нужно делать. Добрыня мне родной… не знаю, как брат, что ли… Но брат брата понимать должен. И потом, я ж не по прихоти своей его на убой отправляю, для пользы ж нашей общей, столько раз уж обмусоливали…
Инка неуверенно поёжился, помахивая хлыстом в воздухе.
– Да вот кто знает, для прихоти или для пользы… Что такое польза, Мика? Нам ли об Охоте судить, может, она для нас и есть польза?
Мика резко встал, отряхнулся, зло глянул на Инку:
– Ты, Инка, что-то нюни распускаешь как Артур. Моча в голову стукнула, что ли? Вроде вчера сам над ним ржал, над трусостью его, и тут – в ту же реку.
– Да нет, это я так, раздумываю. Только ты зря Артура трусом называешь, не трус он. Сомневается он… И я тоже сомневаюсь. «Большая Берта» – опасная штука, поди, как и твой Добрыня.
– Ты за «Большую Берту» не беспокойся. Это моя головная боль. Как и Добрыня. Пошли в лагерь, пока Артур с молодкой всё мясо не съели.
* * *
Обедали у очага в молчании. Срезая кривыми ножами сочащиеся жиром ошмётки мяса, кидали куски на широкие листья свежесрезанных лопухов лоа и посыпали получавшееся лакомство щепоткой крупной соли, добавляя по вкусу присыпку из острых семечек с огневого куста. На десерт оставались ещё бананы и собранные дикой с подлеска растрёпанные плоды оранжа.
Разомлевший после обеда на солнышке Артур, сыто порыгивал, любуясь расположившейся у его ног полуголой молодкой.
– Эх, если бы не эта дурацкая Охота, взял бы тебя в жёны. Вот реально, что мне мешает? Ну, приведу в деревню, скажу старосте – венчай, уже ждём детишек как будто. А мне отец свою половину отделит, будем работать в поле, потом я, конечно, и свой дом построю… Эх, если б не Охота…
Подтачивавший о камень нож Мика поглядывал искоса с некоторой долей брезгливости:
– Ты, Артур, тесто бабье. Дом, семья, корыто для прикормленных кабанов, что ещё там нафантазировал? Дурень, староста твою молодку сам же первый выпнет из деревни, а то ты не знаешь. Дело делать надо, с Охотой их загнёмся всей деревней. И зачем я только тебя взял?
Подошедший Инка глянул на постепенно катившееся за листвой джунглей к горизонту солнце.
– Слышь, Мика, пора готовить «Большую Берту» что ли?
– Что её готовить? Она в порядке. Завтра утром поставим на паузу, навьючим Добрыню и вперёд, на подвиги. Впрочем, пошли осмотрим, старушку нашу…
Мика с Инкой залезли в шалаш. Здесь под пологом высохших стеблей широкого плюща собрано было всё их походное хозяйство. Шитые-перешитые спальники, немного прихваченной из дома утвари, пара дробовиков, удочки и прочая мелочь.
В дальнем углу шалаша стояла прикрытая рваным тряпьём «Большая Берта». Лазерная пушка досталась Мике в наследство от дедушки. История которого о том, как он добыл её, стала семейной легендой – легендой потому хотя бы, что подтвердить её было некому. Дед же рассказывал, причём в мельчайших подробностях, о близком контактном бое с одним из заблудившихся Охотников. Говорил о том, как он смачно всадил свой тесак в голову врага и, столкнув ногой тело убитого, остался один на один с ней – полуметровой стальной красавицей седьмого заряда.
«Большая Берта» – одно из тех мощных орудий, которые Охотниками в гоне редко когда использовалось. Обычно они даже не брали их с собой, поскольку лазер нужно было везти на отдельной тачанке-платформе. Против слэверсов «Берта» к тому же совершенно бесполезна: пока развернёшь, пока наводку поставишь, – уже и палить в некого, так как все разбежались.
Мика знал, что «Берту» Охотники брали изредка для того, чтобы завалить крупного зверя. Идеально, например, ухнуть лазерным зарядом по туше гигантского неповоротливого носорога, дремлющего в жиже болота. Или же можно устроить переполох в сонме собранных на водопое стаей джанглкэтцев, – одного выстрела хватит, наверное, на то, чтобы осталось три-четыре закопчённые тушки хищников… Беда в том, что на животных Охотники облав практически не устраивали, не интересовали они их, видимо, в качестве жертв. На памяти Мики не было ни одного случая гона животных во время Охоты, хотя отец о таком вроде бы рассказывал.
Вообще, то, что деду удалось добыть «Большую Берту», Мика считал большой удачей. Он, правда, всё же не верил в то, что тот отвоевал её в бою, – дед был знатным фантазёром и приврать любил только в путь. Нашёл, скорее всего, где-то в джунглях… Тут, правда, возникает вопрос – как кто-то из Охотников мог такую махину проворонить?
– Ну что, я распатрониваю? – кивнул в сторону «Берты» Инка.
– Сам уж справлюсь, – буркнул Мика и раскидал по сторонам тряпьё, под которым скрывалось орудие.
Поблескивающий стальными лакированными боковинами лазер смотрелся в шалаше явно чужеродным артефактом: лесенка сцепок, пустовавшее крепление для генератора, внушительная гашетка, даже переливающиеся бирюзой зарядные деления смотрелись внушительно.
Развернув «Большую Берту» стволом в сторону выхода, Мика присел на каменную глыбу и ласково погладил её по металлической поверхности, улыбнулся:
– Красавица, да?
Инка тяжело вздохнул.
– А ты уверен, что там два заряда? Может, дед твой и про это соврал?
Мика раздражённо махнул рукой.
– С этим не обманул. Ты к делениям зарядки приглядись, две риски из семи раз в минуту проблеск дают, я ж уже объяснял… Значит, – два заряда там сохраняются.
Две боковые риски «Берты» (с обоих сторон) и правда с периодичностью раз в минуту перемигивались светом. Убедившись в этом в очередной раз, Инка тем не менее скептически заметил:
– Может, это вообще никакого значения не имеет. Мы же не знаем, как она работает. И потом, за столько лет заряд мог… не знаю там… улетучиться…
– Мозги твои улетучились, Инка. Мой дед всё прекрасно знал. И рассказал, как с помощью «Берты» ещё и хороший такой бада-бум устроить…
– Да-да-да, знаю. Зажать гашетку, поставить на паузу, тогда ствол прогреется изнутри, и нужно всего лишь садануть по ней снаружи, тогда – звиздец. Всего-то ничего, подумаешь. И чем ты гашетку зажмёшь?
Мика с лёгкой долей сочувственного сожаления глянул в сторону Инки, который от охватившего его нервяка даже ногой начал прихлопывать по земляному полу.
– У меня всё схвачено. Используем нано-ленту, она намертво держит…
– И её же используем для крепления «Берты» к Добрыне, да? – перебил Инка, выразив тончайшим сарказмом своего тона максимум того скепсиса, на который он был способен.
– Не только. Закрепим верёвками, сверху положим ленту. Верёвки молодка пропитает к тому же в клеевом растворе, котелок она сегодня ночью на огонь поставит. Всё будет нормально, чего ты опять разнюнился?
– Твой план
