маленькими, будто Пригорск – город карликов, а добытчики – злые великаны, растаскивающие чужие сокровища. И переулки городка сопротивлялись, как могли: запутывали дорогу, беспорядочно, с давно потерянной логикой, соединялись, изворачивались, ломались под разными углами. И только Доктор из них троих знал дорогу наверняка. Возможно, он знал каждый домик, каждую калитку, торчащую из–под снега зубастой верхушкой штакетника.
За город вышли быстро – страх подгонял. Попасться в рабы – хуже голодной смерти, хуже морозной пытки, ибо участь такого бедолаги страшнее и отчаяннее.
У последнего домика остановились, озираясь, вслушались в шипящую, почти безветренную тишину – никого. Хижину занесло выше окон, потому они просто вошли в ее чердак через пролом в крыше, как в раскрытую дверь, и разместились на печном боровке напротив дыры в кровле. Пахнуло чердачной пылью и потухшей печкой.
– Скоро стемнеет, – Пришлый тревожно озирался. – Темно будет. Пойдем в степь? За ночь не дойти, Док.
– Обратной дороги нет, – ответил Доктор, пялясь в серую рябь сквозь бинокль и выискивая возможных преследователей. – Дойдем до шахты и там заночуем. На “десятке” больше никого нет, и кто знает, заметили они нас или нет.
– Может, лучше через Змеиное озеро к рыбакам на водохранилище? – предложил Димка. – Даже, если они за нами погонятся, к рыбакам не сунутся. Мародеры не пойдут против торгашей.
Мародеры действительно не дерзнули бы выступить против торговцев – особой полукриминальной касты. Только сунься, и ни один человек в кластере не купит у тебя ничего и тебе не продаст. А водохранилище, его рыбная добыча, хотя и считалось промыслом поселковой администрации, а крышевалась местным торгашом. Вот только озеро – это не водохранилище.
– Может быть… – ответил Доктор. – Но никто не ходит по Змеиному: там столб. Если вы к этому готовы…
Димка задумался. О Змеином озере и впрямь говорили всякое.
– Что за столб? – усмехнулся Пришлый. – Я столбов не боюсь. А что столбы?
– Аномалия такая. А может и не аномалия, хрен разберешь, – пояснил Доктор и встал. – Выдвигаемся. Пойдем по озеру, раз вы не боитесь.
Они впряглись в санки и заскользили вдоль железнодорожной насыпи, которая, хотя и оплыла снегом, а все еще служила хорошим ориентиром и выпуклой вздувшейся веной тянулась далеко на юг, к заброшенной угольной шахте. А там – дачные сады, офицерский городок, и вот он, родной теперь Поселок – сырой и теплый подземный склеп, вместимостью в несколько тысяч койкомест.
Вырвавшись из промзоны Пригорска в плоскую сизую степнину, они замедлились, разбирая путь в быстро потухающих сумерках, и, наконец, остановились у железнодорожного переезда. Бросив санки снаружи, вошли в пропитанную запахом машинного масла будку путейцев, которая давно служила добытчикам времянкой.
– Немного передохнем перед выходом на озеро, – глухо озвучил очевидное Доктор. Он сбросил рюкзак, уселся на пол в углу и включил желтоватую светодиодную “свечу”. Свет упал на грязно-рыжие стены, из–за чего темнота вокруг фонарика стала коричневой и такой же затхлой и грязной, как и вся эта засаленная каморка. – Отсюда свернем к Змеиному. Поэтому, советую вам успокоиться, отрешиться, я бы сказал. Все озеро – место обитания аномалии.
– Столба, что ли? – тихонько хихикнул Пришлый, стоящий поодаль, в полумраке. Он повернулся лицом к свету и заговорчески подмигнул Димке, ища в нем союзника. – Это столб такой? Электрический что ли? Он током бьется что ль?
Доктор вздохнул и глянул искоса на Димку. Тот не улыбался шуткам Пришлого, но не потому, что верил Доктору, а так, из деликатности.
Димка тоже снял и бросил на пол вещмешок, уселся на него рядом с Михалычем и “свечой”, как усаживаются у костра. Рои пылинок устремились к лучу фонарика, наполняя воздух кисловатой сажей и дегтем.
– Михалыч, – высказался он аккуратным полушопотом. – Аномалии… Это разве не мифы? Я слышал, что это такие страшилки охотников и добытчиков, чтобы придать себе значимости. Так говорят.
Мыхалыч кивнул несколько раз как автомобильный болванчик, как кивают люди, над которыми подтрунивают глупо и неуместно:
– Я бывал здесь много раз, – он внезапно вспыхнул, взволнованно раздирая удушливый ворот и повышая тихую хрипоту до возбужденного негромкого голоса. – Сказать, что я это видел – ничего не сказать. Я много раз сталкивался с аномалией, еще когда Призрак охотился за ней!
– Аномалии, столбы, призраки, – Пришлый отвернулся в темноту, приоткрыл дверь, выглянул на улицу и прислушался:
– Кажись, никого, – заключил он и прибавил сквозь недобрый оскал: – Хотя нет, столб кажись следит за нами.
Он ехидно и чуть слышно рассмеялся, привлекая к себе внимание активной жестикуляцией и похлопывая себя по коленкам. Но Димка заинтересовался:
– А что за Призрак? – он тоже расстегнул верхнюю пуговицу и раздвинул складки шерстяного шарфа.
– Был у нас такой. Это прозвище он получил только потом, задним числом, когда выяснилось, что нет ни одного человека в поселке, кто помнил бы его с самого начала. – объяснил Док. – Сам же он называл себя Искателем.
– И что он искал?
– Аномалию эту. Говорили, что через нее можно вылечиться от чего угодно. А у него лицо было так изморожено. – Доктор поводил рукой по своему лицу. – Страшный он был. Ну а тут, появилась у него женщина, полюбила его таким. В общем, для нее старался.
– Ну и как? – хихикнул Пришлый, и его насмешливое лицо вновь показалось из темноты. – Нашел? Аномалию нашел? Приложился к столбу? Рожей-то приложился?
– Нашел, – ответил Доктор со шумным вздохом, стараясь не обращать внимания на издевки. – Но оказалось, что это не сказочный исполнитель желаний, вроде волшебной палочки. А нечто иное… Он часто стал ходить на озеро, пропадал там неделями. Ему стало сильно везти в охоте, другого такого охотника я и не знал. Но он, как бы, выпал из реальности – тянуло его туда все время. Он стал отдаляться от людей, перестал следить за собой, мог съесть любую гадость, на оскорбления не обращал внимания. Вообще внимания на людей не обращал. Стал иным человеком. Заговорили о контроле разума этой аномалией, что поглощает она людей, душами, вроде, питается.
С крыши каморки послышался шорох и что-то грузное двинулось вдоль кровли. Пришлый испуганно отскочил от двери и уткнулся лицом в смотровую щель, оставленную между досок в заколоченном окне. Но из-за света фонарика она казалась непроницаемо черной и будто сама теперь следила за людьми длинной темной глазницей.
Доктор погасил фонарик, и они вслушались в ожившую темноту, уставившись в черный потолок. Невнятный шорох повторился вновь. Доктор беззвучно поднялся, достал копье и мягко подкрался ближе к хлипкой входной двери. Пришлый вжался в стену за его спиной, вытащил нож и принялся нервно перекидывать его из одной руки в другую. Шелест повторился, и нечто снова двинулось по крыше, доползло до ее края и напряженно замолчало. Оно тоже прислушивалось.
Димка выглянул в посиневшую оконную щель – темно, только матовые,
