И вот полтора месяца спустя после удачного рейда, когда Изольенти только начинал отстраиваться после погрома, пираты вновь решились попытать счастья у таталийских берегов. Несмотря на просьбы шейхонского губернатора, военное усиление не было организовано. В Асанне всех волновал вопрос о том, кто из своих нажился на этом ограблении. Никто не подозревал, что киликийцы рискнут второй раз остричь того же барана.
В этот раз морские волки подготовились основательнее и привели двенадцать кораблей под флагами двух знаменитых пиратских вожаков. За ними следовали небольшие галеры, полные жадных до золота головорезов. Несмотря на многочисленные протесты, поданные дипломатам Карна, который по договору должен была охранять все морские суда до их входа в залив Драконья Голова, моряки островной империи относились к своим обязанностям весьма небрежно. Многие в Асанне полагали, что пираты в сговоре с регентом Карна, что также было сложно доказуемо.
Когда пиратский флот показались на рейде Изольенти, в городе и на пришвартованных кораблях началась паника. Всем была памятна резня и разбой, учиненные корсарами несколько месяцев назад. И тут случилось нечто невероятное.
На ярком голубом небе, среди редких облаков появились два светлых пятна. Грозный рев наполнил воздух, внушая ужас невольным свидетелям на набережной Изольенти. Два огромных серебристо-белых дракона-духа с искрящимися на Солнце костями и трепетавшей на ветру белесой аурой, двигались к городу.
Никто из жителей города, гостей с востока и даже отчаянных морских волков, часто плававших у нойонских берегов, уже долгие столетия не видел этих мистических чудовищ. О них ходили легенды, как и о некогда побеждавших их титанах.
Драконы снизились и шли на бреющем полете на высоте двадцати – тридцати ярдов. Они летели с такой скоростью, что ветер от взмахов крыльев поднимал высокие волны. Неожиданно пираты поняли, что целью монстров был не город и не стоящие у причалов торговые суда, а они сами. Быстроходные галеры, как водомерки на пруду, зашелестели лапками весел. Попытались разойтись, но не успели. Один из драконов завис в нескольких десятках ярдов от флагманского корабля под черным флагом.
Монстр изогнулся, в его черепе, костях и изгибах крыльев полыхнул отблеск багрового пламени. Жуткий треск, под ударом яростных молний, сорвавшихся с когтей на крыльях дракона, – корабль пиратов развалился на три части. Объятое пламенем пиратское знамя затрепетало и полетело вниз вместе с бросавшимися за борт горящими людьми. Второй дракон не только поджигал суда помельче, но зависнув над уцелевшими, хватал галеры огромными костистыми лапами, грозно махал исполинскими крыльями и поднимал корабли из воды. Пираты в ужасе прыгали за борт и плыли к берегу. Вся бойня заняла не более трех минут. Затем с торжествующим клекотом и свистом оба монстра скрылись за горизонтом в черно-пепельных тучах, что закрывали небо над землями нойонов.
На воде оставались перевернутые разбитые корпуса кораблей, горящие доски, рваные паруса и останки человеческих тел, которыми с удовольствием поживились морские хищники. До берега добрались лишь шестеро участников нападения, но и те не нуждались в аресте. Пятеро пиратов выползли из воды совсем седыми, они постарели и осунулись, а один онемел навсегда. Как умалишенные, в грязи и крови они ползали по галечному пляжу. Держались за голову, время от времени вздрагивали и, глядя в небо, издавали нечленораздельное мычание. Заменявшая драконам кожу аура ужаса навсегда поразила их разум. Но на этом удивительные события в жизни городка Изольенти не заканчивались.
Ближе к вечеру на горизонте показались два огромных корабля. Больше ста ярдов длиной, иссиня черные, они напоминали павшие в воду куски ясного ночного неба. Не было видно ни парусов, ни весел, ни даже мачт. На единственном возвышении у кормы стоял флагшток, на нем черный стяг с серебряным кругом и символом «N» посредине.
От кораблей, замерших в полумиле от берега, отделился десантный бот, сделанный из того же черного мерцающего материала, что и суда. Когда он подошел к берегу, на землю сошли шестеро личей, сопровождавшие важного гостя, лишь отдаленно напоминавшего человека. По крайней мере, жители на допросах в секретной службе показали, что шестеро были скелетами в высоких доспехах, с жезлами, на концах которых горел зеленоватый огонь, а их вожак носил доспех темного текучего металла, по рукам его бежали фиолетовые молнии. Предводитель нежити назвался Ритцем и заявил главе города, что является посланником нойонов, и сами истинные велели ему быть здесь. Он сказал, что все побережье Таталии от входа в залив Драконья Голова до Карнской границы и города Бат-Ол отныне будет охраняться мощью нойонов. Мэру пришлось кланяться в ноги и благодарить своих спасителей.
