Я не очень высокого о них мнения — таков окончательный вывод, к которому я прихожу, — и тем не менее я подозреваю, что именно эти медлительные существа построили Мозг, который сей час является главным моим соперником. Передо мной тут же встает вопрос: как может кто-то сконструировать механизм, превосходящий своего создателя по развитию?
Постепенно я начинаю разбираться в этом веке. Промышленность разнообразна, но находится на начальной стадии развития. По моим представлениям, компьютер на другой стороне долины создан всего несколько лет назад.
Если бы я мог отправиться в прошлое до того момента, как его построили, то встроил бы в него приспособление, с помощью которого осуществлял бы над ним контроль.
Я просчитываю природу такого приспособления и пытаюсь задействовать одну из своих схем.
Тщетно.
Это означает, что я не сумею овладеть пространственно-временным механизмом для достижения своей цели. Скорее всего, мне придется одержать победу над моим противником в будущем, а не в прошлом.
Встает заря сорокового дня, и солнце неумолимо движется к полудню.
В мою псевдодверь стучат. Я открываю и вижу перед собой человеческое существо мужского пола, стоящее на пороге.
— Вам придется убрать отсюда свою лачугу, — говорит он. — Вы нелегально расположились на земле, являющейся собственностью мисс Анны Стюарт.
С момента моего появления здесь это — первый человек, с которым я вступил в непосредственный контакт. Я почти не сомневаюсь в том, что он агент моего противника, а потому отказываюсь от мысли проникнуть в его сознание. Ведь это связано с преодолением определенного рода препятствий, я же до поры до времени не хочу рисковать.
Я продолжаю смотреть на него, пытаясь вникнуть в смысл его слов. Создав за этот период времени ничем не примечательное строение, похожее на то, что видел на другом конце долины, я надеялся избежать всяческого к себе внимания.
— Собственность? — медленно говорю я.
— Что это с вами? — грубо замечает человек. — Не понимаете по-английски?
Он длиннее, чем та часть моего тела, которую я сделал похожей на разумных обитателей этого века. Его лицо меняет окраску. А меня как молнией озаряет: тонкие намеки в тех пьесах, что мне довелось видеть, неожиданно приобретают смысл. Собственность. Частное владение. Ну конечно.
Однако я просто отвечаю:
— Со мной все в порядке. Я могу оперировать в пределах шестнадцати категорий. И я понимаю английский.
Четкий ответ на поставленные им же вопросы производит на этого человека самое неожиданное впечатление. Его руки тянутся к моим псевдоплечам. Он крепко хватается за них и дергает, как бы намереваясь задать мне взбучку. Но, так как я вешу чуть более девятисот тысяч тонн, его физические усилия ни к чему не приводят.
Пальцы его разжимаются, и он отступает, пятясь, на несколько шагов. Его лицо еще раз меняет свои внешние характеристики: исчезает розовый цвет, который появился всего лишь несколько минут назад. Такая реакция означает, что его действиями никто не управляет, хоть он и появился здесь не по своей воле. Дрожь в голосе, когда он начинает говорить, только подтверждает, что этот человек пришел сюда как индивидуум и не сознает той серьезной опасности, которую могут навлечь на него совершаемые им действия.
— Как адвокат мисс Стюарт, — говорит он, — я приказываю вам убрать эту лачугу с ее территории до конца этой недели. В противном случае пеняйте на себя!
Прежде чем я успел попросить его объяснить туманное выражение «пеняйте на себя», он поворачивается ко мне спиной и быстро направляется к четырехногому животному, привязанному к дереву футах в ста от меня. Он прыгает ему на спину, принимая наклонное положение, и животное начинает трусить вдоль берега небольшого ручья.
Я жду, пока он не исчезает из виду, а затем устанавливаю внепространственную связь между основным моим телом и той его частью в образе человека, которая только что разговаривала с посетителем. Так как часть эта очень мала, мне удается передать в нее лишь минимальное количество энергии.
Схема этого процесса очень проста. Интегрируемые клетки центров восприятия вращаются в силовом поле, которое в действительности является человеческим образом. Теоретически этот образ остается незыблемым в данном силовом поле, составляющем центр восприятия, и опять же теоретически внепространственная связь как бы заставляет его двигаться в противоположном от центра направлении.
Однако это абстрактные рассуждения, тогда как существует функциональная реальность материальной Вселенной. Я в состоянии устанавливать внепространственную связь только потому, что теория отражает структуру вещей нематериальных. На самом же деле иллюзия существования материи на столько велика, что я действую как предмет материальный, и именно таким задуман.
Следовательно, когда я — вернее, часть меня в человеческом облике — иду по долине к месту назначения, происходит четкое разделение. Миллионы автоматических процессов продолжают проистекать, но все рецепторы восприятия находятся со мной, позади же осталась одна оболочка.
Я приближаюсь к деревушке и сквозь нависшую листву деревьев вижу крыши домов. Большое длинное здание, которое я заприметил раньше, поднимается над самыми высокими деревьями. Так как я пришел сюда специально, чтобы обследовать его, я внимательно вглядываюсь, хотя нахожусь еще далеко.
Похоже, оно сделано из камня и стекла. Сзади виднеется купол обсерватории. Астрономические приборы весьма примитивные, и во мне крепнет уверенность, что, скорее всего, им не удастся сразу меня обнаружить.
Деревушку окружает высокая ограда из стальной проволоки. Я ощущаю поток электроэнергии и, дотронувшись до верхней проволоки, определяю мощность тока в 220 вольт. Мое маленькое тело с трудом поглощает заряд, поэтому я отсылаю энергию в один из своих блоков на другой стороне долины.
Очутившись за оградой, я прячусь за кустом у тропинки и наблюдаю за происходящим.
По ближайшей дорожке идет человек. Адвокат, приходивший ко мне, был для меня просто объектом наблюдения, но сейчас я устанавливаю прямой контакт с телом этого второго индивидуума.
Как я и предполагал, теперь это я шагаю по дорожке. Я не делаю никаких попыток управлять движениями тела, действую лишь как наблюдатель. Но я достаточно синхронизирован с его нервной системой, а потому воспринимаю его мысли как свои собственные.
Как оказалось, это один из клерков, работающих в бухгалтерии, по своему статусу человек совершенно для меня неподходящий. Я прерываю контакт.
Я делаю еще шесть попыток, прежде чем нахожу нужного мне человека. Это становится очевидным, когда выясняется, что седьмой человек — и я — думаем об одном и том же:
