так со мной знакомишься? Тогда как зовут тебя? Неужели ты забыл своё имя?
— Нет, я Эрни. Это я помню.
— Что-что? Кто ты?
— Эрни.
— Эрни, которому отшибло память?
Я кивнул.
— Это Азуми тебя так поколотила?
— I don't know, — «я не знаю».
— Ладно… Прослушай голосовое отца. К твоей потере памяти вернёмся позже.
— Оkay.
— Твой английский ужасен, — нахмурилась Хина.
Да я даже не спорю… Я подошёл к телефону в коридоре. Нормальная такая тут квартира — полный хайтек! Мне нравился мой свежий ремонт в двушке на двадцатом этаже, но тут всё же было покруче.
Я взял трубку и каким-то чудом нажал на нужную мне кнопку. Заговорил японский характерно мужской голос. Только в отличие от японского Хины, этот я совершенно не понимал.
— I don't… — я забыл английское слово, — Ай донт понимать.
— Ты не понимаешь, что говорит отец?
Я активно закивал.
— Но как так? Мой японский ты понимаешь.
— Ай донт понимать.
— Что-что?
Я напрягся, чтобы выдать нужную фразу на английском.
— I don't understand what my father is saying. I don't understand his Japanese, — «Я не понимаю, что сказал мой отец. Я не понимаю его японский».
— Блин, Эрни, что с тобой творится… — Хина прошла в коридор. — Дай мне, пожалуйста, трубку, — я отдал девушке телефон. — Так… Вспомнить бы, как тут возвратить сообщение. А точно!.. Я буду синхронно произносить всё, что говорит твой отец.
Мой отец? Так Хина мне не родная?…
— Good, — «хорошо».
— Привет Эрни. Давно же мы с тобой не виделись… — Хина поставила воспроизведение на паузу. — Эрни, ты меня понимаешь?
— Yes!!! — «да!!!»
— Хух… Отлично. Тогда поехали дальше. — Хина включила запись. — Ты сейчас на тренировке, да? Наверно, так даже лучше — объяснюсь тебе монологом… Накадзима-сама вздохнул.
Прости меня, Эрни. Я угробил себя и, что хуже, тебя. У меня огромные долги… Их никак не вернуть…
Накадзима-сама закурил сигарету.
Я должен Токийской Стали больше одного миллиарда йен. Думаю, ты знаешь, кто они такие и как работают. Они возьмут своё до самой последней йены. Три отрубленных пальца на моей руке тому доказательство…
С меня требуют миллион йен в конце каждой недели и ещё десять миллионов йен в конце каждого месяца. Что-то вроде кредита с баснословными процентами…
Я крутился как мог, Эрни. Брался буквально за всё, что может принести деньги. Больше года это у меня получалось, но каждый месяц становилось сложнее и сложнее.
Сегодня конец месяца, а я собрал только пять миллионов. Хотя вернее, уже ноль миллионов… Всё проиграл на ставках — это было моей последней надеждой…
Я хреновый отец, Эрни. Прости меня… Застрели сестёр, а потом застрелись сам, — Хина говорила сквозь слёзы. — Это единственный выход. Дерьмовая просьба, но поверь, так будет лучше. Оружие, я надеюсь, у тебя осталось…
От них не спастись. У Токийской Стали есть люди по всему миру… Сегодня вечером они обнаружат мой труп, а потом придут к тебе. Сделай всё до их прихода. Жизнь под их гнётом хуже смерти.
— Ну дела… — только и смог произнести я.
— Похоже, это конец сообщения… Осталось десять секунд и Накадзима-сама молчит. — Хина вдруг вскрикнула. — Он выстрелил!.. Господин Юрген застрелился!!!..
Я был не в меньшем шоке, чем рыдавшая Хина. Так и знал, что вторая жизнь не без подвоха. Чудес не бывает. Если что-то получил, то значит должен также и заплатить.
Вдруг раздался свирельный дверной звонок. Похоже, якудза уже пришли…
Глава 2
— Нам нужен гугл-транслит!
Хина испуганно на меня посмотрела.
Не знаю, чего она боялась больше — прихода якудза, или того, что отец сказал убить их с Азуми. Хотя ситуация дерьмо с любого ракурса.
Я пошел взглянуть в дверной глазок. Там стояли два крепких мужчины в деловых костюмах — один в белом, другой в клетчатом. Первый европеец, второй чистый японец.
А я слегка надеялся, что пришла сестрёнка Азуми… Был вариант не открывать дверь, но это лишь на время отсрочит неприятную встречу.
— На зе соннани нагаи! — с презрением сказал мужчина в клетчатом костюме, как только я открыл дверь. Он сильно толкнул меня руками, отчего я упал к стене. — Хирецу на казоку!
Этот японский я тоже нихрена не понимаю… И что он от меня хочет? Говорит про деньги? Или, быть может, как-то меня обзывает? Интонации у него именно такие — ругательные, грубые.
Я посмотрел японцу в глаза. Мужик, может не надо на меня лезть? Мои силы охотника передались и в этом мире. Я это чувствую. В этой реальности какое-то неимоверное количество разломов. Странно, что тут ещё не царствуют вовсю демоны.
Правда, стоит ли показывать якудза силы охотника? Это может быть моим козырем. С другой стороны, прямо сейчас я рисковал неслабо огрести. Терпеть удары не в моих правилах, но гордость похоже лучше выключить.
Об этом мире я абсолютно ничего не знаю.
Если быть неосторожным, то можно обрести ещё больше проблем, чем есть сейчас. Да и любое ранение, даже отрубленный палец, я залечу регенерацией охотника. Сначала разведка, потом анализ, и уже затем вступление в бой.
Якудза в клетчатом костюме разозлился от моего молчания. Он взял Хину за волосы и ударил её головой об комод.
Я подскочил от взявшей меня злости. Покойный папаша Эрни верно предупреждал — методы якудза жёсткие.
Японец спросил что-то с угрозой в голосе. Его напарник в белом костюме прошёл немного вперёд — за всем происходящим он наблюдал, не сказав и слова. Без сомнений, он был главный в этой паре.
Шлепок.
Мужик в клетчатом дал мне затрещину и прокричал какой-то вопрос. Удар ногой. Затем ещё один.
Хорошо, что он отвлёкся с девчонки, но что делать дальше? От меня ждут каких-то ответов, и моё молчание явно злит этих якудза.
Японец повторил прошлый вопрос.
— Хина, — произнёс я, — Транслит квейшенс.
Сказал «переведи вопрос» на ломаном английском. Но девушка поняла, да и якудза, судя по рожам, тоже. Они слегка насторожились. В особенности японец.
— Эрни, с тебя хотят на выбор — сто душ или десять миллионов йен.
«Сто душ»? О чём это она? Может, мне послышалось?… Торговать душами — это как-то совсем не в человеческой компетенции…
— Выбери деньги, Эрни. Скажи, что отдашь йенами…
— Second. I give money. I give ten million yen, — «Второе. Я отдам деньги. Я отдам десять миллионов йен».
Вроде сказал что нужно, но от японца вновь последовали удары. Он взял меня за рубаху и стал бить кулаком по лицу. Видимо подумал, что я