Что же так удивило советника в этой истории, что сейчас, сидя на скамье под вечерней тенью кипарисов и вдыхая влажный южный ветер, он глубоко задумался? Его волновала, пугала и настораживала та нагловатая уверенность, с которой действовали нойоны. А также полное безучастие, бездействие и безразличие со стороны Арагона.
Действительно – уже больше двухсот лет нойоны не проводили военной акции за пределами своего мира, ведь именно это было условием капитуляции в последней войне стихий. Правда, полтора года назад, на глазах Мади, нойон поднял на склоне горы Ферис двадцать тысяч скелетов и личей – они спасли таталийцев от разгрома по пути на город Роратон. Уже тогда советник ожидал сурового возмездия с Севера, но ничего не произошло. И вот всего пару месяцев назад их драконы, мистические носители ауры ужаса, уничтожили флот киликийских пиратов.
Да, оба раза вмешательство нежити принесло выгоду Таталии, но все же Локхед никак не мог понять – почему Арагон до сих пор ничего не предпринимает?! Ведь влияние бессмертных владык на правительства Таталии и Фолии сильно выросло. Их силы вовсю орудуют в Кревланде и Карне. На очереди Эрафия, и туда также проникли их агенты, думал Мади. Когда более года назад, рискуя жизнью, проконсул послал письмо правителям Эрафии и Авлии с предупреждением о растущей силе нойонов, он ожидал какой-то реакции с их стороны, но ничего подобного не произошло. Ни посол Эрафии, ни представитель Авлии не пришли к нему за негласным советом. А ведь они, несомненно, были осведомлены о появлении нежити под Роратоном. Посольства официально ответили жестокой нотой на сворачивание торговых отношений, обещая в ответ запретить вторичную перепродажу их товаров. Дальше таскать каштаны из огня для этих гордецов Мади не собирался. Если нойоны победят и узнают об измене – ему конец. То наивное письмо может слишком дорого ему обойтись, а возможно, его семье и детям.
По спине советника пробежали мурашки. В какую опасную авантюру он ввязался! Вместе с братом они навели тень на всю Таталию. Тут, глядя на черного жука, что торопился до заката попасть в свою норку, проконсул вспомнил, что его самого уже давно ждут дома. Он обещал быть через несколько минут, а сидел на скамье почти полчаса. Огромный красный шар солнца спускался за излучину реки, теплый влажный ветерок обдувал лицо. Мади еще на миг впился взглядом, будто стараясь лучше закрепить в своей памяти эту красоту, и развернувшись, побрел к усадьбе. У самого парадного входа он встретил кучера, что утром привез жену из Асанны, куда она ездила проведать старшего сына.
Кучер ковырялся с какой-то железкой, сидя прямо на парадных ступенях.
– Что делаешь? – тихо спросил Мадивьяр.
– Так, ваше благородие, подковы вот сам справил. Да не очень-то наши кузницы работают, пришлось лордаронские купить. Свои деньги отдал, а там глядите, мягкий металл, сор добавляют! Вот в городе-то все и говорят, металл из Лордарона весь год плохой идет, от плуга до копья. Раньше это железо из Эрафии гнали, и на утварь, и на оружие, все отличное было, теперь с ними не торгуют или все втридорога идет.
Мади развел руками. Хотел было идти дальше, но все же дослушал слугу.
– В Лордароне же известно, они все хорошее теперь проклятым оркам продают, гори они в огне. А нам специально мусор, отбросы шлют, – конюх потряс подковой.
– Ну, ты не расстраивайся, – Мади достал из-за пояса кошель и, узнав, сколько мужик отдал за плохие подковы, дал ему один серебряный фолерен сверху. – Лошади же мои, ты за них свое жалованье получаешь, а я ведь мало за вами за всеми слежу, мало…
– Ну что вы, хозяин?! – кучер не хотел брать деньги, но Локхед настоял на своем. – Проклятые орки берут мечи и копья в две цены против обычной в последнее время. Сами-то делать ничего не умеют, хаидово семя. Вот лордаронцы на нас и сберегают, все хорошее им, зеленокожим тварям, продают. Один меч ведь десятка подков стоит!
– Плохо дело. Не уберегли с братом Таталию, – пробормотал Мади, не глядя на кучера.
