживал физическую форму.
— Разрешите представить вам, господа офицеры, прокурора округа Эспаньола, дона Рамона Лерруса, — продолжил губернатор.
Толстяк кивнул. — Наслышан о вас, господин Виская, — начал он. — Должен сказать, что ситуация на острове крайне запущена, и без решительных действий законы планеты не будут исполняться — как не исполняются они сейчас. Нынешний командующий Гражданской гвардии на Эспаньоле, — прошу меня простить, дон Торрес — чересчур озабочен защитой интересов помещиков, в ущерб закону. Полиция же просто боится связываться с хорошо вооруженной охраной латифундистов.
«Похоже, со времени моего отъезда с острова там ничего не изменилось, — мрачно подумал Виская. — Ну, и что им теперь сказать про Эспаньолу?»
Он многое мог рассказать этим благородным донам о своей малой родине. О том, как его родители радовались, если удавалось один раз в день сытно поесть. О том, как новая одежда была недоступной роскошью. О безнаказанных убийствах крестьян охраной латифундистов и бандитами — «барбудос». О том, что пределом мечтания для многих островитян было бежать с Эспаньолы как можно скорее.
Он вырвался. Выучился в школе (что само по себе едва не разорило его родителей) и подал заявление в Академию Звездной пехоты на Стрелинге. И, к своему величайшему удивлению, был принят. Билет на звездолет Ла-Магдалена — Стерлинг кадету Вискайе оплатила Империя.
Только оказавшись в Академии, Педро понял, что его жизнь на Эспаньоле была, по сути, легка и приятна. Но он и здесь сумел стать одним из лучших — и вместе с лейтенантскими погонами получил назначение в элитный штурмовой батальон. Свое жалование он большей частью отсылал родителям, пока они не сумели переехать с Эспаньолы в Сан-Мартин. В тридцать лет капитан Педро Виская командовал ротой 6-го штурмового батальона 80 бригады Звездной пехоты.
Казалось, карьера удалась. Но все кончилось пять лет назад, когда во время операции на Сурате рота Вискайи уничтожила банду, атаман которой был готов пойти на сотрудничество с имперским командованием. То, что бандиты держали рабов — граждан Империи — главкома имперской группировки генерал-лейтенанта Головина не смягчило.
— Я не стану проливать слезы над участью «нашего сукиного сына», — сказал русский генерал. — Но нарушение дисциплины простить вам не могу. У вас есть выбор, капитан. Либо вы подаете в отставку, либо предстанете перед трибуналом.
