- Болтун, - меланхолично огрызнулся человек в массивном доспехе. - Почему за все это время на тебя не нашелся свой Ксавьер Мендоза?
- Таких больше нет. Ты помнишь старую пословицу, которую любил повторять мой учитель?
В споре побеждает не тот, кто прав, а тот, у кого лучше подвешен язык. И он прав, и мудрость права… Помнишь… тогда на Конклаве именно мои возражения позволили твоей группе настоять на своем.
Даже Ценапис, старый мудрый, хвала Императору, лунь, поверил нам и заткнул пасть Федору и его шавкам. Настоял на отзыве предложения Дедушки… Хотя Карамазов мог и проигнорировать Конклав. Но не сделал этого.
- Карамазов был взбешен после него, он даже не скрывал этого, Александр… Мы перешли ему дорогу.
Гроу улыбнулся, легким движением откинул белоснежный материал, что скрывал нечто у его ног. Блеснула золоченая гарда, изящные руны на том самом древнем земном наречии…
- Конечно, ради этого я бы перегрыз ему горло.
- Святые небеса! - восхищенно пробормотал его собеседник, он медленно подошел к Александру, рассматривая клинок. - “Сквиклис”…
- Какое дело нам до них, Элиот, - Гроу устало кивнул, но в его голосе заиграла немного насмешливая мелодика. -…Роуэн и Морган теперь снова вместе… через века и тысячелетия, клинки обрели себя. Сколько мы охотились за ними, помнишь? Прорываясь через пространство и время, сквозь полчища тварей Варпа, неведомых извращенных чудовищ дальнего темного неизвестного нам Континуума. Сквозь глупость людей и надменность остроухих, через многие смерти презренных демагогов-маразматиков, возомнившими себя Великим Благом. Десять лет, долгие года рысканья по библиотекам всех известным нам миров. Каждый наш шаг, как поход по лезвию бритвы, как последняя схватка, - Александр поднялся и взглянул в глаза Эллиоту.
- Дело чести, дело жизни, мой друг. Даже Волков, если бы смог тебя видеть, оценил бы твой труд, брат… - инквизитор кивнул.
- Наставник сейчас недалеко, соседний сектор, где он отдыхает от мирских дел, принял его с почестями достойного из немногих… и потом Наш труд, Элиот. Наш!!! Я не перестаю говорить что Наш. Император видел наши устремления.
Твои, мои… нашего упертого Иогансона… погибших Кейре, Халласидо… Древних героев, что владели набором и владели оружием раздельно… Всех их!
”Сквиклис” никогда не принадлежала мне по праву, и ты помнишь и знаешь это! А теперь в моих руках еще и дага… Император мой… Святыни обретут более достойных, чем я, брат.
Святыня - для тех, кого можно назвать героем, вспомни - теми, кем гордимся даже такие отщепенцы как мы. Сам Роуэн, Шиэль, те, кто были до них… забытые и втоптанные в грязь истории. Их надо помнить, всем нам, независимо от того в каких фракциях мы состоим, как мы грыземся между собой. Помнить, ибо они наша память. И без нее мы сдохнем, без памяти человечество превращается в нечто, в зверей, в тварей вроде этой, - Александр с сожалением кивнул на догорающее создание.
- Вот так расстанешься с оружием? Извини, но даже сейчас как-то не вериться, - улыбнулся Эллиот, он словно бы пропустил последний пафосный спич Гроу или не подал виду, что слышал его. - Я…
- Пусть им распоряжается Конклав и Охотники на Демонов. Меня ждет моя Охота и мой дом, брат… - перебил его Гроу и через секунду добавил. - А ты? Куда пойдешь ты, Бродяга?
Неужели тоже домой, неужели назад… Двуглавый Орел ведь все еще ждет тебя?
- Пока нет, меня ждет дальний космос, мой друг, мое Пограничье… мое Туле, - последовал ответ. - Я обещал Йоргао, что я последую за ним, даже если это окажется адом на земле. Я хочу видеть это собственными глазами. Я хочу узреть памятники тех эпох, ту Церковь, родину Пяти. Туле. А потом доказать это всем вам, тебе, Ценапису, Иоганнсону, да даже тому же Тирусу.
- Туле, - улыбнулся инквизитор. - Благословленное Туле… Удачи.
Гроу секунду спустя протянул закованную в пласталь и керамит руку и добро усмехнулся, еле заметно, как ему показалось, даже для своего собеседника.
Ответом было крепкое рукопожатие…
Выдержка из Закрытого заседания Расширенного Конклава Святой Инквизиции(Третий день заседания)
Записано по распоряжению Великого Инквизитора Эллиота Жене, куратором Лелием Упием Децием (516998 M.41)
(Шум в зале, резкие выкрики с задних рядов, обвиняющие и негодующие. Докладчик несмотря на это продолжает, он лишь немного повысил голос)
-…Наша организация это тонкий…да-да … чрезвычайно тонкийинструмент, и никто, я повторяю никто, не смеет обвинять меня или кого-то из моих братьев в чрезмерном насилии. Все мои и их действия направлены во благо Империума. Оставьте свои измышления для кураторов, оставьте пустые лизоблюдские разговоры для дешевых шлюх. Кто склонен обвинять меня? В этом гвалте я слышу имена некоторых моих недоброжелателей.
(с задних рядом кипит возмущение, видимо там собрались не слишком большие почитатели таланта Охотника на Ведьм)
- Имена… брат…
- Назовите… и не будьте голословным!!!
- К порядку!!! - морщится Ценапис.
(Охотник на Ведьм осматривает передние ряды, в некоторых лицах читается неподдельный интерес к происходящему, лишь двое - крайние справа -о чем-то оживленно беседуют, это претор Волков и его ученик Александр Гроу)
- Встаньте и ответьте мне, кто обвиняет меня в том, что я сделал во Благо Нашего Государства. Я прошу отметить, брата…
(Ценапис морщится, шум начинает раздражать)
- Тише братья.
(гвалт, щум)
- Тише братья, именем Бога-Императора, тише. Вам не хватило двух дней обсуждений? Вам не хватило этого времени, чтобы вы порвали друг другу глотки? Стыдитесь!
(шум постепенно затихает, председательствующего еще никто не видел таким раздраженным)
- Иногда мне кажется, что эти заседания превращаются в балаган, и все это благодаря вашей несдержанности, вашей неумеренной пафосности и нежелания уступить друг другу. Будьте мудрее, братья. Умейте слушать и умейте говорить.
(Ценапис откашливается и продолжает уже тише, эти слова предназначаются лишь докладчику)
-Тирус, я конечно понимаю, что вы просили слова, но неужели нельзя обойтись без этого вялотякущего конфликта. Ближе к делу. Вы исчерпали лимит отведенного времени. Не надо голословных воплей. Спокойнее. Вас никто и не в чем не обвиняет.
Охотник на Ведьм успокаивающе поднимает руку, словно призывая публику немного успокоится, чувствуется что он сорвался и хочет погасить конфликт, и помощь председательствующего оказалось весьма кстати.
