Возможно, она просто утекла в более глубокие места. В такие, как это.
Мы исчезли, став частью темноты. Это не было чудом или использованием потусторонней силы. Все дело в одной мелочи: тишине. Когда вы бесшумны, темнота поглощает вас, превращая в частицу себя. Ваше тело рассыпается на фрагменты, черты лица становятся складками ткани, а пальцы — листьями в лесу. Кто-то может сказать, что подобный прием — это особенность выживания, но не для нас. Не для детей ночи. Мы научились этому из-за своего предназначения. Мы научились этому, будучи убийцами.
Время растянулось, отсчитываемое только по медленному пульсу моего сердца.
Наконец, Каллиопа заговорила.
— Он уходит, — произнесла она, бесшумно скользя пальцами по моей руке. — Направляется на верхние уровни. Мы должны идти за ним.
Я не ответил, но поднялся с карниза и прыгнул в ожидающий мрак. Я приземлился на брус и побежал вверх, руки и ноги не издавали звуков при контакте со скользкой от влаги поверхностью. Я почувствовал, что передо мной пустота и прыгнул. Через мгновенье рука встретилась с холодным металлом, и я, раскачавшись, приземлился и продолжил бег. Каллиопа следовала сразу за мной. Мы были двумя бледными привидениями, быстро и бесшумно скачущими по неосвещенной паутине.
Охотник, ставший нашей добычей, был быстр, очень быстр. Даже не видя его, я чувствовал его мощь, от которой при движении содрогалась сеть балок. Устремившись за ним, я не размышлял, почему он пришел за нами. Все, о чем я думал: он — не один из нас, он пытался покончить с нами, и поэтому умрет. Это был не гнев, а всего лишь факт.
И тогда добыча остановилась.
Мягкими тенями среди теней мы подкрались ближе. Воздух наполнился электрическим гулом, от которого я заскрипел зубами. Добыча повернула голову, словно оглядываясь, хотя я сомневался, что она видит. Мы приблизились. Каллиопа свернула, чтобы зайти с другой стороны — в одиночку или же с одного направления добычу не взять. Незнакомец по-прежнему не двигался. Возможно, он заблудился? Глубокой темноте вполне по силам устроить это, поглотить ориентировку и память, оставив только безумие.
Я вынул из креплений на кисти кусок стекла, выполнявший роль кинжала. Мягко нащупывая дорогу, я подкрался, оказавшись над добычей. Сделал долгий бесшумный вдох и ощутил запах крови на враге. Он кого-то убил. Было что-то еще, вонь, напоминающая о нагретой проводке и смазанных маслом механизмах. Я медленно повернул голову, прислушиваясь и чувствуя, как под пальцами дрожит металл.
Я напрягся. Каллиопа сделает первый ход. Так мы действовали, таким было наше взаимопонимание, которое никогда не обсуждалось и никогда не нуждалось в объяснении. Осколок стекла стал теплым в моих пальцах.
Каллиопа выскочила из тьмы, шум ее прыжка почти неуловим.
Почти.
Голова добычи повернулась с механическим шумом. Ее глаза светились. Красный свет пронзил паутину балок, отразившись от стеклянного клинка, которым Каллиопа ударила в шею врага. Человек был огромен и создан из металла и острых углов. Нож раскололся, а стремительно развернувшаяся добыча сомкнула руку вокруг шеи Каллиопы.
Я прыгнул, держа свой клинок обеими руками.
Враг не отпускал Каллиопу. Она дергалась, вцепившись в кисть противника. Я прыгнул на плечи незнакомца и вонзил стеклянный клинок в шею, вложив в удар всю свою силу и вес. Враг изогнулся. По моим рукам хлестнула густая и теплая кровь.
Когда добыча пошатнулась, я слетел с ее плеч.
Каллиопа вырвалась из ослабевшей хватки. Добыча вздрогнула, ее красные глаза светились, подобно проемам в мир крови. Каллиопа не сбежала. У нее все еще был клинок в руке. Она вонзила его в светящийся красный глаз врага. Его голова дернулась назад, но он не упал.
Противник поднял руку, и кровавый мрак разорвало пламя.
Время остановилось. Все остановилось.
Тогда я не понимал своего дара или даже не знал, что это был дар. Иногда я видел без помощи глаз. Иногда я знал, не понимая как. Иногда я проваливался в сновидения о золоте и огне. И в тот момент застывшего пламени я почувствовал последний громкий удар сердца Каллиопы и коснулся леденящего разума ее убийцы.
Меня охватила паника. Я не мог пошевелиться. Все, что я видел — это стоявшую передо мной окровавленную фигуру, увлажненные пластины ее брони, освещенные застывшими вспышками оружия.
Реальность стремительно вернулась, и рев пламени и шум заглушили последний вздох Каллиопы. Затем наступила тишина, нарушаемая только медленным стуком жидкости по металлу. Я не мог пошевелиться. И не хотел этого. Моя кожа была влажной, рот и нос наполнил смрад стрельбы. Я снова ослеп, но каким-то образом все еще видел.
Все, о чем я думал — что снова остался один, и всегда буду один.
Фигура передо мной опустила оружие и повернулась ко мне. Медленно подняла руку и сняла шлем. Голова под ним была широкой и лишенной кожи. Незнакомец смотрел на меня единственным, абсолютно черным глазом. Из изувеченной глазницы сочилась кровь, стекая по щеке. И тогда он заговорил, почти шепотом. В тот момент я не понял, что он имел в виду.
Потом, намного позже я решил, что осознал. Теперь же, понимаю, что даже тогда мне это не удалось.
— Я пришел за тобой, — сказал он.
Мортинар, семьдесят первый префект Сарагорнского анклава, резко выпрямился, тяжело дыша открытым ртом. Глаза были вытаращены, сердце колотилось. Он повернул голову, моргнув от яркого света, заливавшего зал совета.
— Господин?
На него смотрела Хасина. Ее лицо с искусственной кожей не выражало эмоций, но глаза блестели замешательством. За ее спиной ожидали остальные помощники, переминаясь с ноги на ногу в нервной тишине. Мортинар снова огляделся, тяжело дыша. Из ниш в стенах на него глядели резные и позолоченные лица, в их пустых глазах отражался свет ламп.
— Кошмар, — выдавил он и взглянул на дрожащую руку, выглядывающую из вельветового рукава. — Да, всего лишь кошмар.
Он снова поднял голову и увидел, как собравшиеся помощники обмениваются взглядами.
— Господин… — начал Торлек, отведя глаза. Неуверенно выглядевший молодой капитан стражи запнулся на полуслове.
— Вы не спали. Вы вызвали нас для обсуждения работ по Четвертой программе. Вы просто говорили, что…
В этот момент префекта вновь охватила паника, в голове заревели сигналы тревоги.
«Почему они все стоят вокруг, как стадо? Почему просто смотрят на него?»
— Как далеко продвинулись враги? — резко спросил он, быстро подойдя к столу и включив дисплей с гололитическими данными. — Какие у нас потери?
Он пробежался глазами по конусу светящихся данных, изучая состояние гарнизона анклава.
