войны сейчас. И тем более не сможем переманить Романова на свою сторону. Ты же не забыл, что это он подарил царю свою систему наблюдения? Почему ты так уверен, что княжич Романов не пользуется ей сам?
Великий князь Московский улыбнулся.
— А я и не возражаю против его наблюдения, — произнес он. — В чем-то я даже благодарен Дмитрию Алексеевичу. Нашему клану давно пора обзавестись собственным арбитром, который будет вовремя останавливать зарвавшихся Рюриковичей, и призывать их к ответу.
Сыновья переглянулись между собой, а Емельян Сергеевич продолжил, поднявшись на ноги.
— С того самого момента, как княжич Романов приехал в Москву, весь наш клан пришел в движение, — произнес он, открывая дверцу мини-бара. — Первым не выдержал Долгорукий. Слишком Юре хотелось подергать царицу за ниточки, решил подобраться к ней через детей брата. А дальше закрутилось — проверь всех погибших Рюриковичей за этот год, и так или иначе будут замешаны Романовы. Но значит ли это, что они виноваты в наших грехах?
Георгий Емельянович хмыкнул, наследник же промолчал, наблюдая, как отец наливает себе виски в квадратный бокал.
— Первым, кто сообразил, что происходит, оказался не Милославский, — повернувшись к сыновьям, сообщил Емельян Сергеевич. — Это Соколов побежал к царю, чтобы вовремя отвести от себя удар — ведь половина сторонников ЦСБ, которых развел для своих личных дел Долгорукий, работала также и на великого князя Выборгского. Вершили для него грязные неофициальные дела.
Глава рода поболтал бокалом в руке, а потом залпом его осушил.
— Государь тоже не дурак, — продолжил он. — Сообразив, что появился козел отпущения, на которого при случае можно будет спихнуть всю вину, Милославский быстро расчистил себе путь к абсолютной монархии. Половину опричников казнил, прочистил от неблагонадежных армию, поднял столько дерьма за кланом Рюриковичей, и никто и пикнуть не смел. Ведь все всплывало наружу не потому, что государь кого-то предал, а потому что Романов все это вытаскивал на свет. Нельзя было откреститься от этих грешков, а их накопилось немало. Раньше как было? Рюриковичи своих не выдавали и друг за друга стояли стеной. А теперь получилось, что половина великих князей — предатели. Но до появления Романова все это считалось нормальным, и с его появлением ничего ведь не изменилось — каждый великий князь просто делал свое дело, и никто не смел в эти дела лезть, если не наглеть.
— Ты опять подводишь нас под черту, отец, — заметил Георгий Емельянович.
— Но пришел Дмитрий Алексеевич, выволок наши грехи на всеобщее обозрение. И оказалось, что не все так прекрасно в нашем царстве. И государь был вынужден принимать меры. А заодно — загребать под себя все больше и больше власти. И вот мятеж подавлен, великие княжества будут упразднены со дня на день, и никто с этим спорить и не подумает, так как все жить хотят.
— Этот разговор до добра не доведет, отец, — продолжил настаивать второй сын.
— Отчего же? — повернулся к брату наследник рода. — У отца есть компромат на Соколовых, который княжичу Романову с его системой слежения не получить. Верно я тебя понял, отец?
Емельян Сергеевич улыбнулся и плеснул себе новую порцию виски.
— Верно, сынок, — сказал он. — И если Дмитрий Алексеевич пожелает его обсудить, я с радостью приглашу его в гости. Если уж Невские не останутся на Москве, то и Соколовым столицы не видать.
* * *
Уральское княжество .
— Наш внучок весь в тебя, — заявила Мария Евгеньевна, покачивая головой и глядя на супруга с ухмылкой.
Руслан Александрович сидел с закрытыми глазами и довольно улыбался. Видео, просмотренное несколько раз, согревало старику душу.
— И это прекрасно, — заявил он, поднимая веки. — С ним Урал будет защищен. Показная жесткость, бескомпромиссное насилие, торжество справедливости — вот, к чему должен стремиться каждый князь. И хорошо, что Алексей Александрович не испортил сына. Хотя, полагаю, тут заслуга нашей дочери. Не дала Ирина Дмитрию вырасти рохлей.
— Все Демидовская кровь, — заметила княгиня. — Как бы он не перешел черту. Сам понимаешь, государь не одобрит такого подхода. Дмитрий пригрозил всем от своего имени, наплевав на мнение царя. Это может быть чревато.
— Пусть только попробует навредить моему внуку, — продолжая улыбаться, произнес Руслан Александрович. — Я, может быть, и стар, но и Мишка не молод. И если уж выйдет конфликт, я ж его затравлю, и плевать, что самого убьют. Но Дмитрия я царю не отдам.
Мария Евгеньевна покачала головой.
— Рискуем мы сильно, — сказала она. — Дмитрий должен быть дома, хотя бы до тех пор, пока не появится наследник. Он и сам в Москву не рвется, и тебе надавить нужно. Боярышню его мы примем, я уже их особняк подготовила.
Руслан Александрович усмехнулся.
— Не то время сейчас, чтобы прятаться, — сказал он супруге. — Дмитрию нужно показывать зубы, заставить общество понять, что с ним играть нельзя. Сейчас мы его защитим и прикроем. Пока за внуком стоит мощь Урала, кто посмеет бросить ему вызов? А потом Дмитрий уже сам будет иметь репутацию, и ему не придется доказывать, что может за себя постоять.
— И все равно я настаиваю на свадьбе и правнуке. Мужику с этим просто — не ему дитя вынашивать. Головы отрывать он может и во время ожидания наследника. А мы с тобой уже не так молоды. Сколько еще сможем стоять за спиной внука?
— Я с ним поговорю, — кивнул князь Демидов. — Но если я правильно понимаю своего внука, он и сам затягивать не станет. В части исполнения долга перед родом Дмитрию конкурентов нет. Поклялся добыть голову Толстого, отомстить за Кирилла, сделал это.
Руслан Александрович кивнул в сторону панели, где застыл кадр с отрубленной головой великого князя Хабаровского.
— Дай Бог, — вздохнула Мария Евгеньевна. — Но Волкову им все равно пришлю. Пусть поможет молодым поскорее зачать.
* * *
Кремль, кабинет царя .
— Да, не ожидал я такой прыти от нашего Зверя, — прокомментировал государь, гася экран телевизора. — И ведь я теперь даже возразить ему не смогу.
Царица хмыкнула, поправляя ноготь пилочкой.
— А я предупреждала тебя, — высказалась она, — не стоит его трогать. Знаешь же, что у него в руках силы много, а в голове еще больше. Он одним этим выступлением
